Нередко зимой охотники из племени Камышовых Котов криками, копьями и камнями отгоняли волков от только что убитого хищниками лося или оленя, а потом, торжествуя, волокли тушу к пещерам по замерзшему руслу реки. Но подобные удачи случались редко, и чаще всего зимой людям приходилось жить впроголодь, потому что река, укрывшись толстым слоем льда, переставала давать им пищу, а глубокий снег мешал пойти далеко в лес на охоту. Тогда приходилось питаться заготовленными с осени ягодами или вяленой рыбой, но этих запасов хватало обычно лишь до середины зимы, а потом племя голодало...
Хоть зима была тяжелым временем, о ней подростку сейчас думать не хотелось. Он шел к колдуну. Для того чтобы попасть к нему, Агам должен был пересечь перелесок, а потом по крутой насыпи подняться на склон горы к верхней пещере. Насыпь образовалась лет десять тому назад от обвала, когда земля стала содрогаться и выбрасывать из проломов камни и пепел, своды одной из пещер осыпались и завалили людей.
Позднее колдун объяснил это тем, что Дух Земли разгневан, так как ему давно не приносили жертв, и он мстит за то, что осенью, незадолго до обвала, один из охотников бросил копье в священного камышового кота. Впрочем, тогда Духа Земли удалось задобрить, бросая туда, где кипела лава, мясо и соты с медом диких пчел. Люди отнеслись к извержению довольно спокойно. Они часто ссорились то с Духом Земли, то с Духом Реки, то даже с Тем, Который Зажигает Костер Солнца.
С тех пор как отступил последний ледник, прошло около пятидесяти лет и климат стал значительно мягче. Но те, которые пришли издалека и были в дороге несколько месяцев, рассказывали, что с севера наступает новый ледник и двигается, каждый год приближаясь на десяток локтей, вырывая с корнем столетние дубы и сосны.
А это означало, что скоро добычи станет меньше и тогда Камышовым Котам или, вероятно, их внукам, в зависимости от того, с какой скоростью подойдет к их территории ледник, придется покинуть пещеры и отходить от ледяного наступления, вплавь или на плотах переправляясь на другой берег реки. Но до этого еще было далеко, и о несчастье редко задумывались. Главное – пережить сегодняшний день и ближайшую зиму, а там будет видно.
Агам поднялся по крутой насыпи, а потом по тропинке, петлявшей вдоль склона горы, и оказался в нескольких метрах под пещерой колдуна. Он понял, что сейчас увидит его, потому что из пещеры доносилось бормотание, прерывавшееся периодическими вскриками. Колдун Торах, тощий старик со сросшимися седыми бровями, совершенно лысый, в одежде из лисьих и волчьих шкур, хотя было тепло, ходил вокруг костра, шепча что-то и бросая в костер клочья шерсти. Шерсть обугливалась, распространяя неприятный запах паленого.
– Торах, Агам здесь, Агам пришел! – робко крикнул подросток, подойдя к пещере и осторожно заглядывая в нее.
– Кто пришел? А ну подойди ближе, я не разгляжу! – потребовал старик.
Он бросил в огонь щепотку какой-то травы, мешочек с которой висел у него на поясе, и костер вдруг ярко вспыхнул белым. Агам от неожиданности отшатнулся, убеждаясь в том, что колдун привык общаться с Духом Огня.
– Это ты, мальчишка? – прошамкал Торах. – Чего тебе надо? Из какого ты племени?
Он пристально смотрел на пришедшего своими колкими глазами и недовольно шевелил пустыми губами.
– Я из племени Камышовых Котов, меня зовут Агам, сын Яргле из Рынны.
– Я тебя узнал, Агам, – сказал колдун, подслеповато щурясь. – Это ты тогда приручил камышового котенка?
– Да. Это был я.
– И что стало с котенком? Он умер?
– Нет, он вырос и убежал.
– Зверь, рожденный свободным, должен жить свободным, так хочет Дух Земли, – сказал Торах и что-то забормотал. Потом он сел на камень и нахохлился, как ворон. Его лысина отражала пламя костра. – Я тоже когда-то пробовал приручить волчонка, – сказал старик. – А потом он вырос, и однажды Дух Земли позвал его. Я пробовал удержать его и вот...
Колдун вытянул правую руку, и Агам увидел, что на ней нет указательного пальца. Мальчик посмотрел на свою правую руку, на которой выделялись два глубоких шрама: один – от острого камня, другой – от укуса выдры.
Но пальцы у Агама все целы, их было два, два и один. Пещерные люди умели считать только так: один, два и много... Все, что больше двух, неопределенно называлось: много. Когда нужно точно сосчитать количество тех или иных предметов, например, сколько убито на охоте оленей, то число или показывали на пальцах, или говорили, если, скажем, оленей было семь: одна ладонь, один и один. Одна ладонь означала пять.
– Зачем ты пришел, Агам? – спросил колдун.
Пещерные люди всегда говорили просто, без затей. Главным для них были не слова, а суть разговора. Скажем: «Дай мне свою жену!» – «Не дам!» – «Тогда я тебя убью, а ее заберу!»
Пройдут века, но люди изменятся не так уж и значительно. Пролетят двадцать пять или двадцать шесть тысяч лет, и мушкетеры станут изъясняться в такой ситуации примерно так: «Сударь, не будете ли Вы так любезны разрешить пригласить Вашу даму на танец?» – «Это моя дама, и она будет танцевать со мной!» – «В таком случае, сударь, Вы невежа! И как это ни грустно, я буду вынужден вызвать Вас на дуэль».
– Торах, сегодня после заката на совете меня могут изгнать из племени. Гырка, мать Уюка, пригрозила нашептать вождю, – сказал Агам. – Я пришел за твоей помощью, колдун.
Старик строго посмотрел на мальчика и нахмурил брови:
– Что ты такого натворил? Украл у них добычу из их ловушки? Помешал в охоте?
– Я ударил ее сына Уюка острогой.
– Поднял оружие на своего! Убил?
– Нет, я ударил его не острием гарпуна, а древком. Я только поцарапал Уюку плечо.
– Сильно?
– Заживет за одну луну, даже следа не останется... – сказал Агам.
Колдун встал и завертелся на месте, так что волчьи и лисьи хвосты на его одежде описывали в воздухе круги. Он что-то забормотал, плюнул в костер, а потом с потрясающей ловкостью, удивительной для такого старого человека, перекувырнулся через огонь, не опалив ни шкур, ни своего лица. Агам со страхом смотрел на прыгающего Тораха, думая, что он или вошел в связь с Духом Огня, прося у него совета, или рассудок колдуна помутился от долгих весен жизни.
Но вдруг старик перестал бормотать и сказал внятно, и поэтому мальчик понял, что тот соображает очень хорошо.
– Род Гырки – очень влиятельный род. Вождь делает то, что ему говорят. Ударив Уюка, ты подул на огонь и разжег пламя вражды.
– Ты поможешь мне? Твое влияние очень велико.
Торах подпрыгнул к Агаму и дотронулся до искусно выточенной из оленьей кости пряжки, которая поддерживала одежду подростка, грубо сшитую из старых шкур костяными иглами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});