Читать интересную книгу Иноагент - Виктор Зенонович Телегин

шмыгнул носом.

- С мистером Б.

Под глазом Фондорина задергалась жилка.

- Мистером Б?

- Да.

- Когда и где назначена встреча?

- Шестого марта на Красной площади.

Фондорин рассмеялся.

- Молодцы, берлогеры. Назначить встречу под боком у Вождя - это смело. И это может прокатить. Молодцы.

Он избытка чувств Петр Эрастович взмахнул рукой. Скальпель пронесся рядом с лицом Андрея, тот вскрикнул.

- Пардон.

Фондорин наклонился вперед.

- Скажу вам откровенно, Андрей, я давно вас ищу. Очень давно. Иногда мне казалось, что я никогда вас не поймаю. Это, знаете ли, угнетает.

Скальпель послал зайчика прямо на лоб Берхального.

- Да, угнетает. А я человек живой, люблю выпить и хорошенько потрахаться. Знаете, как мерзко трахаться в угнетенном состоянии.

На кончике скальпеля поселилось солнце.

- Но вы все-таки в моих руках, Андрей. И я намерен узнать все.

В голосе Фондорина звякнул металл.

- Я выжму вас, как губку, Андрей. Выжму. Как губку.

Чиновник резко поднялся. Берхальный вжался в спиной в подушку.

Петр Эрастович кивнул и вышел из палаты.

Андрей ощутил мокроту и, опустив глаза, увидел расплывшуюся по простыни желтую лужицу.

Глава 14

После разговора с Берхальным Петру Эрастовичу Фандорину захотелось расслабиться. Много лет он гонялся за лидером берлогеров и всегда хитрый лис уходил он него. Но не в этот раз.

Ночной Владибург искрился огнями за окном бронированного Хаммера.

«Куда бы поехать? – размышлял Фандорин. – В бордель?»

Петр Эрастович представил, как шлюхи покрывают его тело засосами и его едва не стошнило. Как же надоели эти мерзкие сосалки!

Сегодня Фандорин хотел чего-то необычного, будоражещего нервы.

– Руслан, – окликнул он шофера. – Давай за город.

За окном мелькнула неоновая вывеска: «Парики и маски».

– Тормози! – заорал Петр Эрастович.

Фандорин примерил византийскую маску – птица с длинным клювом.

– Идеальная вещь, – любезным тоном сообщил продавец-консультант. – Точь-в-точь, как в фильме Кубрика «С широко закрытыми глазами».

– Беру, – глухо из-под маски.

Машина неслась по загородному шоссе. Сбоку показался одиноко стоящий коттедж, в котором светились окна.

Хаммер остановился. Шофер вышел из машины, достал из багажника раздвижную лестницу.

Две тени перемахнули забор и перебежками – к коттеджу. Заскрежетал стеклорез, звякнуло стекло.

Писатель Бобришвили, попивая кофе, неистово работал над очередной книгой. Главный герой – холеный имперский служака, разоблачив шпиона, думал, как бы отпраздновать сие событие. Молодая жена Бобришвили читала книгу. Она закричала в голос, когда в залу ворвались два человека в масках с птичьими клювами.

Бобришвили подскочил, ноутбук полетел на пол.

– Кто вы и что вам надо? – заорал писатель.

Фондорин огляделся, наслаждаясь произведенным эффектом. Взгляд опытного извращенца отметил красивые сиськи жены писателя.

– Вопрос не в том, кто мы, – развязным тоном заявил Фондорин. – Вопрос в том, что мы будем с вами делать.

– Подите прочь, негодяи!

Шофер Руслан, смеясь, сбил с ног кинувшегося на него писателя. Ударил. По лицу писателя заструилась кровь.

Фондорин навис над писателем.

– Вы, судя по всему, человек интеллигентный и, конечно, знаете про Заводной Апельсин?

Бобришвили побледнел.

– Пожалуйста, не надо. Господа, пожалуйста. Возьмите все.

– Держи его крепче.

Фондорин поднялся и направился к девушке. На лице бедняжки застыл ужас.

– А ну-ка, что у нас здесь.

Петр Эрастович одним движением выдернул девушку из кресла. Та завизжала, отбиваясь.

– Ира, не сопротивляйся! – заорал писатель. – Ради бога, не сопротивляйся, или он убьет тебя!

Но девушка отчаянно вырывалась из железной хватки Фондорина.

– Ах, ты стерва, – заорал Петр Эрастович, отпустил девушку и, размахнувшись, влепил ей пощечину. Несчастная упала на пол. Фондорин пососал окровавленный палец и снова обратился к своей жертве.

Ухватившись за платье, он рванул. Ткань затрещала, обнажая хорошо просолярийное тело.

– Какая спелая попочка, – прокомментировал Фандорин, – И не носит трусиков, – взглянул на удерживаемого шофером Бобришвили. – Хорошо вы ее воспитали.

Петр Эрастович расстегнул ширинку, вытащив уд, торчащий книзу.

– Какая попочка, – повторил он, возбуждаясь.

– Постойте, – взмолился Бобришвили. – Это не честно.

– Не честно? – обратился к нему Фондорин.

– Я расплачиваюсь за чужой грех.

– Вот как. Это интересно.

Девушка пришла в себя, пошевелилась, застонала. Но Фондорина, похоже, она больше не занимала.

– Да-да, за чужой грех, – затарахтел Акунин. – Заводной Апельсин – фантазия другого писателя, Энтони Берджеса. Не моя.

– Так вы писатель, – присвистнул Фондорин. – Мне следовало догадаться. Постойте-постойте, ваша рожа мне смутно знакома. Вы…

– Бобришвили.

– Ах, Бобришвили. Да-да. Читал что-то. Постойте.

Петр Эрастович задумался.

– Постойте-ка, но в соответствии с грехом, как вы выразились, вашей фантазии, я должен буду отрезать этой девке руку.

– НЕТ!

Девушка зарыдала.

– Нож, – коротко бросил Фондорин.

Руслан вынул из кармана швейцарский ножик и кинул его шефу.

– Постойте!

– Да?

– Не делайте этого! Лучше вы…

– Лучше мы?

– Изнасилуйте ее.

Петр Эрастович подкинул нож на ладони. Засмеялся. Спрятал нож в карман, застегнул ширинку.

– Идем, Арлекин.

Двое в масках ушли, оставив писателя Бобришвили в полном недоумении.

Глава 15

Заключенный застонал, сел на холодном полу.

Пискнув, от тарелки с баландой метнулась в угол крыса.

Стукнул засов, дверь камеры отворилась. Вошла молодая белокурая женщина, закованная в кожу, с кобурой для ГШ-18 на поясе, с глубоким вырезом на груди.

- Федеральный комиссар Тося Изростова, - представилась она.

Заключенный шмыгнул носом, отозвался хрипло:

- Мадрагамов. Ильнар.

Комиссар закурила тонкую сигарету. Ярко-красные губы выпустили облачко сизого дыма.

Заключенный смотрел на Изростову, как затравленный зверь.

- Вас покормили? - осведомилась комиссар.

Мадрагамов растерянно захлопал глазами, выдавил:

- Да, комиссар.

Изростова кивнула. Элегантным щелчком швырнула в угол окурок.

Ее глаза стали злыми, как у готовящейся напасть рыси.

- Кормить еще вас, берлогеров ебаных.

Пнула стоящую на полу миску. Расплескивая баланду, миска описала дугу и ударилась о