Откинувшись на сиденье, Арман отдышался, а затем вытащил небольшой ключик и старательно запер дверь кареты изнутри. Затем он спрятал ключ в нагрудный карман и, прищурившись, посмотрел на свою испуганную пленницу. Отважившись поднять на него взгляд, Элиза невольно содрогнулась. Глаза Армана больше не напоминали ясное летнее небо. Они были холодны, как вода в северном море, и их взгляд напомнил девушке взгляд палача, собирающегося исполнить приговор над своей жертвой.
– Что ж, – с мрачной улыбкой произнес Арман, – все прошло даже лучше, чем я рассчитывал. Теперь слуги маркиза де Марсе наверняка решат, что ты просто сбежала с любовником. Вряд ли у кого-то возникнет мысль о похищении.
– Слуги видели, как вы выходили из дома, но никто не видел, как вы вошли туда! – с прорвавшимся гневом возразила Элиза.
Оцепенение, вызванное столь неожиданным поворотом событий, начинало проходить, и молодая женщина стала проявлять первые признаки гнева.
Похититель неторопливо кивнул.
– Все правильно, графиня: этого никто не видел. Так и было задумано. Суди сама, что могли подумать люди, увидев, как ты выходишь из дома под руку с мужчиной, неизвестно как проникшим в дом? Они бы подумали, что ты впустила его через окно!
– Мерзавец! – У Элизы появилось сильное желание вцепиться Арману в лицо, но, опомнившись, она удержалась от столь безрассудного поступка. Глупо было надеяться, что она сможет справиться с этим сильным мужчиной, скорее лишь спровоцирует его на грубость. – Только посмейте еще раз назвать меня на «ты», месье де Круа! – гневно воскликнула она и посмотрела на него так, словно пыталась пронзить насквозь своим пылающим взором.
– И что будет тогда? – усмехнулся он. – Пожалуешься в палату лордов на недостойное обращение с высокородной особой?
– Подлый негодяй! Вы…
От охватившего ее негодования Элиза на время утратила дар речи. Выглянув в окно, она увидела, что карета уже выехала за городскую заставу, и в панике заметалась на сиденье.
– Спокойнее, мадам, – сухо заметил Арман, – а не то невзначай пробьете лбом стекло.
Сглотнув подступившие к горлу слезы, Элиза бросила на него умоляющий взгляд.
– Ради всего святого, месье де Круа, зачем вы все это делаете? Для чего вы меня похитили? Так может вести себя лишь разбойник с большой дороги, а не благородный маркиз!
– Я не маркиз де Круа! – оборвал ее Арман. – Черт возьми, сударыня, – воскликнул он, легонько встряхнув ее за плечи, – неужели я действительно так похож на жалкого дворянчика-эмигранта? Это даже немного обидно. Нет, – сказал он, окинув пленницу жестким взглядом, – я не аристократ. Мое имя – Арман Лаваль, я майор императорской гвардии его величества императора Наполеона.
– О! – только и могла простонать Элиза.
Внезапно ей вспомнилось, как выглядел Арман на балу у Сазерленда, и она вдруг поняла, почему ее смущал его внешний вид. Наверняка он не привык носить одежду светских щеголей и выглядел гораздо естественнее в офицерской форме и с саблей на боку.
«Офицер императорской гвардии»! – с невольным трепетом повторила она про себя, не в силах отвести от него взгляда.
Искоса посматривая на Элизу, Лаваль изо всех сил старался вызвать в себе неприязнь к этой изнеженной аристократке. Больше всего его возмущал ее притворно невинный вид. В белом муслиновом платье с лиловыми цветочками, с распущенными по плечам локонами темных волос, перехваченными лиловой лентой, и кротким взглядом миндалевидных глаз Элиза Шепард казалась наивной испуганной девушкой. Но он-то прекрасно помнил, какой искушенной обольстительницей она выглядела на том балу! И цель, с которой она туда приехала, была далеко не невинной. Покорить герцога Сазерленда! Не каждая опытная кокетка замахнется на такое. Но, похоже, этому с виду кроткому созданию по нраву столь опасные игры. Во всяком случае, в решимости ей не откажешь.
Арман вспомнил, как она жаловалась ему на мужа, судя по ее словам, жестокого и бессердечного тирана. Ха! Наверняка этому бедолаге можно только посочувствовать! Кажется, она говорила, что этот брак устроил ее дядя, подлец де Марни. Что ж, бывалому аферисту не впервой пускаться в подобные авантюры. Должно быть, это он придумал, как обвести графа Шепарда вокруг пальца. Естественно, чего проще, сначала благодаря замужеству племянницы проникнуть в высшие слои английского общества, а затем обвинить супруга в жестоком обращении и оттяпать при разводе львиную долю графского состояния.
Выглянув в окно кареты, Арман лениво потянулся и посмотрел на притихшую пленницу.
– Ну, сударыня, – проговорил он с язвительной усмешкой, – думаю, пришло время поведать вам, для чего я прибыл в Англию под вымышленным именем и выкрал вас из дома.
– Сделайте одолжение! – с вызовом бросила Элиза.
– Я приехал сюда, чтобы отомстить своему заклятому врагу, погубившему двенадцать лет назад мою сестру. Этим негодяем был ваш многоуважаемый дядюшка, виконт де Марни.
– Мой дядя? – изумленно переспросила Элиза. – Дядя Пьер?
– Да! – гневно воскликнул Арман. – Он самый. Полагаю, вам известно, что одно время он водил дружбу с якобинцами?
– Месье! Побойтесь Бога.
– Послушайте эту историю, мадам. – Потянувшись в угол кареты, Лаваль достал начатую бутылку коньяка и сделал несколько глубоких глотков. Его взгляд внезапно стал грустным и отрешенным, словно он снова перенесся в те далекие тяжелые дни. – Когда-то давно у меня была семья – мать, отец и обожаемая сестра, которая была старше меня на три года. Мама умерла, когда я еще был маленьким, и сестра в какой-то мере заменила мне ее. Я боготворил свою Жанну и был готов драться с любым мальчишкой, который осмеливался заявить, что встречал девушку прекрасней и лучше нее.
– Она была красива?
– Да, очень. Голубоглазая блондинка с нежным лицом и стройной, хрупкой фигуркой. – Лицо Армана на мгновение исказилось от душевной боли. – Мой отец, – продолжал он после короткого молчания, – был торговцем и держал в Париже несколько магазинов. Естественно, как и многие представители буржуазии, он поддерживал революцию – до того момента, когда она перешла в кровавый террор. По неосторожности отец однажды обмолвился о несогласии с линией Робеспьера и Сен-Жюста. На него донесли, и отца заключили в тюрьму Сен-Лазар. Вот тогда-то к моей семнадцатилетней сестренке Жанне и заявился некий Пьер де Марни. Он уверил ее, что сможет добиться освобождения отца, если, – Арман сделал еще несколько глотков и мрачно взглянул на Элизу, – если она станет его любовницей.
– И она? – испуганно спросила Элиза.
– Она согласилась. А что еще ей оставалось делать? Но подлец де Марни не сдержал своего обещания. Он и пальцем не пошевелил, узнав, что нашего отца собираются отправить на эшафот. Мерзавец рассчитывал, что Жанна не узнает об этом и, не имея родственников, кроме четырнадцатилетнего брата, согласится уехать с ним из Парижа. Но среди наших знакомых нашлись люди, которые обо всем рассказали Жанне. Известие о казни отца сразило ее, и она угасла за какую-то пару месяцев. Видит бог, я пытался, как мог, поддержать ее, но все оказалось тщетным. Жанна не могла смириться с мыслью, что ее жертва оказалась напрасной, и не желала бороться за свою жизнь. Она была очень порядочной девушкой, не то, что все эти дамочки из высшего общества. Потеря невинности для нее означала конец всему.