И снова смутные ответы. Но я определённо не удивлена. Мой брат даже не сказал мне, что присоединится к этому клубу, когда уезжал из города. Он скрывал это от меня по какой-то причине. Эта клиника может быть законной, но какие люди нуждаются в своей собственной медицинской клинике? Похоже на грёбаный культ или что-то в этом роде.
— Вы там упомянули правила. Какие правила? — спрашиваю я, расхаживая по комнате и открывая шкафы.
— В клубе есть правила, касающиеся членов семьи, — отвечает мужчина.
Я терпеливо жду, что он продолжит, но когда он не объясняет дальше, я говорю:
— Извините, я не понимаю, и я не хочу нарушать правила или заставлять кого-то из ваших людей нарушать правила.
— Мои люди не нарушат правил, — заверяет он меня. — Ты сестра Хантера. Следовательно, ты вне пределов досягаемости.
— То есть, ваши мужчины не смогут встречаться со мной?
Он кивает.
— Они не должны даже думать о том, чтобы встречаться с тобой, Скайлар.
Я слегка хмурюсь.
— А что будет, если они нарушат правила?
Он смеётся.
— Мои люди не станут нарушать правила.
Теперь я понимаю, почему Джейк был так непреклонен, чтобы я успокоилась. Его беспокоило не только то, что Хантер мог услышать меня. Не только Хантер, но и все байкеры в доме. Я даже не хочу спрашивать, что будет, если они узнают, что он уже нарушил правила. Считается ли, что он нарушил правила ещё до того, как стал членом клуба?
— А как насчёт тебя? — спрашиваю я, понимая, что это звучит как флирт, только после того, как это вылетает из моего рта.
— Я сам установил правила, — самоуверенно отвечает он.
Я не могу сказать, означает ли это, что он должен соблюдать их, или они не относятся к нему. На самом деле это не имеет значения. Меня не интересуют никакие «Королевские ублюдки», включая Джейка Пресли. Единственное, что меня интересует, — это заработать достаточно денег в этой клинике, чтобы я могла уйти отсюда. Я ненавижу тот факт, что даже беру у них работу, но я в отчаянии. Даже в недорогих квартирах нужно платить за аренду.
— Когда я заполню документы? — спрашиваю я, меняя тему разговора.
— Док приготовит их для тебя утром.
— От меня ждут, что я буду работать сверхурочно, или только с восьми до трех?
Он отрицательно качает головой.
— Док справляется с любыми срочными вызовами. Что касается времени работы, то это будет зависеть от него. Я уверен, что вы договоритесь.
Мне любопытно знать, с какими вызовами справится такая маленькая клиника, как эта, но я держу этот вопрос при себе. Чем меньше я знаю об этом клубе, тем лучше.
— Похоже, это отличная возможность, — говорю я. — Я ценю, что ты дал мне шанс.
Мейсон указывает на дверь и выводит меня наружу, его рука снова лежит на моей пояснице, когда мы идём к клубу. Он открывает дверь, и я переступаю порог, мой взгляд мгновенно обращается к Джейку. Тот всё ещё сидит в баре, очевидно, потягивая то же самое пиво, которое было у него, когда я уходила. Его штормовые голубые глаза скользят по мне, а затем отворачиваются, как будто у него нет времени даже взглянуть на меня.
— Если кто-нибудь из моих людей доставит тебе неприятности, Скайлар, просто дай мне знать, — советует Мейсон.
— Спасибо.
Решив не позволить поведению Джейка задеть меня, я решила проигнорировать его и присоединиться к Хантеру за бильярдным столом. Он выгибает бровь, глядя на меня. Мы всё время играли в бильярд в зале Американского легиона в Брютоне. Я хочу, по крайней мере, попытаться найти здесь нормальную жизнь, и хочу, чтобы он поверил, что я хочу здесь остаться. Но на самом деле, больше всего на свете я хочу, чтобы он позволил мне уйти, как только я немного заработаю денег.
— Я присоединюсь к игре? — спрашиваю я, и играющие мужчины хихикают, качая головами. — Серьёзно? Ты боишься играть против женщины?
— Сначала она ест мою пиццу, — говорит высокий мужчина с тёмно-рыжими волосами. — А теперь она хочет поучаствовать в нашей игре в бильярд.
— Значит, вы тот самый парень, что не любит делиться едой, — говорю я. — Чувак, эта пицца была чертовски вкусной. Только в следующий раз возьми двойной сыр.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он разражается смехом.
— А у неё есть яйца, Хантер.
— Двадцать баксов на то, что я забью твои, — бросаю я вызов. — Бильярдные шары, конечно.
Бишоп присвистывает, глядя на Хантера, как будто ему нужно разрешение сыграть со мной в бильярд. Другой парень усмехается, и Хантер пожимает плечами.
— Это твои деньги.
Я позволила им закончить игру, наблюдая за каждым их движением и пытаясь найти какие-то слабые места. Бишоп — хороший игрок, одержавший победу над своим соперником Манси.
— Ты уверена в этом, дорогая? — спрашивает он, подмигивая мне.
— Похоже, это ты струсил.
— Давай немного подсластим сделку, — говорит он. — Победитель получает двадцать баксов и пиццу. В любом случае ты у меня в долгу.
— По рукам. С удовольствием съем ещё один или два кусочка.
Он встаёт, и я забираю у Манси кий. Бишоп говорит мне, что сначала дамы, так что я натираю кий и начинаю.
Когда я наклоняюсь над столом, чтобы сделать ход, мне приходит в голову, что я должна была сменить юбку и каблуки, но теперь уже слишком поздно. Я закончу эту игру, заберу свои деньги и устроюсь в своей комнате позже с обжигающе горячей пиццей.
Может быть, еда отвлечёт меня от того, как Джейк смотрит на меня, и ещё больше от того, как моё тело реагирует на это.
Глава 8
Джейк
Если у меня и были какие-то опасения, что Скайлар не выдержит пребывания здесь с этими ублюдками, то она доказала, что я ошибаюсь. Теперь у неё есть даже Бишоп, который ест из её ладони после того, как она надрала ему задницу в бильярде. Он заказал пиццу на весь клуб. Этот грубый рыжий мудак никогда не делится своей едой! Этот ублюдок ставит свое имя на контейнерах и пакетах, которые приносят старухи, и угрожает хорошенько надрать задницу любому брату, который осмелится откусить кусочек — за исключением Мэйсона, и это только потому, что Мэйсон — президент.
— Пицца пришла! — кричит Бишоп, уверенный, что держит полную коробку для себя, прежде чем положить остальное на стойку.
Я оглядываю комнату, полагая, что Скайлар будет первой, кто заявит свои права, но я её не вижу. Прежде чем всё это закончится, я хватаю коробку и иду в её комнату. Я поворачиваю ручку и толкаю дверь.
Скайлар стоит у кровати в тех же свободных пижамных штанах, что и прошлой ночью, и натягивает майку через голову, её задорные сиськи идеально выставлены напоказ. Я облизываю губы при виде её затвердевших сосков, и мой член практически выпрыгивает из джинсов.
— Ты никогда не стучишь, да? — спрашивает она меня, хватая ткань, чтобы прикрыться.
— Я тоже здесь живу, помнишь?
— Как я могла забыть? — она смущается и вытаскивает заколку из волос, позволяя им свободно падать на спину. — И всё же все, кто здесь живет, стучат в дверь.
— Я принёс твою пиццу, — говорю я, протягивая ей коробку и не спрашивая, кто ещё был в её комнате. Сегодня ночью я убью ублюдка. — Парни слопали бы её, если бы она пролежала там слишком долго.
— Тебе нужна грёбаная медаль или что-то в этом роде? — с горечью спрашивает она, выхватывая коробку из моих рук и бросая её на кровать.
— Под всей этой сладостью всегда скрывался вспыльчивый характер.
— Моя нежность к тебе никогда не всплывает на поверхность, — усмехается она.
Я вздыхаю.
— Сколько ещё ты будешь злиться на меня, Скайлар?
— Хм, может быть, ещё неделю или целую вечность. На самом деле я не очень много об этом думала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я, бл*дь, пытаюсь, — рычу я на неё, злясь, что она всё ещё наказывает меня за то, что я сделал пять чёртовых лет назад.
— Да? Ты чертовски стараешься забыть то, что произошло между нами, Джейк, — шипит она, подходя ко мне. — Пытаешься сделать вид, что ничего не было!