Читать интересную книгу Преподобный Серафим Вырицкий - Анна Маркова

Когда я вошел в келью, старец лежал на одре и взгляд его светился любовью. Он буквально излучал ее и сердце мое мгновенно откликнулось на этот зов. Отец Серафим побеседовал с моими новыми друзьями и благословил их. Я остался с батюшкой один на один. Неземная радость охватила все мое существо. Неожиданно набежали теплые слезы. Дрожащим голосом я промолвил: «Отче, я ведь еще только хочу поступать в семинарию, да вот утерял во время войны некоторые документы».

Старец ласково ответил: «Ничего, ничего, Ванюша! Ты только собери все необходимые бумаги и сдай. Обязательно поступишь!» После некоторой паузы тихо добавил: «Ты хорошим студентом будешь». Так получил я благословение незабвенного батюшки на учебу и будущее служение.

Как сильно утешил тогда меня отец Серафим! За короткий срок удалось собрать все нужные документы. В семинарию поступил легко, без малейших осложнений.

В Вырице оставил я частицу своего сердца и с тех пор стал часто ездить к духоносному старцу. Сколько дивных советов и назиданий даровал мне Господь через отца Серафима! А порою достаточно было только увидеть батюшку и получить его святое благословение. Бывало, встану перед его кроваткой на колени, он мне руки на голову положит, а я плачу и плачу, сам не зная, почему. А какой он был смиренный и кроткий. Будто Ангел земной!

Духовное воздействие вырицкого старца имело необычайную силу. Людские сердца сами открывались перед ним. Без слез от батюшки Серафима никто не уходил. Прикосновение небесной чистоты заставляло людей ощущать собственную греховность, а старец своей чуткой душой сразу все прозревал. Он имел особый дар – взывать к покаянию. Дух Святой на нем почивал, и это ясно ощущал всякий, кто перешагивал порог его кельи. Помню, как однажды спросил я женщину, которая вся в слезах вышла от отца Серафима: «Тетушка, отчего же ты плачешь?» Со светлой улыбкой она ответила: «От радости».

Люди, которые попадали в келью батюшки, тут же ощущали, что он живет в ином мире, пребывает в неземных измерениях.

«Много может усиленная молитва праведного» – говорит нам святой апостол Иаков (Иак. 5, 16). Молитвы батюшки достигали небес и нисходила через него в мир благодать Божия. Я сподобился много раз быть свидетелем чудесной прозорливости старца и на себе испытал непостижимую силу его дара исцелений.

День за днем нескончаемым потоком шли страждущие к отцу Серафиму и всех он утешал, всем даровал надежду на будущее, всем давал необходимые практические советы. Часто, не успевая дождаться личной встречи, люди обретали помощь Божию даже по записочкам, которые посылали старцу через келейницу. В ту нелегкую пору он, действительно, стал светильником, который – сквозь сумерки времени – нес миру свет Православия. Его простые, но веские слова помогли очень многим обрести веру, укрепиться в ней и идти по пути спасения.

Бывая у дивного служителя Божия, я всегда старался в меру моей немощи впитывать каждое его слово, стремясь уловить и каждое движение его души. Как все это пригодилось спустя многие годы во время моей пастырской деятельности! Иногда батюшка рассказывал мне о себе – как занимался он торговлей в Апраксином Дворе, как нес послушание духовника Александро-Невской Лавры…

Однажды при расставании я получил от отца Серафима благословение приехать к нему в следующий раз в субботу – 3 апреля 1949 года… Так сподобил меня Господь присутствовать на первой панихиде по незабвенному батюшке, которую служил протоиерей Алексий Кибардин. Такова оказалась воля старца, которому было открыто время его кончины. Дух подвижника незримо пребывал вместе с нами – моление было необычайно торжественным и горячим. Огнь божественной любви снизошел в наши сердца. Думаю, тогда все, кто был рядом, – как и я, ощущали и верили, что Господь уготовил почившему место в Своих небесных обителях. Мы не прощались с батюшкой Серафимом – мы провожали его в жизнь бесконечную, где «праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их» (Мф. 13, 43).

Всякое случалось за долгие годы моего пастырского служения. В дни тяжелых обстояний и скорби я всегда молитвенно обращался к отцу Серафиму за советом и помощью. По сей день постоянно ощущаю силу его небесного предстательства. От одного воспоминания о великом старце сердце наполняется необычайной радостью и любовью.

Рассказ Нины Константиновны Андреевой

Моя крестная знала отца Серафима еще до войны. В 1937 году батюшка благословил ее семью строиться в Вырице. Достроиться они не успели – началась война.

Муж крестной, которого батюшка и благословил строиться в этих местах, владел немецким язы ком и ушел пешком из Вырицы при наступлении немцев, боясь, что его вынудят работать на них, как знающего язык. Надо сказать, батюшка Серафим не благословил его уходить. И когда муж моей крестной вернулся через несколько месяцев, он был так истощен, что вскоре умер.

Я помню отца Серафима с лета 1945 года. Я уже была большая девочка, перенесла блокаду. Никто из наших близких не знал, где мы, эвакуировалась наша семья или нет. Батюшка Серафим в конце войны благословил крестную добраться до Ленин града, сказав, что кто-то из родных еще в городе есть. А мы всю войну провели в Московском районе, где и жили до войны. «Иди, – сказал батюшка Серафим, – ты их там сразу встретишь». Крестная добиралась очень долго. Это была весна 1944 года. Как и сказал отец Серафим, крестная сразу нашла нас и точно узнала, кто у нас жив, а кого уже нет.

На все лето я приехала к своей крестной в Вырицу. И в течение лета часто бегала к отцу Серафиму. Я помню девочку Ольгу (правнучку батюшки) и келейницу – матушку Серафиму. Мы с ней любили друг друга, и до сих пор я вспоминаю ее с трепетным чувством – она была такая добрая.

Отец Серафим относился ко мне очень-очень тепло. Может быть потому, что у меня не было отца. Думаю, что он так ко всем относился. Но я ощущала это его особенное, именно ко мне обращенное, тепло.

Я росла достаточно крепким ребенком, но в августе того лета я тяжело заболела скарлатиной. В сентябре я не смогла пойти в школу, лежала, при кованная к постели, и буквально умирала. У меня уже была кома. И мама, и крестная, и тетя по не сколько раз в день бегали к батюшке Серафиму рассказать о состоянии моего здоровья. Он очень молился обо мне – я это чувствовала.

Встал вопрос о том, что меня нужно везти в городскую больницу имени Боткина. А тогда была одноколейка. Нужно было четыре часа ехать, а до по езда нести меня на руках. Это было сложно и тяжело, а батюшка все ждал улучшения и не благословлял меня в больницу. Он сказал: «Не надо ее никуда отвозить. Она будет поправляться».

С этого момента я пошла на поправку, хотя болела очень тяжело. Были осложнения на почки и менингит. Как я выжила, трудно сказать. Только молитвами отца Серафима!

Когда я пришла к батюшке первый раз после болезни, он встретил меня в своей келье с такой радостной улыбкой! Был сентябрь 1945 года. Почти никого из приезжих посетителей у батюшки тогда не было. Он встретил меня сидя и сказал: «Ну, вот, Ниночка пришла, чуть к Богу не ушла. А кем ты будешь?» Я, как ребенок, не задумывалась над этим и не знала, кем буду. «А ты будешь врачом и будешь вот так лечить людей, – отец Серафим показал, как я слушаю фонендоскопом сердце и легкие. – Вот так будешь слушать всех».

Больше об этом батюшка не говорил, и мы к этому не возвращались. Ну, сказал старец и сказал, – мы не придали этому значения. И лишь через много лет я вспомнила эти слова отца Серафима. Закончив школу, я поступила в технический ВУЗ, хотя любила медицину. А только потом я поступила в медицинский. И вот уже 40-й год, как я врач-терапевт. Слова батюшки попали в точку, и я до сих пор все еще фонендоскопом слушаю больных.

Я очень хорошо запомнила батюшку в один необыкновенный момент. Это был 1946 год. Отец Серафим еще вставал и ходил. Это было вечером. На рода у него не было. Я пришла и принесла что-то необходимое по хозяйству. Батюшка вышел на крыльцо своей круглой веранды. Он взял в руки цыпленка и показывает мне: «Ниночка, ты посмотри, посмотри, какой он удивительный!» Я смотрела не на цыпленка, а на отца Серафима. Он был в белых одеждах, во всем белом, у него был Крест. И он мне показался таким высоким (хотя он не был высоким)! И какой-то свет был вокруг него. Столько было света, что уже сейчас, будучи взрослой, я думаю: откуда был этот свет? Откуда он падал? Батюшка был такой светлый и сияющий, и глаза его источали такую всеобъемлющую любовь, что я за помнила этот момент на всю жизнь. Запомнила, как батюшка говорил: «Смотри, как божественно и гармонично сотворил Господь все в мире». И сам он тогда весь уже просто сиял и светился.

Каждый раз, когда я потом к нему приходила, он благословлял меня. Меня пускали к нему и тогда, когда он уже очень сильно болел. Я помню, он лежал в своей узкой кроватке в келье, и, когда мы с братом входили, батюшка давал нам яблоки и печенье и благословлял нас.