Читать интересную книгу На пути к войне - Чарльз Ингрид

По каюте пронесся ветер, дальний люк распахнулся, и вошел Ринди. Его одежда была растрепана, как будто Прелат не только спал в ней, но и боролся. Его узловатая фигура выглядела более хрупкой, чем обычно, когда Прелат занял кресло напротив Палатона. Он сдержанно поинтересовался:

– Неприятности?

Прежде, чем ответить, Палатон протянул руку и переключил связь на немой режим, чтобы утаить их беседу от Руфин.

– Похоже, нам не разрешают посадку.

– В самом деле? – брови изогнулись, отчего складки морщин разбежались по всему лицу Прелата. – Хотел бы я видеть, как ты собираешься поступить в этом случае. Он скрестил руки на своем тощем животе и взглянул на Палатона с сухим любопытством. Таким образом Прелат сообщал: «Я предупреждал тебя заранее».

В этой ситуации Палатон не намеревался принять отказ за окончательный ответ. Однако он подозревал, что за отказом может последовать вооруженное сопротивление.

– Руфин, они настаивают на своем решении?

– Нас собьют – это точно. Повсюду стоят щиты. Поступило предложение выслать на орбиту корабль-госпиталь, чтобы оказать помощь человеку. После этого связь прервалась.

Ее ответ подтвердил предположения Палатона. Отвергают не его, а только человека. Ему следовало это предусмотреть. Чоя не любили вмешательства в свою личную жизнь, когда их способности могли быть легко распознаны и раскрыты. Они привыкли к политике полной изоляции уже столетия назад… и не собирались пренебрегать ею ради Палатона. Несколько инопланетян, побывавших на Чо, были допущены сюда в виде великого исключения и по решительному настоянию Союза.

Рэнд пошевелился. Человек, которого Палатон поклялся защищать так, как он сам защищает его бахдар, был в опасности. У Палатона не было времени играть в политику.

Ринди с нетерпением спросил:

– Так что же ты собираешься делать?

– Заставить конгресс изменить решение.

– И каким же образом? В его работе принимают участие представители четырехсот восьмидесяти трех округов, не говоря уже о наблюдателях. Принятие такого политически важного решения может занять месяцы, если не годы – даже если бы Паншинеа твердо удерживал позицию на престоле.

В этом состоял недостаток правительственной системы Чо – планета была разбита на маленькие автономные округа, а не большие блоки народов или материков. Чтобы добиться поддержки, необходимо было затратить великие усилия. Обладающие политической властью Дома и отдельные политики были глухи к тому, что совершали. С другой стороны, управление ресурсами оказывалось гораздо эффективнее при подобной системе. Палатон поднялся.

– Я не собираюсь принять их игру. Думаю, я смогу апеллировать к высшей инстанции.

– К высшей инстанции? – вопросил Ринди. – О чем это ты думаешь, сын мой?

– О мечтах.

– Что?

Палатон переключил режим связи. Голоса Руфин были слегка обиженными после столь долгого молчания.

– Палатон?

– Я хочу, чтобы ты подключилась к общей системе оповещения.

– Я смогу сделать это, только сбросив ускорение. Но после этого, Палатон, мы окажемся в зоне досягаемости ракет. Они запросто собьют нас. Если вы этого хотите…

Палатон мягко прервал ее.

– Знаю, тезар, – и прежде, чем Руфин вновь заговорила, произнес: – Сообщи мне, когда мы достигнем орбиты и все будет готово.

Ринди сосредоточенно выдирал нитку из подола своей одежды.

– Что ты хочешь сделать?

Палатон оглядел Прелата, и огромные, бледно-голубые глаза Ринди выдержали его взгляд. Палатон ответил:

– Собираюсь обратиться ко всему народу, прелат. К Заблудшим и Бездомным. Собираюсь попросить об общей забастовке, если нам откажут. Я намерен бесстыдно торговать своей репутацией тезара.

– Это неслыханно! Палатон, ты играешь тем, о чем не имеешь ни малейшего представления! Даже Паншинеа подумал бы, прежде чем идти на такой шаг.

– Но разве у меня есть выбор?

Прелат замолчал. Он поглядел на спящего человека.

– Вряд ли. Но я прошу тебя все взвесить. Ты предоставишь народу право голоса. Ты дашь им невысказанное обещание в том, что будешь прислушиваться к ним в будущем, что станешь их должником. Такие обещания, неважно, высказаны они или нет, может быть очень трудно сдержать.

– А если я сообщу конгрессу о своих намерениях, они пойдут на уступки?

Риндалан напряженно обдумал вопрос. Его редкие каштановые пряди волос вяло свисали с огромного остроконечного гребня. Ринди запустил руку в волосы, как будто взвешивая решения. Затем покачал головой.

– Вряд ли. Они слишком упрямы.

– Тогда мне придется обратиться к народу. И поскольку я принял такое решение, думаю, конгрессу будет лучше не знать о нем. Неожиданность окажет свое воздействие. Ринди, я не могу отправиться на планету без Рэнда, и ты это признаешь.

– Я знаю, что ты убежден в этом, – Прелат вздохнул. Он положил руки на колени, костлявые колени, выступающие под тканью одежды. – Трудные времена заставляют принимать отчаянные решения. Но неужели твое положение настолько серьезно?

– Ни абдреликам, ни ронинам нельзя позволить заполучить ни Рэнда, ни меня. Только на Чо мы сможем быть под защитой.

– Но сможешь ли ты защититься от Чо? – Ринди помолчал. – Заблудшие не обладают нашими привилегиями по той простой причине, что не видят того, что видим мы. Наши правила и законы защищают их и нашу планету от их необдуманных действий. Подумай, не будет ли твое решение началом правления толпы.

– Уж не считаешь ли ты меня Заблудшим?

– Нет, просто… чересчур торопливым. – Ринди оглянулся, услышав сигнал о снижении скорости. Он вжался в контурное кресло, как будто предчувствуя неизбежность взрыва. – Этого я не могу тебе простить.

Однако он мог бы остановить Палатона и тем не менее явно не собирался. Пожилой чоя смежил бледные веки в полутьме каюты.

Как только крейсер оказался на планетарной орбите, Руфин сообщила Палатону, что связь с системами общего оповещения установлена. Палатону понадобилась минута, чтобы подобрать нужные слова. Он включил связь и заговорил.

Ринди открыл бледно-голубые глаза и внимательно взглянул на Палатона. Этот взгляд был спокойным и уверенным, в нем не отражались мысли Прелата. Рэнд проснулся от звука голосов Палатона и теперь лежал тихо, прислушиваясь.

Палатон закончил и выключил связь.

– Что сделано – то сделано, – произнес он. – И, надеюсь, сделано неплохо.

Ринди иронически отозвался:

– По-видимому, тебе придется унаследовать вместе с троном Паншинеа его любовь к этому человеку, Шекспиру.

– Думаешь, это поможет?

– Ничуть не сомневаюсь, – ответил Ринди. – Но вряд ли такой поступок можно назвать мудрым.

Глава 5

– Он решился на многое.

– Он решился на все, – отозвался чоя, не поворачиваясь к собеседнику, но его золотистые глаза блеснули, выдавая волнение.

Его собеседник сел, шурша тканью. Он подобрал полы обязательного одеяния и положил их на колени. Помещение, которое они занимали, было затеряно в глубине города, подальше от глаз властей, от законов и даже официальной религии Чо. Чоя звали Чирек, и если бы его обнаружили облаченным в такую одежду, это было бы равносильно смертному приговору. Религия Заблудших на Чо была уничтожена столетия назад совместными усилиями Звездного, Земного и Небесного домов – одно из немногих дел, в котором Дома действовали сообща, иронизировал Чирек, – и теперь ее исповедовали тайно. То, о чем говорил тезар, могло бы позволить вновь открыто проводить нелегальные службы и одновременно вновь вызвать конфликт. Тем не менее, будучи священником и вожаком простолюдинов, Чирек не мог удержаться и не выслушать тезара. Он поклялся свято исполнять свой долг и ждать, пока когда-нибудь не явится совершенно иной, не похожий на других чоя – Преображенное Существо – и откроет все пути Заблудшим, восстановит все, что было у них отнято и уравняет с чоя их права на планете. Он осторожно поинтересовался:

– Что ты думаешь об этом чоя, Малаки?

Глава округа Данби неохотно оторвался от сообщения тезара, которое прослушивал уже в сотый раз за день, и обернулся к священнику.

– Я знаю его, – ответил Малаки. – Паншинеа пытался использовать его, чтобы форсировать Переселение, но вместо этого отослал в добровольное изгнание. Это честный тезар.

– Он настолько щепетилен?

– Вот именно. Ему не надо взвешивать каждое свое слово, каждый поступок, потому что честность глубоко заложена в нем. Но поскольку он не привык размышлять, то часто оступается. Нет, я не пытаюсь описать его тебе как безупречного героя. И поскольку он не умеет лицемерить, я бы не хотел довериться ему.

Данби был небольшим регионом, округом, значащимся только в списках конгресса, а положение Малаки, как главы этого округа, было сведено до минимума, хотя его влияние среди простолюдинов оставалось непреходящим и значительным. Чирек поднялся и нажал скрытую пружину на книжном шкафу. Открылась узкая ниша. Чирек убрал доказательства своей религиозной принадлежности и закрыл нишу.