Читать интересную книгу Обычные приключения: Повесть. Рассказы - Иван Черны

— Да, но что это дает? Бартак живет неизвестно где.

— Именно в этом все дело, парень. В пятидесятые годы он не раз морочил нам голову, ведь знает здесь каждый кустик. Вот если бы удалось доказать, что во время войны Бартак работал на обе стороны, это было бы здорово!

— Но Крауса уже нет в живых, а других свидетелей здесь не найдешь.

— Думаю, что найдем. Старый Хенке. Живет в Тифенбахе, в трех километрах по ту сторону границы. Здесь у него похоронены жена и сын. В войну их деревня относилась к местному приходу. В Тифенбахе лишь одна часовня. Сюда Хенке ходит на кладбище. Именно от него Квета узнала о судьбе Краусов.

— Отлично, тогда я подожду его и расспрошу обо всем.

— Не влезай во все дела, послушай доброго совета. Старый Хенке — контрабандист, правда мелкий. Ему бы только заработать на пиво да на сигареты. Но прижать его стоит. Он знает, что мы за ним следим.

— А если с ним поговорит пани Квета, тогда это не так бросится в глаза.

Странский нахмурился:

— Мою семью оставь в покое. Пока мы его не возьмем, он будет крутить. Надо иначе поступить. — Он встал и взял портфель. — В штабе зайдем к контрразведчику капитану Маришке, он в курсе дела.

Они вышли во двор, сели в газик и направились в штаб. По дороге Ярда пытался представить, как выглядит этот контрразведчик бригады. Наверное, имеет спортивную фигуру, шрамы после перестрелок и рукопашных схваток.

Когда они вошли в его кабинет, Ярда распрощался со своими представлениями о человеке такой профессии. Капитан Маришка был на два-три года постарше Странского. Его голову украшала копна черных густых, непослушных волос. Загорелое лицо, крупные руки. Он напоминал слесаря, который только что отошел от станка и облачился в военную форму. Ростом около 180 сантиметров, худощав и жилист. Капитан внимательно посмотрел на Ярду, словно желая при первом же знакомстве решить, на что способен этот молодой человек. Командир кратко объяснил причину визита и оставил их вдвоем. Капитан Маришка усадил гостя в кресло, попросил изложить суть дела. Ярде пришлось в третий раз за последние два дня рассказывать о своих поисках.

Капитан слушал внимательно, серьезно, но по выражению лица трудно было определить его отношение к этой истории. Когда Ярда закончил, Маришка некоторое время сидел молча.

— Вы, подпоручик, проделали немалую работу. Но зачем вам это нужно?

— Для дипломной работы.

— Вы не могли бы мне сказать, где находится сейчас ваша работа и кто имеет к ней доступ?

— Обычно работу помещают в фонды хранения и заводят карточку на нее — именную и по названию.

— Иными словами, если бы кто-нибудь проявил интерес к работе, он мог бы получить ее.

— Да, — подтвердил Ярда.

— Я с удовольствием бы почитал. Копия у вас наверняка есть.

— Даже три, — подтвердил Ярда. — Одну я охотно вам передам. Вы могли бы сказать, для чего она вам потребовалась?

— Разумеется, но только чуть позднее. О вас мне известно уже с прошлого года. Не могу сказать, что я был в восторге от вашего поведения в Седловице. Взбаламутили вы тогда всех вокруг старого случая, объяснить который полностью нам пока не удалось. Как я слышал, историю организации „Кладиво“ в годы войны вы изучили, можно сказать, во всех деталях, по крайней мере, на основе доступных материалов. В 1944 году двум членам группы — Шаврде и Гавранеку действительно угрожал арест. Они чуть было не провалились, когда на станции в Иванчице осуществляли диверсию с цистернами. Немецкий унтер-офицер из охраны, с которым перед войной они несколько раз встречались во время спортивных состязаний, узнал Шаврду. Правда, Шаврде и Гавранеку удалось уйти от преследования, но руководитель группы приказал им скрыться. Железнодорожник, которого вы разыскивали, предложил им помощь при переходе на территорию Австрии. В Вене, хотя это сегодня покажется странным, оказались благоприятные условия, чтобы укрыть двух мастеровых. Переход удался, Шаврда и Гавранек, по всей видимости, посетили Седловице и благополучно добрались до Вены, где руководитель группы „Эрроу“ снабдил их фальшивыми документами. Оба работали под чужими фамилиями на фабрике по производству пеленгаторов. Железнодорожник — его ввали Хальбхубер — несколько дней спустя тяжело повредил руку во время работы на венском вокзале. После выздоровления его перевели с участка поездов дальнего следования на другую работу. В результате этого группа „Эрроу“ лишилась опытного агента. Поэтому в Брно он больше не появлялся. Мы изучали вопрос! почему австриец Хальбхубер выполнял свои задания в Брно? Подобная практика противоречит логике, особенно если учесть, что у подполья была целая система опорных пунктов наподобие усадьбы Крауса. К сожалению, в 1960 году Хальбхубер умер, и никаких подробностей мы уже никогда не узнаем. Теперь о судьбе Шаврды и Гавранека. К месту назначения они попали. Поэтому подозрение, что капитан Бартак действовал по согласованию с нацистами, отпадает. За месяц до окончания войны Шаврда и Гавранек неожиданно исчезли. Много лет спустя удалось выяснить, что гестапо в последний момент схватило их. Видимо, они были казнены. Других серьезных потерь организация „Эрроу“ до конца войны не имела. Примерно через десять лет сами австрийцы установили, что в организации орудовал гестаповский агент. Остается неясной роль капитана Бартака. Агент мог, но не должен был знать о Бартаке, точно так же Бартак мог, но не должен был знать, что посылает наших подпольщиков в западню. Гестапо арестовало кое-кого из организации „Эрроу“, но этим и ограничилось. О судьбе „Кладиво“ вы знаете. Эту организацию гестаповцы тоже долгое время не трогали, хотя знали об ее деятельности практически все. Вы понимаете, мы не можем сказать людям, которые все это пережили, что в течение года или двух лет они работали под колпаком у нацистов. Они не должны об этом узнать. Ведь если они узнают правду, тогда годы борьбы в подполье, самопожертвование потеряют для них всякий смысл.

Послевоенную историю Бартака, бывшего центральной фигурой обеих организаций, вы знаете. Мы вели с ним и с его агентами беспощадную борьбу в течение целых шести лет. Потом мы поймали его последнего агента. Товарищам из министерства внутренних дел удалось выяснить подробности гибели Шаврды и Гавранека. Вокруг этой истории мы умышленно подняли шум. На удочку попались и австрийские газеты. Бартак исчез, и с той поры о нем ничего не слышно. Жил где-то в Австралии. Таким образом, есть основания считать, что мы выиграли борьбу. Однако у меня нет чувства удовлетворения. Дело в том, что мы не выявили канал, по которому Бартак передавал в нашу страну указания агентуре. Ясно, что он не пользовался связными или рацией. Мы провели даже голубиную связь, да-да, не смейтесь, именно голубиную. Но это ничего не дало. Каналы связи — моя навязчивая идея. Я не успокоюсь, пока не установлю их. Ведь канал в любой момент может быть снова использован, а мы не имеем об этом никакого представления. Вот почему мне не понравилось, когда вы стали копаться в этой старой истории с Краусом. Он, как и Сыровы, унаследовавший дом от Краусов, появился в Седловице не случайно. Он работал на Бартака еще во время войны, да и после нее. Об этом в деревне знают. Там есть наверняка люди, которые могли бы открыть истину. Но кто именно?

Теперь Ярде все стало ясно. Он выглядел простым путаником и дилетантом. О неустанном поиске и высококвалифицированной работе свидетельствовали все факты, о которых капитан Маришка говорил как о само собой разумеющихся вещах. Загадка с железнодорожником раскрыта вот уже более двадцати лет назад. Похождения Бартака намного сложнее, исчезновение Шаврды и Гавранека нашло свое объяснение, группу „Эрроу“ контролировало гестапо, об организации „Кладиво“ гестаповцы тоже знали, хотя подпольщики об этом не подозревали. Получалось, что все материалы, добытые Ярдой с таким большим трудом, можно выбросить в печку.

Маришка почувствовал разочарование Ярды.

— Я вижу, что расстроил вас. Не вешайте голову, подпоручик. Вы вели поиск в одиночку и могли получить данные только на основе воспоминаний людей и небольшого числа доступных архивных материалов. Но и в этом случае вы могли бы обнаружить еще неизвестный нам факт. А иногда бывает достаточно нового взгляда на вещи, новой мысли, чтобы появились взаимосвязи, на которые раньше не обращалось внимания. В нашей работе подобное бывает нередко.

— Я сомневаюсь, что в моей работе вы найдете что-нибудь полезное.

— Ошибаетесь, юноша. Вы добросовестно собирали факты и обобщили их. Причем в общих чертах вы пришли к таким же выводам, что и мы. Я скажу больше, когда прочту вашу работу, — пообещал Маришка.

— Спасибо. Но имею ли я вообще право оставлять свое творение в библиотеке? — спросил расстроенный Ярда. Капитан весело улыбнулся: