Ответом был негромкий шумок. Заговорил Томен.
– Мы знаем, что всем вам хотелось бы лично засвидетельствовать императрице свое почтение, так что я распорядился, чтобы всем вам отвели в замке покои – дабы вы могли задержаться на несколько дней.
Брен Адахан тряхнул головой.
– Возможно, остальные и могут остаться, но нам с Ранэллой необходимо вернуться в Адахан – это касается Фурнаэля и Малого Питтсбурга. Производство падает, и нам нужно выяснить, в чем тут дело. По отчетам, похоже, это из-за адаханского сырья, но…
Императору, даже мнимому, должно повиноваться.
– Ранэлла может разобраться сама. Ты сделаешь то, что велено, – сказал Джейсон.
В зале заметно похолодало. Брен Адахан говорил запросто – он не был готов к тому, что Джейсон нанесет удар.
– Прошу прощения, государь, – произнес он. – Вы совершенно правы. Я поступлю в точности как сказано. Я просто неловко выразился, желая проинформировать вас и регента о проблемах, возникших в моем баронстве и баронстве Фурнаэль… Разумеется, губернатор Ранэлла разберется во всем сама. – Брен склонил голову – быть может, чуть ниже, чем следовало, потом выпрямился. Лицо его окаменело.
Томен на миг возвел глаза к потолку, остальные зашевелились.
За окнами взревело пламя.
«Добрый всем вечер», – заявил о своем прибытии Эллегон, приземляясь во внутреннем дворе. Кожистые крылья трепетали в воздухе, пока дракон аккуратно их складывал.
«И тебе, олух царя небесного, тоже доброго вечера. – Обертоны мысленного голоса подсказали Джейсону, что Эллегон обращается лично к нему. – Похоже, я все-таки опоздал».
«О чем это ты? И что тебя задержало?»
«Ничего страшного. Просто увидел отрядец: ехали позже, чем стоило бы, так что пришлось приземлиться за холмиком и прослушать их. Они чисты».
Осторожность дракона была обоснованна. С того времени, как во время Холтун-Бимской войны его подстрелили, любые приезжие незнакомцы вызывали у дракона подозрения. Эллегон предпочитал скрываться где-нибудь и подслушивать их, а не парить над их головами и рисковать снова получить смазанную «драконьим роком» стрелу-убийцу.
Собрание в ожидании смотрело на Джейсона.
– Так, – сказал он. – На чем мы остановились?
«Ты собирался извиниться перед Бреном Адаханом. Мы остановились на этом. Давай, Джейсон».
«Но…»
«Не спорь, просто повторяй за мной: „Мои извинения, барон Адахан…“
– Мои извинения, барон Адахан…
«Вы должны меня простить…»
– Вы должны меня простить…
«… ибо, как всем известно, я новичок в делах правления и, боюсь, они испортили мой характер». А теперь – постарайся искательно улыбнуться».
– Я… на самом-то деле новичок в делах правления и, боюсь, слегка сорвался.
Он постарался искательно улыбнуться – но не был уверен, что у него вышло. Обычно искательно улыбались ему.
Сработало, подумал он, увидев, как Брен Адахан довольно откинулся на спинку кресла.
«Нет, не сработало. Сработало то, что я только что передал ему лично – и от твоего имени: «Прости меня, дурака. По-настоящему я извинюсь позже; может, после совета выпьем втроем – ты, Эйя и я?»
– Следующий вопрос, – сказал Томен, – касается планируемого отсутствия Наследника.
– Да будет мне позволено… – Арикен, седовласый барон Кратаэля, подался вперед и, когда Томен кивнул, продолжал: – Поднятый вопрос весьма важен. Этот… отъезд, о котором мы наслышаны… – Скрипучий старческий голос на секунду замолчал. – Я… со всем моим уважением, поверьте, со всем уважением… высказываюсь против, и позволю себе спросить – как вообще можно думать об отъезде куда-либо в такие… трудные времена.
Пока вы… не приняли корону – и всю полноту ответственности, – вам не стоило бы покидать империю даже на самое… краткое время. – Старик тяжело осел в кресле, он задыхался, морщинистое лицо горело. – И… мне хотелось бы видеть вас – хоть изредка, время от времени.
«Можно ли что-нибудь для него сделать?»
«Есть у тебя лекарство от старости?»
Сделать ничего было нельзя – ни для барона, ни в сложившейся ситуации. Баронство Кратаэль в дни войны было захвачено холтами, и барон был безоглядно предан Карлу Куллинану – своему спасителю – и его наследнику. Покуда старик мог разумно управлять баронством, было бы несправедливым вынуждать его отречься от правления в пользу сына.
Аррифеж, гибкий, как рапира, барон Арондэль, мотнул головой.
– Если он намерен уехать – пусть лучше сделает это сейчас. По крайней мере…
– По крайней мере он не бросает империю, как сделал его отец? Ты это хотел сказать, барон Арондэль? – вставил барон Нерахан.
Жестокость холта была известна; беспокойным внимательным взглядом небольших карих глаз, острым носом и встопорщенными усами он напоминал Джейсону крысу. В годы войны его обвиняли в совершении немыслимых по жестокости деяний.
«Но с тех пор, как говаривал твой отец, он перековался в бойскаута. И хоть он и нападает на Арондэля по-прежнему – делает он это как твой союзник. Так что тебе стоит обойтись с ним мягко».
– Ты это хотел сказать? – повторил Нерахан. – Ты заявляешь, что император бросил нас?
– Если больше ни у кого не хватает храбрости заявить это – это заявлю я! – Тирнаэль грохнул о стол кулаком. – Да! – Рука Тэннети опустилась на пистолет, но барон только фыркнул. Упрямо выставив подбородок, Листар Тирнаэль вскинул голову, отбрасывая с глаз непокорную прядь. – Он бросил нас. Его место было здесь, с нами. Он был императором.
– Барон, – произнес Томен голосом, вмиг пресекшим растекшийся было гул. Он пожевал губами, побарабанил по истертому от времени столу. – Решение принимал он – не ты и не я. И он заплатил за это решение – заплатил сполна, и сделал все, что мог, чтобы нам с тобой платить не пришлось. Так давай оставим это.
Тирнаэль не был склонен оставлять вопрос открытым.
– Из этого можно извлечь урок, и я…
– Барон, пожалуйста, – прервал его Брен Адахан. – Регент прав. Ради страны – оставь это.
Нерахан кивнул. Арондэль нахмурился.
– К тому же, – продолжал Томен Фурнаэль, – что до предполагаемой поездки Наследника в Приют – у меня есть новости, которые могут изменить ваше к ней отношение. Но прежде нам надо обсудить кое-что еще.
Тирнаэль умолк – заметно озабоченный. Но заговорил Кевалун – военный губернатор Ирулахана. Видно, что-то в словах Томена насторожило его.
– Новости, барон? – с нажимом переспросил он. Кевалуна можно запросто принять за ровесника, подумалось Джейсону, так молодо он выглядит – но такой ошибки он не сделает. Генералу под пятьдесят – его сыну уже почти тридцать, и есть еще дочка – весьма симпатичное, надо сказать, создание шестнадцати лет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});