Груша, — Даже не знаю как такую пить.
— Что тут не знать. Наливай и пей, — Самсаныч взял с тумбочки поднос со стаканами и поставил их на стол рядом с бутылкой.
— Один глоток тут баксов на десять потянет, если не больше. Будешь сидеть и считать сколько ты валюты в себя влил. Никакой хмель так возьмет. Может давай для затравки с нашей начнем? У меня, кажется, одна фляжечка где-то осталась, — и Груша, подойдя к шкафу, отодвинул дверь и присев, начал перебирать лежащие там фляжки. — Это пустая и эта пустая, — Он стал доставать фляжки, тряся ими возле головы. Перебрав почти все, он наконец то радостно воскликнул, — А в этой кажется, что то есть. — Он отвернул крышку и прицеливаясь одним глазом в горлышко, сообщил утвердительно, — Почти половина осталась. Нам хватит чтобы отвлечься от навязчивых мыслей. Тушенку там достань из-под кровати.
— Тут одна банка всего осталась, — Самсамыч вытащил из-под кровати промасленную, бумажную коробку. — Может в магаз сходить?
— Не надо. Если, что я у ребят в общаге займу.
Груша отработанными движениями открыл ножом тушенку, сунул в банку две вилки и разлил по стаканам сладковато пахнущую жидкость из фляжки.
— Ну, давай за нас с тобой. Давно не виделись. А после второго тоста я тебе очень важную вещь расскажу.
Они чокнулись и выпили. Самсамыч поддел мясо из банки и с аппетитом начал есть.
— А теперь второй, — Груша разлил остатки из фляжки.
— За кавалерию, — поднял стакан Самсамыч.
— Молодец, что помнишь, — похвалил Груша.
Они выпили. Груша подошел к окну, открыл форточку и закурил.
— А теперь про важную вещь. Только пообещай, что будешь держать все в секрете. Это секретная информация.
— Да, что же это за день такой. Ты второй, кто посвящает меня сегодня в государственные тайны, — намазывая на кусок хлеба тушенку, усмехнулся Самсамыч.
— Так, ты что уже все знаешь, — удивился Груша, возвращаясь к столу.
— Смотря про что?
— Что приказ на поход, до конца месяца отдадут, — придвинувшись ближе к Самсамычу, заговорщицки произнес Груша. — Мой полк, в котором я до академии эскадроном командовал, уже к южной границе перебросили. И танкистов, и пехоту то же начали. Это я от ребят которые тут в нашей общаге живут, точно знаю.
— Зачем, — не понял Самсамыч.
— Враг не дремлет, — Груша взял фляжку и безрезультатно потряс ей над стаканом. — Может теперь твою откроем?
— Открывай, конечно. А для чего я ее принес.
Груша отвинтил крышку и понюхал из горлышка, — «Самогоном отдает. Значит хорошая». Он разлил и поднял стакан, — На чем я остановился.
— Что враг не дремлет, — напомнил Самсамыч.
— То, то и оно. Только где и кто этот враг, — задумчиво покивал Груша.
— Так за что пьем, — вернул его из задумчивости Самсамыч.
— А это какой по счету тост?
— Третий.
— Значит за бабс!
Они чокнулись и выпили.
— Ничего вроде. Хоть и дорогая, но пить можно, — рассматривая пустой стакан резюмировал Груша. — А сейчас который час?
— Шесть часов.
— Слушай, давай по телеку новости посмотрим. Может там что-то скажут?
— Что там они тебе скажут. Если скажут, то соврут обязательно.
— Вот. То-то и оно. Все что они говорят, надо наоборот переворачивать, тогда правду и узнаешь, — Груша навел пульт на телевизор, висевший на стене и на экране появилась известная телеведущая, лицо Первого канала. Она строгим, поставленным голосом учительницы младших классов, стала рассказывать, про неспокойную международную обстановку вокруг нашей страны, про провокации на границах со стороны соседних, не дружественных нам стран, подстрекаемых Западными государствами.
— Кстати, я ей неделе две назад делал операцию, — прокомментировал Самсамыч, когда в новостной ленте включилась рекламная заставка.
— Ты, что гинеколог, — вопросительно посмотрел на него Груша.
— Ну, почему обязательно гинеколог, — рассмеялся Самсамыч, — Женщины такие же люди, как и мы с тобой. Ну, почти такие. Я нейрохирург. Я по голове работаю.
— Ишь, ты, — Груша плеснул немного виски в стаканы, — Ну тогда, за медицину.
Они выпили. В это время реклама закончилась и под осуждающий комментарий все той же ведущий, стали показывать репортаж, где возле нашего посольства в какой-то стране собрался митинг и люди выкрикивали на ненашем языке ругательства, показывали в сторону здания посольства неприличные жесты. После репортажа про митинг, показали еще сюжет военных учений объединённых сил недружественных стран. Угрожающе ехали танковые колонны, солдаты, вооруженные до зубов, с измазанными зеленой краской лицами, преодолевали какую-то речушку, а сверху летел вертолет, обстреливая ракетами какие-то укрепления на противоположном берегу.
— Все хватит, — Груша со стоном выключая пультом телевизор. — Теперь тебе понятно, к чему они все это показывают? Это они нас всех готовят к походу.
— Ты сгущаешь краски, Груша, — выбирая корочкой хлеба остатки тушенки из банки, равнодушно произнес Самсамыч. — Это и раньше иногда показывали. И ничего, никакого похода не случилось.
— Да, иногда, — покивал угрюмо головой Груша, — А теперь каждый день во всех новостях, не считая все эти вечерние политические ток-шоу. Ладно, — махнул рукой Груша и потянулся за бутылкой, — Давай лучше выпьем, за мир во всем мире.
— Слушай, а закусить у нас больше ничего не осталось, — Самсамыч показал ему пустую банку.
— Знаешь, что. Сколько уже можно есть эту тушенку. Я тут знаю один прибрежный, японский ресторанчик, в соседнем переулке. Пойдем, посидим там на летней веранде. Пока труба не заиграла в поход. Выпивка твоя, рыба фиш за мной, — Груша решительно поднялся и взял в руку бутылки.
— Туда же со своей выпивкой не пускают, — засомневался Самсамыч.
— А военная смекалка на что. — Груша одной рукой взял пустую фляжку, а второй бутылку и взболтнув ее ловко перелил в нею часть содержимого. — Ну, что пошли?
Стоял теплый, августовский вечер и все места на веранде японского ресторанчика были заняты. За столиками сидели, веселые компании модно одетых молодых людей, по внешнему виду, похожих на менеджеров топовых компаний, офисы которых во множестве находились в этом престижном районе. Груша завелся, и они стали обходить все подряд ресторанчика в поиске свободного столика. Но им сегодня не везло. Пятница, вечер. Все столики были забронированы. К тротуарам постоянно подъезжали и останавливались дорогие авто, высаживая очередных постоянных посетителей, которые похоже зарезервировали себе здесь места на месяц вперед.
— Нет, сегодня не наш день, — вышел из очередного ресторанчика Груша, подходя к ожидающему его на улице Самсамычу.
— Это просто не наше место, Груша. Мы чужие здесь на этом празднике жизни. Пошли в общагу. В магаз по пути зайдем, колбаски докторской купил, майонез, огурчиков маринованных. Посидим, телек посмотрим.
— Что-то не хочется, мне сегодня в казарму возвращаться. — Груша покрутил по сторонам головой и увидев