Два головореза тут же оттеснили меня в сторону, быстро и ловко распутали узлы и сняли веревки.
– Вставай! – скомандовал главарь.
– Но… но… я же заплатил, – забормотал Грегори, упрямо продолжая сидеть в кресле. – Мы ведь договорились…
Ох, как мне хотелось его стукнуть, нет, даже побить, наорать. Надо было давно схватить розгу и пройтись по его мягкому месту. А я все жалела, берегла.
«Что удумал, дурак? И деньги откуда‑то нашел. Мы едва сводим концы с концами, а он… на это».
На глаза навернулись слезы, но я их быстро сморгнула. Не дождутся! Хотя держалась я из последних сил, кусая губы и тяжело дыша.
– Ты сказал, что она в курсе, – проговорил Айдж.
– Я уже взрослый! Мне не нужно чье‑то разрешение! – с вызовом бросил Грегори, вскакивая со стула, но при этом боялся смотреть мне в глаза.
– Ее нужно, – припечатал мужчина и добавил значительно тише: – И не лги мне. Не люблю, когда меня обманывают.
Братишка сглотнул и, осторожно кивнув, опустил непокорный взгляд.
– Простите, – едва слышно пробормотал он.
– Шеридан, деньги.
Айдж бросил мне мешочек, полный монет, и я его ловко поймала.
«Тяжелый. Это сколько же здесь?»
– Спасибо, – искренне поблагодарила я, понимая, что мог бы и не отдавать, сославшись на потерянное время и прочие глупости.
– И за братом присматривай лучше. Он у вас… гордый и упертый. У тебя не всегда получится его спасать. А я не всегда буду таким сговорчивым.
– Хорошо, – кивнула я, изучая покрасневшее и опухшее запястье братца.
Клеймо осталось на месте. Я успела. Теперь можно было и выдохнуть.
– Идем, – устало скомандовала я, пропуская Грегори вперед.
На полпути меня перехватил Айдж, взяв за руку и заставив испуганно застыть. Подался вперед, обдавая пряным ароматом крепкого вина, которое только недавно пил.
– Мое приглашение еще в силе, Шеридан де Вальт. И настанет момент, когда ты не сможешь мне отказать. Ты ведь понимаешь это?
– Понимаю. Но пока способна, буду отказывать. Вновь и вновь, – упрямо повторила я, глядя ему прямо в глаза.
– Радуйся, что я не желаю тебя ломать, – усмехнулся он, скользнув взглядом по губам. – А то давно бы…
Эта недосказанность так и осталась между нами. Да и не требовалось никаких слов, я и так прекрасно все понимала.
– Прощай, – прошелестела я, продолжая путь.
– До встречи, – донеслось мне вслед.
Оказавшись на улице, я жадно втянула влажный прохладный воздух уходящей весны. Грегори остановился неподалеку, упрямо поджав губы и с вызовом уставившись мне в глаза. Явно ждал каких‑то слов, возможно, истерики или криков. Однако… сил у меня не осталось. Внутри как будто что‑то надломилось. Жутко хотелось заплакать, выплеснуть всю усталость, которая накопилась за эти годы.
«Где я ошиблась? Как позволила такому случиться? Почему не уберегла?» – раз за разом спрашивала я у себя, прекрасно понимая, что не стоит перекладывать свои ошибки на других. Я являлась главой нашей маленькой семьи. Только я. Значит, и вина лежала на мне.
Бросив на брата короткий взгляд, я обошла его и быстро зашагала по узкой дорожке туда, где горели яркие огоньки засыпающего квартала.
– Ты не имеешь права меня осуждать! – выдал Грегори, быстро догоняя и пристраиваясь рядом. – Это мой выбор, Шерри!
Я молчала, упрямо двигаясь вперед и делая вид, что не слышу.
– Я сам так решил! И деньги заработал! Не украл!
Перепрыгнув через обломок, который валялся прямо посреди дорожки, я продолжила путь. А внутри все клокотало от боли, обиды и горького разочарования.– Я имею право на это! Я де Вальт, наследник отца.
На это заявление я тоже не ответила.
– Они не имели права лишать нас всего: положения, денег, дара. Я ведь еще помню, как во мне пробуждалась сила, как готовилась открыться, показать чудеса. А у меня это отняли. Несправедливо!
Конечно, он помнил. Когда все случилось, ему уже исполнилось девять. Оставалось меньше года до инициации, которая так и не состоялась.
– И прекрати видеть во мне ребенка! Я взрослый! – выдал братишка.
Это стало последней каплей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Резко развернувшись, я схватила его за плечо и толкнула к ближайшей стене. Крепко прижала к ней и посмотрела прямо в глаза. Грегори был выше почти на голову, так что мне пришлось задрать свою.
– Взрослый! – прошипела я, вцепившись пальцами в его рубашку и до хруста сжимая старую ткань. – Взрослый?
– Да. – Уверенности в голосе явно убавилось.
– А кто бы за это ответил? Кто, Грегори? Ты хоть осознаешь, что за наказание ждет того, кто сведет магическое клеймо?
– Я бы сбежал… ушел, – забормотал он.
– И что? Ты сбежал бы, оставив семью, как самый настоящий трус? А о нас подумал?
– Я…
– Обо мне, близнецах, бабушке? Считаешь, нас пощадили бы? Да все вокруг только и ждут, чтобы уничтожить нас. А ты… ты почти дал им повод это сделать. Нас бы арестовали, заковали в кандалы и отправили на Призрачные острова на каторгу.
– Но…
– Такой жизни ты хочешь для нас? Сам будешь развлекаться, наслаждаясь разбойничьим промыслом и проснувшимся даром, а мы? Как думаешь, сколько протянет бабушка на островах? Хотя, скорее всего, умрет еще в тюрьме от разрыва сердца. Из‑за того, что ты так поступил с нами! – резко проговорила я.
И пусть даже это звучало слишком жестко, но мне хотелось достучаться до брата.
– Ты не можешь знать…
– Могу! Потому что так и будет. А мальчишки? Их детство закончится, так и не начавшись. А хочешь, расскажу, что уголовники сотворят со мной? – прохрипела я, отступая. – Но тебе ведь все равно. Ты решил, что достоин титула, власти и дара, которые у нас отняли. Только ты достоин счастливого будущего. Не мы.
Грегори пошатнулся и, обхватив голову руками, медленно сполз по стеночке. Он весь как будто съежился, став меньше. Решительность куда‑то пропала, как и бравада. Передо мной снова предстал тот самый испуганный вихрастый мальчишка, что когда‑то жался ко мне, мужественно пытаясь сдержать слезы.
У меня тут же возникло желание сесть рядом, обнять его, утешить и пообещать, что все будет хорошо. Но я подавила этот неуместный порыв.
Взвесила в руке тяжелый мешочек.
– А знаешь… может, ты и прав, – горько прошептала я. Мешочек, тихо звякнув монетками, упал к ногам Грегори. – Можешь возвращаться, я больше удерживать не стану. Решай сам, что для тебя важнее.
Развернувшись, я быстро зашагала по тропинке. Почти побежала.
Жестко? Да. Больно? Безумно. Так, что становилось невозможно дышать. О своей тоске хотелось кричать на весь мир, но мне приходилось держать себя в руках.
Я все‑таки перешла на бег, почти ничего не видя перед глазами. А потом внезапно остановилась. Дыхание сбилось, с хрипом вырываясь из легких, голова слегка кружилась. Засунув руку в карман, я нащупала золотой перстень и сжала его.
– Я справлюсь, – прошептала в темноту. – Выживу! Не сломаете! Не дождетесь! Я смогу вынести и это!
Сзади послышались быстрые шаги. А потом в меня кто‑то врезался, крепко обнимая и орошая слезами макушку.
– Прости. Прости, пожалуйста. Шерри, я не думал… не хотел… прости. Я никогда‑никогда так не поступлю с вами. Клянусь! Ну прости меня. Пожалуйста.
Позволив брату выплакаться, я ободряюще похлопала его по руке.
– Пошли домой. Бабушка переживает. Да и поздно уже.
– Ты простишь?
– Прощаю, – со вздохом ответила я. – Только обещай, что больше не станешь делать глупостей.
– Клянусь.
– Вот и молодец, – улыбнулась я и вздрогнула, услышав странный гул.
А когда подняла взгляд в небо, тяжело сглотнула и резко села прямо на пыльную дорожку, утягивая брата за собой.
– Что? – только и успел пошептать Грегори, падая рядом со мной.
– Тихо.
Над нами пролетел огромный белый дракон.
– Инквизиторы, – одними губами прошептала я.
И не просто инквизиторы.
Сам Змей явился. А это уже плохо.
Глава Третья
Мы с ним уже однажды встречались. В первый и единственный раз… в застенках инквизиции.