— Там есть чем вытереться?
— Полотенце, — ответил Панкратий.
Я ушла в уборную. Здесь был душ и теплая вода. У нас дома была лишь холодная вода и корыто, которое еще приходилось выливать после мытья. На полочке лежало душистое мыло. Я вначале хотела им воспользоваться, но подумала, что от таких ярких ароматов могут возникнуть вопросы. Пришлось с тоской отложить его. Может когда-нибудь и я куплю себе такое мыло. Вот Лизе наберу денег и тогда станет жить проще.
Панкратий уже разделся. Жестом пригласил меня в кровать, пока сам ушел плескаться. Я села на край кровати. Закрыла глаза. Интересно, теперь я совсем упала или еще не совсем и смогу попытаться выбраться из этой ямы?
— Полотенце сними и ложись, — сказал Панкратий.
Ладно, полторы тысячи стоили его потерпеть. А если опять ладонь к щеке приложит, то можно будет отвлечься.
Он лег рядом. По смуглому телу стекали капельки воды, которые он не вытер. Эти капельки были даже на его бороде. Он лежал на боку, подпирая рукой щеку, и смотрел на меня. Я думала, что он сразу на меня завалиться, а не будет рассматривать. Но он рассматривал. Я это словно физически чувствовала.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать. Так мы начнем или будем разговаривать?
— Хочешь побыстрее от меня отделаться?
— А чего тянуть?
— Урок первый, любовь — это не прыгнуть в кровать, потыкаться и разбежаться.
— Но еще и поболтать.
— Это узнать человека ближе. Пусть и один раз, но ты с ним разделишь эмоции. Откроешься перед ним. Почувствуешь уязвимость перед ним и силу над ним.
— Силу чувствуют лишь мужчины.
— Это мы с тобой пройдем чуть позже, если продолжим встречаться дальше, — ответил Панкратий. Он провел ладонью по моей груди. Животу. Поднялся опять к груди. Простое поглаживание, но как же оно меня бесило! — Тебе нравится? — Нормально.
— Не нормально. Нравиться или нет?
— Нет. Я говорила, что…
— А так? — спросил он, гладя меня по щеке.
— Так нравится.
— Хорошо. А когда я тебя поцеловал?
— Терпимо. Я говорила…
— Помню, что ты говорила. Тебе не нравится, когда тебя трогают. Но прикосновения могут быть разными. И какие-то тебе все равно нравятся. Ложись на живот.
Его пальцы заскользили по моей спине. Поглаживания сменялись надавливанием. Когда он начал разминать мою шею, то вовсе стало приятно.
— Вся напряженная. Ты словно со мной воевать собралась, — сказал он.
— Что ты делаешь? — Помогаю тебе расслабиться. И показываю, что прикосновения бывают разными. Не всегда они приносят боль.
— Вот так расслабишься, а потом станет больно.
— Физически или эмоционально? Что будет болеть: тело или душа?
— Все будет болеть.
— Эмоции иногда вызывают физическую боль. Что такое финал любви? Это сильнейшее напряжение, которое проходит, принося с собой эмоциональное опустошение. Период, когда все проблемы отходят на второй план. Где ничего нет, кроме человека, который доставил такое сильное удовольствие, что выключил из этого мира.
— Любовь — это в первую очередь грязь. После нее пачкается как тело, так и душа.
— В этот момент мы уязвимы. И нечистоплотный партнер может этим моментом воспользоваться. Тогда можно человека не только с грязью смешать, но и лишить его души.
— Душу нельзя потерять, — прошептала я, млея под его пальцами. Они скользили по позвоночнику, доходили до ягодиц и поднимались к шее.
— А что такое душа? Жизнь? Осмысление себя? Стремления? Что делает нас живыми?
— Не знаю.
— Поворачивайся и не закрывай глаза. Смотри на меня. Пока я тебя ласкаю, ты можешь также меня поласкать. Если хочешь.
— Не хочу.
— Противно до меня дотрагиваться?
— Мне стыдно, — ответила я, отводя глаза.
— А чего стыдиться? Нам с тобой стыдиться нечего.
Он взял мою ладонь и приложил к своей груди. У него была теплая кожа. Такая же теплая как ладонь. И это тепло словно пошло по моей руке, проникая внутрь. Согревая. Я испуганно посмотрела на него.
— А можно к тебе прижиться? — попросила я, сама удивляясь своей смелости.
— Я не против.
Он продолжал лежать на боку. Чтобы к нему прижаться, мне пришлось самой повернуться на бок. Подвинуться почти вплотную. Он обнял меня. Ласково провел ладонью по моей спине, прижимая к себе. Я чувствовала его дыхание рядом со своей щекой. Слышала, как бьется его сердце. Возбужденный член уперся мне в живот. Я чуть не отодвинулась, но он меня остановил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Не убегай от меня.
— Неудобно так лежать.
— Ты закинь на меня ногу. Будет удобнее, — предложил он.
— Все равно неудобно. Твой член упирается в меня.
— Если я войду в тебя, то ничего упираться не будет, — сказал Панкратий. — Я не хочу сегодня тебя торопить. Но я могу убрать это последнее препятствие между нами? — Почему ты спрашиваешь?
— Ты можешь отказаться. Деньги получишь, как договорились.
— Но это будет нечетно по отношению к тебе.
— Я своих целей достиг. Мы можем продолжить в следующий раз.
— Нет. Я хочу пойти до конца.
— Тогда я научу одному танцу. Для этого нам надо оказаться как можно ближе друг к другу. Вот так.
Его член уперся в мою промежность. Давление. И вот он уже вошел в меня. Я зажмурилась.
— Глаза открой. Смотри на меня. Не думай их закрывать, — велел он. Я послушно открыла глаза. Столкнулась с его покрасневшими глазами и совсем не испугалась. — В любом танце ведет мужчина. Я кладу ладонь на твои ягодицы. А теперь мы начнем с тобой движение. Иди за мной.
Он не спеша начал двигаться во мне. Легкие движения или ладонь на ягодицах, а может все сразу, но я не чувствовала отвращения, как обычно. Мне нравилось к нему прижиматься. Нравилось ощущать тепло от его тела. Смотреть в красные глаза, которые с каждым толчком вспыхивали яркими вспышками. Что-то было в этом мистическое. Ненормальное. Но это ненормальное прогоняло неприятные воспоминания. Мысль об Игнате быстро возникла и тут же потухла.
— Красавица, мне надо ускориться, — хрипло сказал Игнат.
После этих слов он перевернулся на спину, увлекая меня за собой. Неожиданно я оказалась сверху.
— Положи ладони мне на грудь. Вот так.
Я сидела на его члене. Ноги прижимались к бедрам. Ладони упирались в теплую грудь. Его ладони плотно легли на мои бедра. А потом он начал движение. Быстро. Жестко. Он врывался в меня, словно не хотел, чтобы я свалилась с него, но при этом сильно держал, не давая пошевелиться.
Все закончилось. Семя ударила внутрь меня, вызывая непривычную щекотку. Он меня отпустил. Я же упала ему на грудь.
— И что это было? — Сила и слабость одновременно. Если продолжим встречаться, то покажу, как тебе можно показать силу над мужчиной. Без кулаков. Но для этого нам надо будет встретиться еще пару раз.
— Специально заманиваешь? — Да. Нужно же мне тебя заинтересовать.
— Зачем? — Я тебе говорил, что ты мне нравишься. Никакого подвоха тут нет, — ответил Панкратий. — В пятницу?
— Мне на этой неделе надо сшить платье. — В воскресенье?
— Это выходной.
— У тебя подработка в гостинице. В субботу на танцах скажу в какой. Так мне договариваться? Или все было так противно, что ты теперь меня видеть не хочешь?
— Нет. Не скажу, что мне понравилось. Но и не скажу, что было плохо. У тебя глаза красивые.
— Рад, что они тебе понравились. Если честно, то я не хотел тебя напугать.
— Ты меня не напугал. Скорее удивил.
— Если продолжишь общение, то еще много узнаешь удивительного.
Я слезла с него. Потянулась. Пошла в уборную, чтобы привести себя в порядок. Пришлось повозиться, чтобы привести в порядок прическу. Вернувшись в гостиную, я начала одеваться. Панкратий надел только подштанники. Налил из бутылки красную жидкость. Как я поняла, это была кровь.
— Так, давай сразу договоримся, сколько раз в неделю мы с тобой встречаемся. Два или три?
— Я думала, что одного хватит.
— Мне не хватит. Поэтому и спрашиваю, на сколько раз в неделю мы с тобой договариваемся.