– Сколько тебе было? – тихо спросил муж. Он сразу понял, о чем идет речь и не пытался остановить меня. Лорд Гордон сидел ко мне спиной и внимательно слушал все, что я ему рассказывала. Боже, как давно меня кто-то просто выслушивал?
– Шестнадцать, – руки сами опустились вдоль тела.
У нас тогда был выпускной. Девятый класс. Вечеринка. Алкоголь. Танцы. И веселые одноклассники. Мы с подругой решили уйти пораньше. Она жила близко, поэтому я проводила сначала ее, а потом уже пошла домой. Ночь была теплой. Свежий ветерок раздувал мое нежно-розовое платье. Луна освещала дорогу домой. В какой-то момент я поняла, что за мной кто-то идет. Ускорила шаг. И за спиной прибавили темп. Тогда я пустилась бежать. На десятисантиметровых шпильках это было нелегко. Ноги то и дело спотыкались. Легкие, не привыкшие к таким нагрузкам, покалывали. Приходилось часто останавливаться, переводить дыхание.
Я завернула за угол, пытаясь в темноте скрыться от этой черной тени. Но это было моей самой страшной ошибкой. Здесь меня и нашли. Грубо схватили за запястье. Сорвали сделанное на заказ платье, разорвали белье и резко вошли, разрывая стенки влагалища в кровь. Это урод смеялся и трахал. Трахал и смеялся. Его скрипучий голос звоном отзывался в моей голове. Он вдалбливал в меня свой вонючий член, как ненормальный. Вбивал меня в кирпичную стену, раздирая кожу. Хватал за волосы, когда я отказывалась взять в рот его пенис.
Я кричала, звала на помощь. Но единственное, что я слышала, был смех. Жуткий, зловещий смех и громкая музыка, заглушавшая мои стоны. В какой-то момент я потеряла связь с реальностью. Мой мозг не выдержал. Сознание плыло. Но этот гаденыш не позволял отключаться. Он бил меня по щекам, как только видел, что я теряю сознание. Но стояло мне очнуться, как он вновь резко входил и продолжал вбивать в меня. И так несколько раз за ночь.
Когда же первые лучи Солнца коснулись крыш, меня везли в больницу. Врачи долго меня обследовали. Сотрясение мозга. Большая потеря крови. Они были очень удивлены:
– Мы не представляем, как она до сих пор дышит.
Никто не представлял. А я не хотела представлять. Я хотела, чтоб этот ублюдок умер самой мучительной смертью. Желала, чтоб он страдал также, как я. Чувствовал то же, что и я.
– Яда? – муж аккуратно взял мои ладони в свои. – Я здесь. Все хорошо, – он притянул меня к своей груди легонько поглаживая затылок.
– Когда меня выписали, мать устроила скандал. Она не желала меня видеть, не хотела даже слушать, что я ей говорила. Лишь отец тогда был на моей стороне. Он единственный, кому было не все равно, кто был рядом и поддержал меня, – прижимаясь к теплой мужской груди, я дала волю чувствам и расплакалась, сжимая синюю ткань камзола. – Эта скотина за одну, бездна, ночь изменил мою жизнь, изменил меня и мое ко всему отношение. Я прекрасно осознала, что в этом жестоком, черством мире есть только один человек, способный за меня постоять и поднять меня на ноги – это я сама. Ибо всем плевать на проблемы окружающих, на все плохое, что с ними происходит. Всех интересует только собственное эго и мнение большинства.
– Тиш-ш, все позади, – муж гладил меня по волосам, спине. Всячески успокаивал, но говорить не торопился, давал мне возможность выговориться, выпустить наружу все свои страхи и переживания.
Спустя некоторое время слезы иссякли. Истерика высосала все силы. Глаза слипались и чесались. А тепло, исходимое от мужского тела, согревало и дарило непривычную защиту. Так я и заснула в кольце сильных рук.
Север
«Что со мной делает эта женщина? Бояться, топиться, снова бояться. Ругается, проявляет нежность и вновь ругается. Плачет, бьется в истерике и опять плачет», – я не понимал, что со мной происходит, но эта мирно спящая девушка, названная моей супругой, по-своему влияла на меня. Она смотрела своим карим взором прямо мне в глаза. Она не скрывала своих чувств, как это было принято в их женском обществе. Она посыла к черту всех, кто ей не нравился. И если честно, мне нравилась эта женщина, завладевшая телом моей истинной жены.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
За её хрупкими плечами тяжелая ноша прошлого, сковываемо все её нутро, перекрывающее ей путь к кислороду. Я и не мог даже представить, что могло пережить это чудесное создание природы. Её волевой дух скрывал маленькую, беззащитную девочку, забитую где-то в темно углу подсознания и не выходившую на свет уже много лет.
Глядя на прижимающуюся к моей груди жену, я поглаживал её сухие платиновые волосы и думал.
Мне, как порядочному мужу, следовало немедленно отправиться на поиски супруги, как только стало ясно, что Олимпия – не Олимпия, а незнакомка Яда. Но что, если судьба специально подбросила мне эту сильную, но очень ранимую девушку? Что если она и есть та самая, кого мне многие годы пророчили северные ветра?
«И встретишь там, где не искал,
И полюбишь ту, которую убьешь.
А снежные ветра там среди скал
Укроют вас, её возьмешь.
Метель, пурга и ураган вас обручат
И души соединяться воедино…»
Строки древнего пророчества всплыли в памяти, заставив тело напрячься.
Воспоминая за прошедшие шесть месяцев отрывками пролетали перед глазами. Трущоба. Свадьба. Новость о наследнике. Ледяная вода озера, из которого вытаскиваю побелевшее тело жены. Злость. Ярость. Руки сами тянуться придушить эту сумасшедшую, но Агата вовремя останавливает. Утро. Больше для худого личика глаза цвета топленого шоколада. Первая мысль: «где её голубые, цвета летнего неба глаза?» Твёрдый, подстать мне характер. Неженская сила удара. Ранимая душа. И жестокое прошлое незнакомой, но такой родной мне женщины.
Кажется, пророчество сбылось…
Пройдясь пятерней по ее сухим, безжизненным волосам, взглянул на прикрытые серыми ресницами веки. С каждым днем силы все больше теряли ее. Она слабела на глазах. А ведь, если б я заметил это раньше, если бы вовремя одумался и проверил бы это лекарство, был бы шанс избежать всех этих ее изменений. Она умирала. Самой мучительной, медленной смертью. Она не заслужила такой участи. Но я собственными руками подтолкнул жену к краю.
– Не загоняйся, – тихий хриплый голос выдернул меня из размышлений.
– Что?
– Не накручивай себя, – женская узенькая ладошка погладила меня по щеке. – Ты не виноват в случившемся.
Ее большие карие глаза гляди так ясно, будто заглядывали в душу и читали каждый сантиметр моего внутреннего «я».
– Кто ты?
– Янетта Драгунова, но для друзей просто Яда, – она улыбнулась. – Вот мы и познакомились, дорогой муженек.
– Янетта, – попробовал ее имя, смакую каждую буковку, словно конфетку, на языке. – Красивое. Тебе оно очень идет.
– Спасибо, – ее личико приобрело чуть розоватый цвет – ну хоть какой-то признак жизни. – Правда, с данной внешностью оно совсем не совпадает.
– Зато с характером-то как.
– Что есть, то есть, – комнату оглушил звонкий смех.
– Яд…
– Мой лорд, к вам посетители, – двери в спальню супруги резко отворились, являя нашему взору моего помощника.
– Азель, тебя стучаться не учили? – злость хлынула с новой силой. А если б он разбудил девушку?
– Ничего страшного, – поймав мой обеспокоенный взгляд, Яда подарила легкую улыбку. – Иди.
– Отдыхай, я скоро приду, – поцеловав жену в лоб, отправился в свой кабинет. Семья – семьей, а государственные дела никто не отменял.
Вот только часа пройти не успело, как нашу мирную беседу с лордами соседних королевств прервали громкие голоса, доносившиеся из-за двери.
– Смотри куда идешь, баба? – бушевал сын старого друга – лорда Старка.
– Как ты её назвал? – голос жены послышался с коридора.
Переглянувшись с мужчинами, мы, не сговариваясь, вылетели из кабинета, чтоб застать интересную картину.
– Баба, она и на Западе баба, – любимая фразочка паренька огласила пустынный коридор, где кроме жены с Агатой и этого подхалима не было никого.