Читать интересную книгу Воспоминания (Катакомбы XX века) - В. Василевская

— Боже, очисти мя грешного!..

И если я чувствовала себя в эту ночь безмятежно, как младенец, то тот труд, который он брал на себя, не был крещением младенца. Он, несомненно, ощущал и всю тяжесть тяготевших на моей душе за прошедшую жизнь грехов "вольных и невольных", "ведомых и неведомых", и тот хаос, который все еще царил в ней, и ту борьбу враждебных сил, которая могла умолкнуть лишь под действием призываемой им благодати….

* * *

Меня разбудили в 4-м часу утра.

Перед началом богослужения батюшка просил меня назвать имена людей, которых мне хотелось бы помянуть за литургией. "Они будут заочными участниками", — сказал он.

Богослужение, которое решил батюшка совершить в этот день, было необычным. Он соединил службу, совершаемую при крещении, со службою, посвященной мученицам Вере, Надежде, Любови и матери их Софии.

Это придавало всей службе особенный смысл. Здесь я впервые услышала чудесный тропарь: "Агница Твоя, Иисусе, Вера, зовет велиим гласом: Тебе, Женише мой, люблю и Тебе ищущи, страдальчествую…"

Глубочайшая связь между той и другой службой раскрывалась в словах: "сраспинаюся и спогребаюся крещению Твоему".

Батюшка делал все спокойно и просто, но с такой внутренней силой, которая казалась почти невероятной в человеке. Надо было только во всем, до мельчайших подробностей исполнять его волю, как он исполнял волю Божию.

Ничто не было условностью. Внутреннее и внешнее сливалось воедино. Так распускаются листья на деревьях, так приходит жизнь и смерть, так совершается всякое дело Божие на небе и на земле…

Батюшка попросил меня встать на колени, сложить крестообразно руки на груди и прочесть вслух Символ веры.

После совершения таинства крещения батюшка сам принес мне приготовленную для меня новую одежду и сначала приложил ее к образу Божией Матери, потом дал мне приложиться к ней и лишь после этого позволил надеть.

Этими действиями батюшка наглядно показал мне, что с этого момента весь мир для меня освящен, и все, что я вижу и имею, я получаю вновь как дар благодати, как любовь Божией Матери.

После того как я надела платье светло-голубого цвета, батюшка принес два креста. "Вам хотелось иметь деревянный крест, — сказал он (я писала об этом моем желании Тоне четыре года назад), — это очень хорошее желание. Но я еще раньше берег для Вас этот крест (батюшка вынул при этом старинный серебряный крестик), он находился у нас на Солянке в алтаре. Деревянный крест (он достал при этих словах небольшой деревянный крест с изображением Распятия) Вы будете носить. Пока Ваше крещение должно оставаться в тайне, можно его прикалывать. А тот, другой, пока спрячьте".

Батюшка надел на меня крест поверх платья, и так я носила его до отъезда.

К принятию Святых Тайн я была так же не подготовлена, как и к исповеди, и в момент, когда надо было подойти к Чаше, я как-то растерялась, так что батюшка сказал Тоне, чтобы она взяла меня под руку.

Когда все было кончено, батюшка обратился к присутствовавшим с несколькими словами. Он хотел, чтобы они хорошо запомнили этот день и все то, свидетелями чего они были.

"Пришла ко Христу душа, которая так долго к нему стремилась", — сказал он. На глазах его были слезы…

Между тем приехала Леночка. Благословив ее, батюшка сказал: "Поздравляю вас с родной сестрой. Вы из одной купели, и ближе вас быть никто не может".

Перед моим отъездом батюшка дал мне с собой три больших цветка хризантемы.

"В момент Вашего крещения, — сказал он, — мне явилась душа Вашей мамы".

Прощаясь, батюшка подвел меня к окну, из которого виднелись купола Троице-Сергиевой лавры (тогда закрытой) и сказал: "Вас принял преподобный Сергий".

Этими словами он не только указал на ту внутреннюю глубокую связь, которая отныне существует для меня с преподобным Сергием, но и на то, что все, совершенное им, было совершено с помощью и благословением преподобного Сергия.

Благодать Духа Святого

Переписка с батюшкой стала редкой, но мои поездки в Загорск регулярными, хотя, по условиям того времени, не частыми. Его руководство все более охватывало всю жизнь внешнюю и внутреннюю, невозможно было предпринять ни одного дела без его благословения.

"Бывают люди святые, — как-то сказал батюшка, — а бывают люди хотя не святые, но "правильные". О святости судит один Бог. Правильность же служит путеводной звездой для многих людей, окружающих такого человека, она помогает им переплыть море житейское, не теряя нужного направления". Батюшке хотелось принести все, у него проверить свои поступки, мысли, чувства и движения душевные. И часто оказывалось, что то, что тебе казалось полезным, было неполезно, а то, что казалось ошибкой, было необходимостью.

В один из первых моих приездов к батюшке после крещения я рассказала ему о том, что в течение 22 лет вела дневник, в котором отмечала все важнейшие этапы и события моей внутренней жизни. Я думала, что батюшка заинтересуется этим дневником, одобрит ведение его и на будущее. Но батюшка отнесся к этому совершенно иначе. "Тогда был период исканий, а теперь период осуществления, — сказал он. — Теперь вы все должны приносить сюда". При этих словах он указал мне на образ Божией Матери.

"А что делать с теми дневниками, которые имеются?" — спросила я. Батюшка предложил их уничтожить. Нечего и говорить, что я исполнила это в тот же вечер.

Батюшка спросил, есть ли у меня дома какие-либо изображения Божией Матери или Спасителя. У меня была Мадонна итальянского художника. На этой картине Матерь Божия была изображена поклоняющейся рожденному Ею Младенцу. Картина была написана в голубых тонах, и я ее очень любила. Вторая репродукция была куплена мною в маленьком книжном магазине на Невском 15 лет назад, когда я, приехав в Ленинград на психоневрологический съезд, каждое утро до заседания заходила в Казанский собор, где находилось поразившее меня Распятие на фоне Иерусалима.

Мадонну батюшка не одобрил, и мне пришлось с ней расстаться, а ленинградскую репродукцию просил привезти к нему. На ней был изображен Спаситель, идущий по полю среди колосьев в сопровождении Своих учеников.*

-----------------------

* Открытка-репродукция картины художника Вэле "Они пошли за Ним".

Батюшка освятил ее, отдал мне и сказал: "15 лет у вас была обыкновенная открытка, а теперь она живая". Он дал мне также снимок с иконы "Умиление", которая была особо чтимой на Солянке, снимки с которой имелись у всех его духовных детей. Я повесила ее у себя в комнате, но долго не могла к ней привыкнуть, так грустно мне тогда казалось видеть Матерь Божию без Младенца. Тоня привезла мне вскоре образки преподобного Сергия и преподобного Серафима. Я часто видела их у нее прежде. Я еще до крещения несколько раз провожала ее на вокзал, когда она уезжала в Саров. Во время одной из таких поездок, прощаясь со мной, Тоня сказала: "Ты будешь со мной везде, где мне будет хорошо".

Вживание в мир икон шло постепенно, хотя в душе жило незабываемое воспоминание об увиденном однажды образе Спасителя в комнате подруги в университетские годы во время совместной подготовки к греческому экзамену, когда в этом изображении для меня открылось почти мгновенно живое присутствие Изображенного.

Большинство моих знакомых в то время были люди неверующие. Однажды я спросила у батюшки, как мне поступить, когда человек (неверующий) делится со мной своими переживаниями, рассказывает о том, что его мучает, а я совсем не знаю, как подойти и чем помочь. "В то время, как он вам рассказывает, сказал батюшка, — читайте про себя "Господи помилуй", и Господь примет как исповедь".

В начале Великого поста я написала батюшке письмо, в котором высказывала мысль о том, что теперь настало для меня время вступить в начальный класс духовной жизни. Ответ на это письмо сохранился, и я могу привести его не по памяти, а дословно. Вот это письмо, датированное 25 марта 1937 года:

"Апостол Иоанн Богослов в Первом соборном послании в 4-й главе ясно и определенно предостерегает, чтобы человек не каждому верил, но испытывал духов, чтобы он познавал Духа Божия и духа лестча.* Св. апостол так определяет: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога есть. А всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа во плоти пришедша, от Бога несть, и сей есть антихристов. Действительно, человек олицетворяет жизнь свою духом, и потому польза или вред человеку и от человека определяется тем духом, какой он носит в себе и которым дышит: отсюда не только важно, но и необходимо для человека, чтобы он знал, какой дух в нем действует, каковым направляется его воля. Когда апостолы, оскорбленные за неприятие Самарией их Учителя и Господа, обратились к Иисусу Христу с просьбой разрешить им молитвою низвести с неба огонь, чтобы попалить недостойных самарян, Господь, останавливая их, сказал: "Не знаете, какого вы духа". Действительно, только день Пятидесятницы, день сошествия Святого Духа разрешил им, что не охватывало ни сердце, ни ум их в то время.