— И что теперь? — с живым интересом осведомилась дочь.
— Не знаю, милая, — озадаченно проговорила: Элеонор. — Сама не знаю, почему взялась за него. Просто испытывала какую-то непреодолимую потребность. Мне казалось, перенося его лицо на холст, я смогу понять этого человека, но, по-моему, только еще сильнее запуталась, — грустно произнесла художница.
Ромилли помедлила, всматриваясь в лицо матери, после чего сказала:
— Я думала, у вас-то все кристально ясно.
— Мы друзья, — сдавленным голосом проговорила Элеонор.
— Так ты возьмешься рисовать его с натуры, как он того хочет?
— Я предупредила его, что потребуется по меньшей мере два-три сеанса позирования, — призналась мать.
— Он согласился?
— Вроде бы, — неопределенно покачала головой та.
— Ну, вот. У вас есть многообещающее будущее, — ободрила мать Ромилли, но на Элеонор ее заключение не сильно подействовало, она лишь слегка улыбнулась.
После этого диалога Ромилли была очень озабочена состоянием матери. Девушке требовалась ясность. И она решила прямо с работы позвонить Льюису Селби. Его секретарь сказала, что «мистер Селби в данный момент на совещании и ответить не может».
— Чем я могу вам помочь? — спросила в заключение учтивая секретарша.
— А мистер Нэйлор Карделл в данный момент доступен? — пошла ва-банк обеспокоенная девушка.
К ее искреннему удивлению, Нэйлор оказался более чем доступен. Она услышала его голос тотчас:
— Ромилли, это ты?
— Увы, — сухо ответила девушка. — Это действительно я. Я хотела поговорить с Льюисом Селби, но секретарь сказала…
— Да, он сейчас не может говорить. Скажи мне, что хотела. Я ему передам, — услужливо предложил Нэйлор Карделл.
— Просто попроси его перезвонить мне лично. Мама намерена писать его портрет. Но я бы очень хотела предварительно переговорить с самим Льюисом, — объяснила Ромилли.
— Льюис перезвонит тебе, как только освободится. Но, полагаю, ты напрасно беспокоишься за Элеонор. Льюис не позволит себе ничего лишнего в отношении твоей матери.
— Очень признательна, что ты ручаешься за своего босса. Но сомневаюсь, что ты догадываешься, о чем в данном случае идет речь, — резко парировала Ромилли.
— Я всего лишь высказал свое мнение. Прости, если в очередной раз по неведению задел какие-то нежные струны твоей чувствительной души, — издевательски заключил он.
— Всего хорошего, и спасибо за помощь, — воинственно распрощалась девушка с Нэйлором Карделлом и отключила телефон.
В следующее мгновение она увидела Джеффа Дэйвидсона, чуть ли не парящего по коридору от переполнявшей его радости, и спросила у коллеги, стоявшей возле ее стола:
— Что это с нашим Джеффом?
— Он же обещал, что скоро ты пожалеешь о своем отказе, — насмешливо напомнила ей сотрудница.
— В каком смысле?
— Завтра вечером старший партнер мистер Ярдли дает прощальный ужин для врачей и администрации клиники, на котором, по-видимому, препоручит свои полномочия нашему золотому мальчику… Кстати, с кем ты намерена пойти на этот ужин, если не с Джеффом?
— А меня пригласили? — удивилась Ромилли.
— Пригласят. Ты работаешь здесь почти год и хорошо себя зарекомендовала, — заверила ее коллега. — Так что подумай, с кем прибыть.
Ромилли ненадолго задумалась, затем и вновь набрала телефонный номер офиса мистера Селби и попросила секретаря соединить ее с Нэйлором Карделлом. Тот сообщил, что еще не имел возможности передать мистеру Селби ее настойчивую просьбу. Тогда Ромилли заверила его, что причин для особой спешки нет, и попросила прощения за свое невоздержанное поведение. В знак примирения она пригласила его отужинать вместе с ней на прощальном вечере выходящего в отставку мистера Ярдли — старшего партнера стоматологической клиники, в которой она служит. Нэйлор Карделл сдержанно принял ее приглашение, а вечером следующего дня в урочный час подъехал в элегантном смокинге к месту проведения церемонии.
Ужин прошел чинно и без сюрпризов, как множество подобных ужинов. Нэйлор Карделл постоянно ловил на себе и Ромилли взгляд привлекательного, но очень нервозного молодого человека, которого Ромилли демонстративно игнорировала весь вечер. Нэйлор предпочел не задавать вопросов, все было и так ясно.
Лишь у выхода из обеденного зала девушка столкнулась с Джеффом лицом клину и нейтральным тоном проговорила:
— Нэйлор, это Джеффри Дэйвидсон, мой коллега. Джефф, это Нэйлор Карделл. Он мой друг.
Мужчины кивнули друг другу, но обмена любезностями не последовало. Джефф уступил им проход.
— Надеюсь, ужин не показался тебе пресным? — игриво спросила Нэйлора Ромилли.
— Нисколько. Впрочем, последнее блюдо меня несколько озадачило. Кто это был? Твой бывший?
— Громко сказано, — возразила Ромилли. — Выходили вместе несколько раз, не более того.
— Я не желаю принимать в этом участия, мисс Ферфакс, — резко проговорил Нэйлор Карделл, открывая перед девушкой дверцу своей машины.
— Участия в чем?
— Потрудись не впутывать меня, Ромилли, в свои любовные комбинации. Если хочешь вызвать в своем дружке ревность, найди кого-нибудь другого, — сурово выговорил он ей.
— Полагаешь, я пригласила тебя для этого?! — в недоумении воскликнула Ромилли Ферфакс.
— Можно подумать, это не так, — убежденно проговорил Нэйлор, рывком повернув ключ в замке зажигания.
Ромилли смутилась и отвернулась. Глядя в окно, она виновато пробормотала:
— Прости, если заставила тебя так подумать.
— Отвечай честно, Ромилли.
— Ревность Дэйвидсона мне не нужна. Мне просто не с кем было идти на этот ужин, — призналась она.
— Вот в этом вся Ромилли Ферфакс! — торжественно и обличительно одновременно воскликнул Нэйлор Карделл. — Ей никто не нужен, но и одинокой быть ей тоже не хочется. Остается надеяться, что я хорошо сыграл свою роль в твоем абсурдном спектакле. За тобой должок, Ферфакс! — объявил Нэйлор.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Воскресное утро Ромилли встретила безрадостно — ночь выдалась бессонной.
Девушка проанализировала свое поведение и поняла, что подозрения Нэйлора не были напрасными. Он ошибся водном лишь пункте. Если у нее и было желание вызвать в ком-либо ревность, то не в Джеффе Дэйвидсоне, а в самом Нэйлоре Карделле.
Она устыдилась своего поведения. Но еще больше была озадачена собственными внутренними противоречиями.
Ромилли могла с полным на то основанием заявить, что не жаждет симпатий Нэйлора Карделла. Однако же ее уязвило видимое его безразличие к ее столь откровенному портрету в весьма соблазнительной позе. Возможно, Ромилли подсознательно желала отомстить этому надменному лондонцу, продемонстрировав передним неравнодушное отношение Джеффа Дэйвидсона, тоже весьма привлекательного молодого человека.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});