Читать интересную книгу Концерт для черного колдуна - Елена Усачева

Который раз за сегодняшний день Наташка не понимала происходящего.

— Ничего не знаю, — как заведенный бормотал Гошка. — Если вам интересны остатки, то можете их поискать в помойке около нашей школы. — И он неопределенно махнул рукой куда-то в сторону, потом поднялся и ленивой походкой направился к дому.

— А ты видел, что у тебя с дверью? — крикнул ему в спину дядя Витя.

— Ерунда, — не поворачиваясь, махнул рукой Снежкин.

Теперь была очередь Виктора Львовича удивляться. Но, как и Наташка, он предпочитал помалкивать. На их глазах Гошка скрылся в подъезде, оставив их в полном недоумении.

Но как только он ступил на лестничную клетку, вид его сразу изменился. Секунду он всматривался в темноту под лестницей, боясь сделать следующий шаг. В темноте, кажется, никого не было.

В два прыжка Снежкин преодолел ступеньки к лифту. Когда он ткнул пальцем кнопку вызова, рука его заметно дрожала.

Гошка облизал пересохшие губы и еще раз глянул в подлестничную темноту. Кто-то там все-таки прятался…

В этот момент звякнули, расходясь, створки лифта. Гошка поднял ногу, чтобы войти, да так и замер на месте.

В лифте стоял человек. Нет, не человек, а какое-то существо, очень на человека похожее. Высокое, темное, лицо скрыто широкополой шляпой, ног не видно, вместо рук какое-то болтающееся тряпье.

— Отстаньте от меня! — завопил Гошка, кидаясь к лестнице.

Уже отвернувшись, он узнал человека. Это был молчаливый гость Валерки, что постоянно сидел у него в кресле.

На седьмой этаж Снежкин взлетел за одну минуту.

— Уже и здесь побывал, — пробормотал он, имея в виду Гребешкова — в ярости тот вполне мог поиздеваться над его дверью.

Дома никого не было.

Снежкин хлопнул дверью в свою комнату, навалился на нее плечом. С трудом перевел дух.

В это время существо топталось около его квартиры. Оно в задумчивости изучало изуродованную обшивку и, что-то для себя, видимо, решив, просочилось внутрь.

Гошка минуту вслушивался в тишину квартиры и, только когда убедился, что больше ему ничего не угрожает, упал в кресло.

Надо же, как он попал! Ни в каком кошмарном сне ему такое присниться не могло.

Валерка его тогда, в закутке, действительно чуть не убил. Сначала они долго сопели, упираясь руками, не давая друг другу сдвинуться с места. Натужно пыхтя, Гребень кинулся на Снежкина, собираясь задушить. И если бы не консервная банка, подвернувшаяся под ногу, он бы это сделал. Но, споткнувшись, Гребешков полетел головой в мусорные баки, а Гошка побежал в ту сторону, куда полетела скрипка.

— Стой! — завизжал Валерка, да так громко, что у Снежкина уши заложило. — Вернись! Вернись!

Гошка в жизни так никогда не бегал, даже на уроках физкультуры. Он подобрал скрипку, которая и не думала разбиваться, и помчался прочь. Он пробежал чуть ли не весь район, сделал огромный крюк и через час был около своей школы. Здесь он спрятался в блиндаж, вырытый для занятий по гражданской обороне, плотно прикрыл дверь. Положил скрипку на стол.

Инструмент больше не обжигал. Сейчас он выглядел самой обыкновенной скрипкой. Довольно массивной, тускло-блестящей.

И что в ней такого, из-за чего все сходят с ума?

Нет, правильно он сделал, что не отдал скрипку Гребню. А то он совсем сбрендит. Или еще чего похуже — помрет.

Но не успел Гошка так подумать, как кто-то загородил солнечный свет, пробивающийся сквозь щели между досками двери.

За спиной тревожно тренькнула струна, выдавая их присутствие. Гошка опустил ладонь на инструмент, но было поздно. Их заметили.

— Я знаю, ты там, — прошептал придушенный голос. — Выходи. Я чувствую твой страх. Выходи!

От неожиданности Снежкин подпрыгнул.

— Иди сюда! — выл голос.

Против света тяжело было разглядеть, кто там ходит. Голос тоже был незнаком. Но Снежкин готов был голову дать на отсечение, что за дверью беснуется Валерка.

— Она моя! Отдай!

В эту секунду Гошка и сам не понимал, зачем он вцепился в скрипку, почему не отдает ее. Ему втемяшилось в голову, что отдавать ни в коем случае нельзя — и все тут.

— Я до тебя доберусь! — шипел Гребешков. Дверь сотряслась от ударов. — Открывай!

Гошка заметался в узком блиндаже. Укрытие было маленьким, все его пространство занимали стол и две лавки.

Снежкин схватил скрипку, пробежал из угла в угол. А потом, размахнувшись, шваркнул инструментом о лавку.

Струны жалобно звякнули.

Скрипка с глухим звуком прошла сквозь деревянный стол, больно стукнула Снежкина по коленке. Он потерял равновесие и упал на пол.

За дверью завыли.

Гошка лежал на холодном земляном полу и в растерянности смотрел на пристроившуюся рядом скрипку. С виду она была очень хрупкой, надави пальцем — сломается. Но она не сломалось.

Он поднял кулак, примеряясь ударить по ажурной деке с изящными вырезами. В удар Гошка вложил всю свою ярость.

Ахнули струны, скрипнула потревоженная подставка. Кулак отскочил, чуть не попав хозяину по лицу.

И тут Гошке стало страшно. Ему показалось, что резные эфы на верхней деке складываются в наглую ухмылку, что смотрят со скрипки на него усталые человеческие глаза.

Он испуганно отбросил инструмент. Не долетев до стола, скрипка упала на земляной пол.

— Больно! — пожаловались струны.

— Больно! — заорали за дверью.

Снежкин почувствовал, как волна ужаса захлестывает голову. Не соображая, что делает, он несколько раз со всей силы ударил по инструменту каблуком.

Ему показалось, что он слышит долгожданный хруст, что летит из-под ботинка раскрошившееся дерево. Он бил и бил, ощущая, как с каждым ударом из него выходят страх и боль.

Очнулся он, сидя на лавке, уронив на согнутые локти голову. За дверью блиндажа было тихо.

Он оглянулся, расправляя затекшие плечи.

Перед ним лежала целая скрипка.

Минуту он тупо смотрел на нее. А потом его как будто бы обдали холодной водой.

Гошка вскочил на ноги и бросился к выходу.

Пока боролся с заклинившей щеколдой, лихорадочно соображал, что же делать дальше.

От скрипки надо избавиться. Но как? Вернуть обратно? Глупо. Зачем тогда брал? Отдать Наташке? Ну уж это фигушки!

Разбить ее не получается… Может, сжечь?

И зачем он только с ней связался!

Никогда Гошка не чувствовал себя так плохо. Даже проваленные контрольные и двойки за ответы у доски не выбивали так его из жизненной колеи. Он всегда был уверен, что любым бедам приходит конец.

А тут конца не видно…

Но он должен что-то сделать! Оставался огонь.

Костер из мокрой прошлогодней листвы разгорался плохо. Листья чадили, воняли, но не горели. Пришлось набросать побольше газет. Их Снежкин нашел около школы.

С газетами дело пошло веселее. Бумага вспыхнула, пламя обхватило скрипку в огненные объятия.

— Горит! Горит! — радостно завопил Гошка и заскакал вокруг костра в каком-то ритуальном танце.

Но радость его длилась недолго. Газета быстро прогорела, листва вновь зачадила. Среди порхающего черного пепла осталась лежать не тронутая огнем скрипка. Она словно впитала огонь, оставшись такой же холодной, какой была до этого.

— Дьявол! — выругался Гошка, тупо рассматривая целехонький коричневый корпус.

Он пнул кучу пепла и с тоской огляделся.

Что делать дальше, он не представлял.

Может, все-таки отдать скрипку Наташке? Пускай сама с ней возится. Но что-то ему мешало это сделать. Глядя на изящные очертания скрипки, он понимал, что не хочет с ней расставаться. Но и бегать по улице с этой чертовой штуковиной совсем небезопасно.

Он покрутился на месте, соображая, как лучше поступить.

Ногой разбросал костровище, мыском ботинка копнул землю.

Если скрипку нельзя уничтожить, то можно спрятать до поры до времени.

Никто, кроме Валерки, не знает, где она. Гребню при встрече можно будет сказать, что разбил.

— И никаких проблем! — прошептал Снежкин, отряхивая руки.

Чтобы не попортить инструмент, он завернул его в свою куртку, засыпал листвой и только потом набросал земли.

Получился маленький курганчик.

— И так сойдет, — сам себя успокоил Гошка, последний раз оглядываясь вокруг.

Чтобы согреться на холодном весеннем ветру, он легкой рысцой побежал к воротам.

— Молодой человек!

Внутри у Снежкина все оборвалось. Но он все же обернулся.

— Не подскажете, сколько времени?

Высокий старик, худой, с прекрасной седой шевелюрой, вытянутым вниз лицом и бесцветными глазами.

— Часов нет, — облегченно выдохнул Гошка, показывая голые запястья.

— Такого не бывает, — возмущенно заговорил старик, сурово сдвинув брови. — Часы есть всегда! Главное с толком их использовать.

Снежкин попятился. Не нравился ему этот старик. Было в нем что-то…

Он развернулся и побежал дальше. Но недалеко. Перед ним снова был этот старик.