Читать интересную книгу Все страсти мегаполиса - Анна Берсенева

И вот теперь выяснилось, что духу-то ей как раз и не хватает. Не жары же она, в самом деле, испугалась!

Все-таки эта первая минута, именно та, которой так боялась мама, когда Соня выйдет на перрон – и что, и куда? – действительно оказалась ошеломляющей.

Для того чтобы это ошеломление преодолеть, следовало взять себя в руки. Еще давно, в самом раннем детстве, даже, кажется, до школы, Соня поняла: то, как ты воспринимаешь происходящие с тобой события – пугают они тебя, радуют или печалят, – от самих событий не очень-то и зависит. Все дело в том, как ты к ним относишься. Если сумеешь сказать себе, например, перед прививкой от гриппа, которую делают всей твоей детсадовской группе: укол этот ерунда, даже если будет больно, то совсем недолго, а потом боль пройдет и начисто забудется, – так вот, если сумеешь себе это сказать, но только так сказать, чтобы по-настоящему в это поверить, то никакого укола и не испугаешься, хоть бы все девчонки и даже мальчишки в голос ревели от страха. А если не сумеешь, то и сама обревешься.

С тех самых пор, как она это поняла, Соня научилась быть с собою убедительной, а потому ничего не бояться. Правда, в ее жизни в общем-то и не было ничего такого, чего следовало бы особенно бояться. Ну, чуть не утонула однажды, когда прыгали в море со скалы, но тогда испугаться просто не успела, потому что сначала захлебнулась и не сообразила, что с ней происходит, а потом Ник ее вытащил.

Идти в одиночестве по раскаленному перрону Курского вокзала оказалось страшнее.

Но принцип самоубеждения все-таки был общий, что для прививки от гриппа, что для оторопи перед Москвой, и за то время, которое понадобилось, чтобы дойти от поезда до привокзальной площади, Соня сумела взять себя в руки.

Все-таки Ялта хоть и была провинцией, но провинцией особенной. Люди из Москвы в нее по-прежнему приезжали, и сведения, пусть и обрывочные, о том, как устроена московская жизнь, приобрести при желании было нетрудно. Поэтому, как только Соня озаботилась мыслью о том, где будет жить, когда явится в столицу, то немедленно выяснила, что на Курском вокзале, как и на автовокзале в Ялте, толкутся хозяйки, сдающие комнаты. Недешевые, конечно, комнаты, и неудобные, и жить в таком жилище постоянно не стоит, но на первые пару дней сойдет, а там видно будет.

– Девушка, комната нужна? – услышала она, едва выйдя на площадь.

И улыбнулась. Обыденная московская жизнь так же мало была отмечена непредсказуемостью, как ялтинская. И если нет ничего особенного в том, чтобы найти здесь ночлег, то, наверное, точно таким же образом найдется и работа – точно такая же работа в парикмахерской, какая была в Ялте.

О другой работе, той, ради которой она и приехала в Москву, Соня старалась пока не думать. Но где-то в самой глубине ее сознания уже вздрагивала здравым обещанием догадка: а ведь, наверное, и с той, другой работой все происходит таким же образом – незаметно, буднично, так, словно нет ничего проще, чем стать артисткой...

Слишком сильно доверять этой догадке было опасно. Но и слишком настойчиво гнать ее от себя Соне не хотелось.

* * *

С улицы студия напоминала завод.

Она и находилась в таком районе, в котором, по Сониным представлениям, не могло находиться ничего, кроме каких-нибудь фабричных корпусов. Вот трудно было, например, представить, чтобы вместо Ливадийского дворца возвышался над морем трубопрокатный завод. И так же трудно было представить, чтобы на длинной, начинающейся галдящим рынком и продолжающейся бесконечными бетонными заборами улице находилось заведение, которое красиво называют фабрикой грез. Правда, Соня знала цену всяческим красивостям и не очень-то им доверяла, но все-таки...

Фабрика звезд под названием «ТиВиСтар» занимала обшарпанное четырехэтажное здание из панельных блоков. Его не удосужились даже выкрасить, и оно было такое серое, с такими бурыми потеками на стенах, что вызывало уныние одним своим видом.

У входа в здание толпились девушки. Приглядевшись, Соня поняла, что вообще-то у стеклянной двери стоит не организованная толпа – просто девушки выглядят так похоже, что кажется, они не пришли сюда каждая по отдельности, а собрались по чьему-то общему зову и с одной целью.

Да так оно, скорее всего, и было. Трудно было представить, что эти длинноногие, ослепительно красивые, эффектно одетые молодые девчонки пришли к киностудии для того, чтобы попробовать свои силы в качестве уборщиц или вахтерш. Ясно, для чего они пришли. Для того же, для чего и Соня. Только были они явно московские или, самое малое, сошли с поезда не вчера; Соня сразу разглядела в них тот особенный лоск, по которому без труда распознавала москвичей на ялтинской набережной. Можно было утешать себя тем, что лоск этот неживой и какой-то стандартный, но, едва взглянув на них, она почувствовала такой сильный укол зависти, что даже поежилась.

Ей хотелось приобрести этот лоск, пусть стандартный, но такой недостижимый, до оскомины ей этого хотелось, и ничего она не могла поделать с этим, самым страстным из всех, что были до сих пор в ее жизни, желанием!

Весь последний ялтинский месяц Соня специально заходила в интернет-кафе на набережной и изучала сайт студии «ТиВиСтар», поэтому расписание кастингов знала наизусть. И на сегодняшний кастинг записалась по телефону, позвонив еще из Ялты. На какую роль она будет пробоваться, в какой фильм, этого Соня не знала. Да и не стремилась знать: в том положении, в котором она сейчас находилась, беспокоиться об этом было еще не время.

Она всегда была последовательна, и это всегда приводило ее к успеху.

Пока ей выписывали пропуск, пока объясняли, куда идти, девицы, вошедшие в тесный студийный вестибюль сразу вслед за нею, бросали на нее такие взгляды, словно она была проституткой, которая без зазрения совести явилась прямо в дом к честным женщинам, чтобы отбить у них законных мужей. Но на их взгляды Соне было наплевать.

Внутри студия оказалась такой же неприглядной, как снаружи. Она напоминала огромный и бестолковый ангар, неизвестно для чего разделенный на комнаты, коридоры и лестничные пролеты. В ней не было ни капли очарования, ни тени тайны. Даже какого-нибудь особенного запаха – ну, хоть клеем каким-нибудь необычным пахло бы, что ли! – здесь не было.

И народу, вопреки Сониным представлениям о киностудиях, на которых жизнь кипит ключом, тоже было немного. Какие-то хмурые рабочие возводили в большом холле какую-то конструкцию. Соня решила было, что это декорация, но, присмотревшись, поняла, что наверняка этого не скажешь. Точно так же можно было бы предположить, что рабочие строят самые обыкновенные леса для покраски стен.