Читать интересную книгу Магнатъ - Алексей Кулаков

«Пожалуй, можно немного выправить свою аристократическую карму, отработав пару-тройку приглашений. Начну я с посещения графа Строганова, продолжу…Тенишевы или Кочубеи? Наверное, все же последние. А закончить сей променад можно и у Юсуповых. Да, так и сделаю!»

Подняв взгляд на ближайший экипаж (понятливый кучер мгновенно шлепнул коня по крупу вожжами, направляясь к денежному клиенту), аристократ-промышленник поправил слегка задравшийся рукав сюртука. А усевшись в пахнущий свежим лаком фаэтон, опять погрузился в раздумья – только на сей раз о другом.

Короткая и по большому счету довольно скучная церемония представления ко двору кроме больших и явных плюсов принесла Александру маленькие, но на удивление неудобные минусы. В частности, сразу после нее на его столичную квартиру зачастили лакеи родовитейших и знатнейших семейств империи. И не просто так, а с открытками-приглашениями или просто визитками своих хозяев, которых, честно говоря, уже давненько интересовал молодой, богатый и – самое главное – неженатый князь. Вот только если до посещения Гатчины их интерес был насквозь неофициальным и настороженным, то после короткой встречи Агренева с августейшей четой стало вполне приличным и даже отчасти модным пригласить новичка к себе. Так сказать, чайку погонять (пузырящегося такого, из местечка Шампань), приятно пообщаться (то есть посплетничать) – а заодно составить собственное мнение о перспективности продолжения знакомства.

К счастью, большую часть таких приглашений можно было игнорировать – разумеется, предварительно написав письмо с объяснением причин своей чрезвычайной занятости и не забыв пообещать «как только, так сразу». А вот меньшую часть приглашений приходилось принимать – причем вне зависимости от своего желания.

Как отказать в коротком визите к тем же Нарышкиным, если они вполне официально считаются родственниками Дома Романовых?[8] Этот род в свое время отказался от графской короны на свой герб, вполне обоснованно посчитав, что оный титул ниже их реального положения и достоинства в империи Российской. Таких проигнорируешь, как же! Себе дороже выйдет. А еще были Воронцовы-Вельяминовы, Воронцовы-Дашковы (кстати, просто Воронцовы тоже были, причем в немалом количестве), князь Барятинский, Шереметевы, обширное семейство Оболенских, представители рода Голицыных, Лопухины, Трубецкие и многие, многие другие достойнейшие и влиятельнейшие представители по-настоящему СТАРЫХ фамилий. Корнями своими уходящих еще к первой династии властителей царства Московского. А кто и подалее, считая свой род аж со времен Киевской Руси – те же Долгоруковы, например. Все эти потомственные политики и царедворцы (правда, справедливости ради надо отметить, что и военачальники в этих родах попадались, причем чуть ли не через одного), искушенные по части недомолвок и намеков, свято блюдущие для начала свои, а только потом государственные интересы. Все они, все без исключения – желали лицезреть загадочного князя у себя как можно скорее, дабы оценить и по мере возможности включить (то есть использовать) эту неизвестную пока величину в свои расчеты и расклады. Осторожные расспросы, замаскированные как бы праздным любопытством, многозначительные, но при этом очень дружелюбные и открытые улыбки, тончайшие намеки – особенно в доме князя Владимира Барятинского, счастливого отца трех дочерей. Слава богу, пока относительно малолетних – но это только пока!

Надо сказать, каждое такое «скольжение по верхам» отнимало у Александра сил как бы не больше, чем полноценная тренировка на полигоне – причем как минимум с половинным составом отдела экспедирования зараз. А уж сколько на это уходило времени!.. Которое бы он и рад был потратить на что-нибудь попроще (и полегче) – но, увы, раз груздем назвался, так место твое в корзине. То бишь в том самом пресловутом «обществе», чье коллективное мнение могло почти любого как вознести до небес, так и втоптать в грязь. Но даже в этих неудобствах были светлые моменты – особенно если во всем искать если не хорошее, то хотя бы полезное, а еще работать и думать на перспективу. Которая определенно была, ведь некоторая часть старой знати располагала состояниями ничуть не меньшими (вернее, даже большими), чем у него – и было бы настоящим преступлением не попытаться использовать их деньги в своих проектах. Хотя бы потому, что вместе с деньгами знатных фамилий придет и защита для этих самых проектов, причем на самом высшем уровне – разумеется, если он сможет обеспечить хорошие дивиденды с каждого вложенного рубля.

Именно об этом думал (вернее, мечтал) его сиятельство князь Агренев, высаживаясь из очередного фаэтона как раз напротив семейного дворца Юсуповых – и если первые два визита он именно что отбыл, то третий был ему вполне приятен. И тем, что был последним, и тем, что хозяйка дворца была ему симпатична: в первую очередь своим умом, а во вторую – своим отношением. Зинаида Николаевна для великосветской дамы была на удивление открыта, почти правдива (что не раз уже ему помогло) и не имела к нему каких-либо матримониальных либо же финансовых интересов. Ну и третье тоже не стоило сбрасывать со счетов, ибо ему попросту нравилось любоваться хозяйкой как истинным шедевром природы. Вот только в этот раз усладить свои глаза и слух не получилось – потому что в Гобеленовой гостиной навстречу раннему, но вполне желанному гостю из глубокого кресла поднялась совсем не графиня Сумарокова-Эльстон.

– Рада вас видеть, Александр Яковлевич.

Двенадцатилетняя княжна Юсупова приветливо (и явно подражая сестре) улыбнулась, отодвигая от себя большой альманах с видами городов. Целовать ей руку пока не полагалось, но взрослый аристократ о такой важной мелочи «нечаянно» забыл – тем более что ему это ничего не стоило, а девочке явно польстило (как же, такой откровенный намек на ее взрослый возраст!). Как, впрочем, и вежливые слова ответного приветствия, прозвучавшие без малейших ноток снисходительности и нетерпения.

– Как здоровье Николая Борисовича?

– Благодарю, все хорошо.

Обычный вежливый вопрос, один из обязательных к произношению в самом начале беседы – вот только во время не менее обязательного ответа на личико юной княжны набежала едва заметная тень.

«Неужели все так плохо?»

– Все ли благополучно у Зинаиды Николаевны и Феликса Феликсовича?

– Более чем, князь.

В этот раз ответ был по-настоящему спокойным. Но никак не отменял того факта, что верная и любящая жена, всегда сопровождающая мужа во всех его поездках, вот уже полгода безвыездно сидит в родовом гнезде на Мойке.

«Граф в старой столице, трудится адъютантом у брата императора, его высочества великого князя Сэр-гея… Гм, Александровича. А старшая из сестер Юсуповых осталась в Санкт-Петербурге, с отцом. Которого уже давненько никто не видел стоящим на своих двоих. Тревожный признак!»

– Приятно, когда в делах такого рода сохраняется неизменное постоянство…

Спустя десять минут разговора, более всего напоминающего обычный светский треп (с поправкой на разницу в возрасте собеседников), Александр окончательно утвердился во мнении, что он болван. Кхм!.. Точнее (и вернее) будет сказать, что его встреча и общение с маленькой светловолосой хозяйкой большого дворца были совсем не случайны, и в данный конкретный момент его используют в качестве живого, и заведомо дружелюбного учебного пособия. Этакой «груши» для отработки навыков великосветской жизни, на которой двенадцатилетняя аристократка оттачивает и закрепляет весьма полезное во взрослой жизни умение – разговаривать с кем угодно и насчет чего угодно, да еще и демонстрировать при этом неподдельный интерес к собеседнику.

Конечно, до высочайшего уровня сияющей жемчужины имперского дворянства, несравненной Зинаиды Николаевны ей было пока далеко – но со временем она явно обещала догнать, а возможно (чем черт не шутит?) и перегнать сестру. Как по уму, так и по внешности. По крайней мере, все задатки для этого у нее явно имелись…

«Потренировав» Надежду еще четверть часа в чрезвычайно важном для любого аристократа искусстве долгих разговоров ни о чем, гость на секунду замолчал, беря паузу, затем неожиданно поинтересовался:

– Увлекаетесь видами будущего?

Видимо, до таких «плавных» переходов с темы на тему учебная программа младшей Юсуповой пока еще не дошла – замерев без движения, княжна пару раз моргнула. А затем неуверенно улыбнулась, проследив взгляд взрослого мужчины, направленный на стопочку открыток, лежащих на столике рядом с альманахом. С очень интересным названием, кстати, оказалась книжка – «Архитектура итальянских городов». А под ней лежал другой томик, еще более интересный – «Двадцать тысяч лье под водой», за авторством Жюля Габриэля Верна.