Читать интересную книгу Свет твоих глаз (СИ) - Айрон Мира

Люда стояла, наклонившись и вглядываясь в заросли травы, когда сверху раздался голос:

— Не нашли?

Люда резко выпрямилась, физически чувствуя, как кровь прилила к щекам. Хорошо, что она, Люда, в джинсах и в футболке, а не в платье, которое могло некрасиво задраться, пока она ползала в траве.

— Вот, это вам, — Мельников стоял совсем рядом и протягивал Люде длинную травинку с нанизанными на неё алыми ягодами.

Люда, стараясь не думать о том, что лицо у неё сейчас как раз в тон угощению, приняла травинку.

— Спасибо, Михаил Леонтьевич. Только давайте вместе съедим ягоды, так будет справедливо.

— Давайте, — не стал отказываться Мельников, и Люде это понравилось.

Ей всегда импонировали простые люди и простые отношения, без разных ритуальных танцев. Без всякого такого: "Ой, да что вы, это я собрал для вас, ешьте-ешьте!" "Да нет же, и вы угощайтесь, что же вы право!" "Ах, и не уговаривайте, это исключительно для вас"…

Люда и Михаил быстро съели землянику и посмотрели друг на друга.

— Вы были когда-нибудь в Кировском? — спросил Мельников.

— Нет, — покачала головой Людмила. — Как-то не доводилось. Все родственники живут в другой стороне.

— Вот и у меня такая же история, — улыбнулся Михаил Леонтьевич. — Времени ещё более чем достаточно. Предлагаю прогуляться до села, в качестве экскурсии.

— Хорошо, — согласилась Люда, которая одна бы пойти не решилась, но и сидеть на поляне до вечера не хотела. — А вы знаете, куда идти?

— Тут только одна дорога вдоль полей, сложно заблудиться, — успокоил её Мельников.

Они пошли мимо леса и вскоре вышли на просеку, ведущую к дороге. По этой дороге, огибающей поля, Люда и Михаил продолжили путь. К счастью, тем для разговоров было предостаточно, поскольку первая половина дня прошла очень активно.

Так и шли, обсуждая турслёт, да и путь был не слишком долгий. Уже на подступах к селу их обогнала пыльная грузовая машина, в которой ехали двое парней. Тот, что сидел рядом с водителем, высунулся в окно и крикнул:

— Привет, красавица!

Поскольку рядом больше никого, кроме Мельникова, не было, Люда сделала справедливый вывод о том, что приветствие адресовано ей.

— Здравствуйте! — звонко крикнула она.

Прежде, чем машина скрылась из вида, общительный парень успел подмигнуть Люде и помахать рукой.

— Надеюсь, в Кировском не все мужчины такие активные? — смешно проворчал Мельников. — Я уже начинаю задумываться о том, не пора ли повернуть назад. Или приготовить кулаки?

Люда молчала, улыбаясь. Она не знала, что можно ответить в данном случае.

— Вам смешно? — сузил глаза Михаил Леонтьевич.

— Ну вы же шутите, вот я и улыбаюсь, — нашлась Люда.

— Вообще-то я серьёзен как никогда, — Мельников сдвинул чёрные брови.

К счастью, Людмила и Михаил уже входили в село, потому неудобный разговор свернулся сам собой. Целый час они бродили по улицам Кировского; ходили на пруд, потом к маленькой речушке. Посмотрели на здание Центральной районной больницы, здания двух школ и детских садов. Побывали даже у маленькой полуразрушенной часовни.

Потом вышли на другую сторону окружённого полями села и увидели мальчишек, играющих в футбол. Неугомонный Мельников пошёл гонять мяч с парнями, а Люда устроилась сидеть на брёвнах, сложенных около импровизированного футбольного поля.

Потом Михаил Леонтьевич подошёл и сел рядом, и они ещё некоторое время наблюдали за игрой ребят. Откуда ни возьмись рядом появился упитанный серый кот, крупный, с раскормленной мордой и широким лбом.

Михаил Леонтьевич погладил кота, и тот начал тереться о длинные ноги Мельникова, обтянутые джинсами. Кот ходил туда-сюда, выгибая спину и держа хвост трубой.

Люда засмотрелась на Михаила, который гладил кота. В глазах Мельникова было столько тепла и доброты, что Людмила, кажется, совсем перестала чувствовать собственное сердце, — настолько оно замерло и притаилось.

И в этот момент Михаил посмотрел на Люду, застав прямо в разгар её душевных переживаний. Он опять всё понял — Люда увидела по его глазам. И как бы она ни пыталась теперь замаскировать свои чувства, отвертеться, — было поздно.

Вскоре Михаил поднялся с брёвен и помахал футболистам. По дороге шли молча; молчал каждый о своём, но в то же время, молчали об одном и том же. Как только село скрылось из вида, Михаил остановился и повернулся к Людмиле.

— Люда, — тихо, почти шёпотом, и просто сказал он, но лицо у него было такое, что у Людмилы ноги подкосились. — Людочка…

Ладони Мельникова легли на предплечья Людмилы, медленно заскользили по плечам, пальцы легко коснулись шеи. Потом Михаил осторожно обхватил щёки Люды и начал её целовать.

Теперь уже ничто не могло их остановить, и никто не мог. Руки Михаила и Людмилы переплетались, а сами они прижимались друг к другу всё теснее. Потом Михаил отстранился, но лишь для того, чтобы взять Люду за руку. Он сделал шаг в сторону поля и повлёк женщину за собой, не переставая смотреть в её лицо, не отпуская её взгляд ни на миг.

Глава третья

Сначала Люде казалось, что она не слышит вообще ничего, кроме собственного сердца, только видит над собой бесконечное и безоблачное ярко-синее небо, и ласточек, разрезающих синеву бреющими полётами.

Потом почувствовала, как Михаил приподнялся на локте, и сразу увидела его взволнованное лицо. Тогда же к Людмиле вернулась способность слышать, хотя Михаил не сказал ни слова, только смотрел.

— Я люблю тебя, — заговорил он наконец. — Давно, с зимы, и сразу чувствовал, что люблю. И сейчас всё было не просто так, Люда!

— Я знаю, — кивнула она. — Тоже чувствую. Я прекрасно знала, на что иду, Миша, и ни о чём не жалею. И не пожалею. Это было… счастье.

Люда увидела, как тревога в глазах Михаила сменилась огромным облегчением. Он лёг рядом, обнял Люду и притянул её голову к себе на плечо. Люда обхватила его за пояс.

— Это не только было счастье, Люда, — уверенно заговорил Михаил. — Было, есть и будет. Мы должны быть вместе.

— Но как? — Люда попыталась высвободиться, но Михаил не выпустил её, прижал к себе ещё крепче.

— Я сам поговорю со всеми, Люда. Самое главное — дождаться приезда Веры и Светы. В понедельник я подам на развод. А во вторник, когда вернутся Вера и Света, я объясню им всё, попрошу прощения и временно перееду к родителям. С Анатолием я поговорю сам. И с твоими родителями — тоже.

— Миша, а как же дети?

— Ты считаешь, дети могут быть счастливы, когда рядом с ними находятся бесконечно несчастные родители? Я знаю, что не смогу жить без тебя. Дети поймут всё, хоть и не сразу. Тем более, это Вера перестанет быть моей женой, а Света никогда не перестанет быть моей дочерью. Я её отец. Я, и больше никто.

— Миша, а Горком комсомола? Представляешь, что будет, если ты начнёшь разводиться? Тебе придётся забыть о карьере, и это в лучшем случае.

— О карьере я сейчас думаю меньше всего. Карьера — это карьера, и я не собираюсь подчинять ей жизнь, счастье, чувства. Мы живём жизнь, Люда. Жизнь, а не карьеру. И живём один раз.

— Я даже примерно представить не могу, Миша, что будет дальше, — вздохнула Люда. — Знаю только, что тоже не смогу теперь без тебя жить.

— Это самое главное, Люда, — Михаил прижался губами к макушке Люды, а потом продолжил тихо: — У нас всё будет хорошо. Только верь мне.

* * * * * * *

Однако реальность внесла свои коррективы, и всё получилось далеко не так гладко, как было на словах.

В понедельник, когда Люда готовила ужин, вернулся Анатолий, которого, несмотря на то, что он в отпуске, сегодня попросили выйти на работу. Он согласился; разумеется, за двойную оплату.

Умывшись, муж сел на табурет в кухне, молча глядя на то, как Люда делает салат. Из комнаты выскочила Юлька, держащая в руке длинный леденец в прозрачном шуршащем фантике.

— Папа, смотри, у меня "карандаш"! Разноцветный! Бабушка приходила, принесла мне.