— Почему нельзя? Боитесь, что я её украду? — едко уточнил я.
— Потому что мы так сказали! — взорвался Маис.
— Ответ не принимается, — хладнокровно парировал я, — мы, кажется, уже выяснили, что я не ваш пленник, а вы не мои тюремщики. Мне интересно посмотреть на истоник воды вашего города, и я хочу пойти именно туда.
Стражи с искренним страданием на лице переглянулись, причём у Маиса дёргался уже не только уголок рта, но и глаз. Видно было, что они привыкли решать все вопросы прямым ударом промеж глаз недовольным вопрошающим. И теперь, лишившись своего единственного инструмента контроля, они чувствовали себя беспомощными, как дети. Я даже готов был поклясться, что в этот момент слышал, как у них в головах со скрипом ворочаются мозги, ища разрешение проблемы нового рода.
— Ходить туда могут только стражники, одобренные лично Тремя Правителями, — выдавил из себя, наконец, Пино, — поэтому без этого разрешения пройти туда не получится.
— Не вопрос, — согласно кивнул я, — я совершенно не хочу, чтобы из-за меня у вас были неприятности. Пойдём к Гимлаву, Лексабу и Викаю оформлять разрешение.
— Они сейчас заняты, — безнадёжно сказал Маис, понимая, что я уже не отстану.
— Не страшно. Для меня они, уверен, найдут время, — улыбнулся я.
— Да оба солнца тебя побери! — взорвался Маис, — ладно! Мы проводим тебя посмотреть на источник воды, только с одним условием. Ты будешь молча, подчёркиваю, молча смотреть на то, как он работает, и не будешь, подчёркиваю, не будешь донимать нас дурацкими вопросами. Кроме того, ты натянешь на голову капюшон и будешь всё время молчать! Если к тебе обратятся — мы всё уладим сами. Понятно?
— Ладно, ладно, не кипятись, я всё понял, — примиряюще сказал я, довольно про себя улыбаясь. Воистину, компромисс — великая сила, и, передавая условия компромисса друг другу, как пинг-понг, можно добиться всего, чего угодно. Как сейчас я, вытребовав себе право на прогулку, после этого уступил и позволил моим сопровождающим водить меня там, где им хотелось. После чего настоял на походе к источнику, но принял их условия касательно того, чтобы молчать и не задавать вопросов.
Впрочем, это объяснялось тем, что стражи явно собирались провести меня в обход правил. А с учётом того, что там наверняка работает много рано, мне не стоило лишний раз светить своей внешностью.
Шли мы до него порядка получаса. Усталость вновь давала о себе знать, и я с сожалением понимал, что музей, вероятно, придётся смотреть в другое время. И вот, наконец, перед нами предстало очередное здание.
Выглядело оно как обычный двухэтажный дом. И ничем особым оно не выделялось… на первый взгляд. Едва мы приблизились, ещё до того, как Маис сказал, что мы пришли, я и сам это почувствовал. Было такое ощущение, что под этим домом что-то… дышало. Возможно, это было дыхание родственной мне магии воды… или просто воды, которой в этом мире настолько не доставало, что я начинал ощущать её дыхание везде, где она появлялась.
Сразу за дверью нас встретило ещё двое рано с грязно-синей шкурой.
— Вам чего? — неприветливо спросил один из них, и по голосу я с удвилением узнал Акки, — вам здесь нечего делать, на этой неделе дежурят рано Фартхароса.
— Кандидат в гвардейцы, — Маис от души хлопнул меня по плечу, из-за чего я едва не потерял равновесие, — иструктаж, знакомим с ключевыми зданиями города.
— Новичок, значит, — Акки отчасти высокомерно, отчасти снисходительно на меня посмотрел, — а чего рожу спрятал и молчит?
— Наказан, — пояснил Пино, — вчера пытался на свидание со своей девчонкой удрать. Так что лишён права голоса, будет молча ходить и слушать.
— Правда? — расхохотался Акки, после чего даже снисходительно похлопал меня по плечу, — ну, ничего, седмицу чужие штаны постираешь да сандалии почистишь — сразу ума и дисциплины прибавится. Ладно уж, ведите своего новичка, только недолго. Да на нулевой уровень пока не водите, рано ему ещё такое видеть.
— Спасибо, сами бы мы ни за что не догадались, — разозлился Маис, больно хватая меня за плечо и толкая вперёд, — пошли, давай!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мы направились вдоль длинного коридора. Почти всю его площадь вдоль левой стены занимала огромная, просто колоссальная стеклянная труба или цистерна, из которой вело порядка двадцати кранов. Возле каждого крана сидел рано — преимущественно могучие генрано — которые наливали в баки и вёдра воду, после чего делали записи в журнале. Приглядевшись, я заметил, что вода в цистерну поступает из большой трубы сверху, которая уходила прямо в потолок.
— Как же такая большая стеклянная конструкция не лопается? — тихо спросил я. Ответом мне послужил, наверное, пудовый кулак возде моего носа и грозное шипение.
— Новичок. Мы на каких условиях сюда пришли? — сурово спросил Пино.
— Но мне же интересно, — возмутился я.
— Подчёркиваю: все вопросы — потом, на улице, — тихо рыкнул Маис, у которого снова начался нервный тик, — сейчас молчи ради двух солнц, иначе с нас шкуры спустят.
В следующем зале ожидаемо оказался бассейн. Прямо из каменной стены по желобку стекала вода. Присмотревшись и оценив поток, я прикинул, что стеклянный бак, который я заполнил за две минуты, он бы заполнял минут двадцать, а то и тридцать. И всё же меня не интересовал ни сам бассейн, ни любопытная насосная установка, которая подавала воду в следующее помещение.
Сам поток… с ним было что-то не так. Но я никак не мог понять, что именно, наверное, потому, что уже слишком давно не видел источников воды. А потом до меня дошло. Поток был… неровный. Это трудно было заметить на первый взгляд, но если всмотреться, то сразу замечаешь, что он становится то сильнее, то слабее. Это могло значить то, что и этот, последний источник тоже иссякал. И рано или поздно он кончится… и тогда этот мир ждёт окончательное вымирание.
С тех пор, как я до конца узнал кровавую историю вимрано, я не испытывал особой жалости к остальным подрасам. Уважение к отдельным их представителям — да, но жалость оказалась почти полностью перекрыта тем, что они для себя это будущее заслужили. Но вот это… последний в этом мире источник воды, который, нисмотря ни на что, поддерживал жизнь всем и каждому, не деля никого на добрых и злых, хороших и плохих, а просто отдавая всё, что был способен… Это зрелище вызвало во мне острую жалость. И по моему глазу скатилась единственная слеза…
И вместе с ней неосознанно включилась и Магия слёз… после чего случилось немыслимое. Я вдруг почувствовал… что-то страшное. Прямо под моими ногами волнами исходили боль, отчаяние, тоска, безнадёжность… На мгновение я так испугался, что едва не потерял равновесие.
В этот самый момент прямо в стене открылась дверь, и из неё вышел ещё один охранник с грязно-синей шкурой, почему-то вытирая глаза. Впрочем, увидев нас, он тут же сердито рыкнул:
— Вы ещё кто?! И что это за коротышка с вами?!
— Кандидат в гвардию, знакомство с ключевыми точками, — терпеливо ответил Пино.
— Что-то много вас в последнее время, — проворчал вышедший рано, — не задерживайтесь тут! Не на что здесь особо смотреть!
С этими словами он тотчас вышел в помещение с вентилями.
— Ну? Осмотрелся? Пошли отсюда, — сказал минуту спустя Маис. Я не решился вновь открыть рот, но указал на дверь в стене, давая понять, что хочу пройти туда.
— Нет, — сердито ответил Пино, — на этом для тебя экскурсия окончена!
— Но ваш источник умирает, я чувствую, что он нестабилен, — не сдержавшись, выпалил я, — он совсем скоро может иссякнуть! Пустите меня туда, может, я смогу что-нибудь сделать…
Однако в этот момент Маис, потеряв всякое терпение, повернулся и схватил меня за горло. Мне снова пришлось вспомнить, что в плане физической силы я значительно уступаю расе рано. А, судя по тому, что у Маиса дёргались уже оба глаза, он был в шаге от того, чтобы свернуть мне шею.
— Подчёркиваю! Мы! Сейчас! Идём! Домой! Понятно?! — прорычал он. Я поспешно закивал. Конечно, Фартхарос и трое правителей потом ему самому свернули бы шею, вздумай он распустить руки больше положенного, но это уже будет потом. А мне, вопреки той лапше, что я навешал Гимлаву, Викаю и Лексабу на отсутствующие уши, было, ради чего жить и за что бороться.