Затем мутный взор старика переполз на Алису и Пашку.
— Кто такие? — спросил он. — Я не помню.
— Скажи: смерть!
— Это… — Старик долго жевал губами. Потом светлая мысль посетила его. — Дай их мне, — сказал он. — Будем чинить. Сил не хватает, никто мне не помогает. Я их научу. Пускай помогают, а?
— Ты ничего не понял, старый дурак! — рассердилась Госпожа.
— Куда мне понять…
Алый занавес отлетел в сторону, и в комнату ворвались толстяк и наследница Афродита.
— Почему без нас заседаете? — закричал толстяк с порога. — Опять заговор?
— Мы вас звали, — устало ответила Госпожа. — И не наша вина, что вы гуляете неизвестно где.
— Почему неизвестно где? — возмутился толстяк. — У ребенка был нервный шок.
Толстяк помог наследнице подняться на ступеньки, и они заняли место Посейдона.
— Меркурий, — обратилась Госпожа к толстяку, — мы судим пришельцев, которые нарушили закон и проникли в Атлантиду. Мы приговорили их к смерти. Ты согласен?
— Согласен, согласен, — быстро ответил толстяк. — Они нам угрожали. Моя девочка в опасности.
— Значит, все решено. Единогласно.
— Чепуха какая-то, — возмутился Пашка. — Я протестую. Я требую защитника!
— Правильно! — закричала вдруг наследница. — Я скоро умру от скуки. Мне не с кем играть. Мне прислали сверху детей, чтобы я играла, а злая Гера хочет их убить. Папа, прекрати!
— Да, кстати, — тут же изменил свою позицию толстый Меркурий, — почему их нужно казнить, когда моей девочке не с кем играть? Нет, я не позволю. Опять заговор против моей девочки. Гера, тебе пора уступить ей место. Ты стара и зла.
Алиса слушала эту перепалку как во сне. Такого быть не могло. Мы живем в конце двадцать первого века, когда на Земле не убивают людей. Может, они шутят? Может, это спектакль?
— Вы не понимаете! — Госпожа Гера поднялась с трона и протянула вперед руку: — Если нарушить закон единожды, закон погибнет. Погибнет закон — погибнет Атлантида. Своей властью я приказываю: Гермес и Меркурий, отведите пришельцев к внешнему люку и утопите!
Она была грозной и страшной. Казалось, что из ее глаз вылетают черные стрелы. Остальные в зале оробели и молчали…
Пауза тянулась долго, словно все окаменели, заколдованные.
Вдруг занавес откинулся, впуская Посейдона.
— Все, — сказал он, — их корабль спрятан. Что решил Совет?
— Совет моей властью постановил — смерть! — произнесла Гера.
Посейдон окинул взглядом комнату. Потом обернулся к Алисе.
— Это правда? — спросил он.
— Она не вправе отвечать, — сказала Госпожа Атлантиды.
— Это ложь, — сказала Алиса.
— Здесь решаю я! — Госпожа была неумолима. — Я — это закон. И много лет уже я его охраняю.
— Что ты думаешь, Меркурий? — обернулся Посейдон к толстяку.
— Я против! — воскликнул толстяк. — Моей девочке не с кем играть, а вы тут топите детей.
— А ты, Гермес? — спросил Посейдон.
— Ты о чем? Прости, я задремал, может, чего пропустил?
— Задремал или притворился?
— Пускай дети живут, — быстро ответил Гермес. — Мне помощники нужны. Ты не сердись, Госпожа, все течет, чинить некому.
— Атланты не убивают детей, — сказал Посейдон. — Решение Совета: оставить им жизнь. Ты одна против.
— Решение Совета: смерть пришельцам!
— Я увожу детей, — сказал Посейдон. — Им не следует слушать дрязги стариков.
Он поднял руку, жестом приказывая пленникам следовать за ним.
Красный занавес всколыхнулся и мягко опустился сзади. Они снова оказались в зале скульптур.
Вслед несся крик Госпожи Геры:
— Они приговорены и будут убиты!
— Фапофадофажди, — сказала Алиса Пашке, пользуясь старым школьным кодом. — Фамыфаосфатафанемфася фаодфани.
— Фапофанял, — ответил Пашка.
— Фавлефасу, — сказала Алиса.
Пашка кивнул. И на самом деле, каменный лес — лучшее место, чтобы убежать.
Они миновали зал скульптур. Алиса оглянулась. Посейдон брел шагах в трех сзади, его серая тога волочилась по камням.
Вот и каменный лес.
Алиса почувствовала, как напрягся Пашка.
— Беги, — шепнула она. — Налево.
Пашка послушно бросился налево. Алиса побежала в другую сторону. Она не оглядывалась, главное было — оторваться от Посейдона. Ей казалось, что она бежит по настоящему лесу, вот только нет кустов, чтобы спрятаться. Она обогнула один ствол, второй, третий… Впереди, уходя в бесконечность, стояли такие же громадные колонны.
И вдруг со всего размаха Алиса врезалась в стену.
Она настолько не ожидала этого, что ушиблась и упала на пол.
Лес был обманом! Всего-то в нем оказалось шесть рядов деревьев, а за ними — зеркальная стена.
Алиса постаралась подняться, ноги скользили по кафельному полу, по нарисованным цветочкам и бабочкам. «Гадкий мир, — подумала Алиса, — все ненастоящее!» Сзади раздался крик.
Алиса обернулась.
Посейдон спокойно ждал в проходе между деревьями. А чуть дальше был виден Пашка, который колотил кулаками по зеркальной стене и громко проклинал Атлантиду и всех атлантов.
— Пашка, за мной! — крикнула Алиса.
Она побежала к выходу из зала. Пашка за ней.
Но выйти из зала не удалось. В его дверях стоял, нервно колотя себя хвостом по бокам и разевая розовую пасть, огромный лев.
Алиса начала отступать.
Лев сделал шаг за ней.
Кто-то толкнул Алису. Это был Пашка. Он встал перед Алисой, закрывая ее собой. У Пашки, может быть, много недостатков. Но он никогда не оставит товарища в беде.
Лев стоял с раскрытой пастью. Пашка и Алиса, замерев, глядели на льва.
Сзади подошел Посейдон и спросил:
— Ну что, набегались? Пойдем дальше?
Пленники ничего не ответили.
Посейдон поднял руку, щелкнул длинными сухими пальцами. Лев растворился в воздухе.
— Голограмма, — сказал Посейдон.
— Ага, — перевел дух Пашка. — Я так и подумал.
— Нет, — сказал Посейдон. — Ты так не подумал. Иначе бы прошел сквозь него. Идите направо.
Справа была небольшая дверь. Алиса повернула изогнутую бронзовую ручку, и дверь послушно открылась.
За дверью обнаружилась небольшая комната с длинным столом посредине. Вдоль стола были расставлены кресла с резными спинками. На столе стояло несколько сосудов, закрытых крышками.
Посейдон закрыл за собой дверь и сказал:
— Если вам нужно вымыть руки и привести себя в порядок, туалет в соседнем помещении.
— Зачем мыть руки, если вы собираетесь нас убивать? — спросил Пашка.
— Очень неприятно убивать грязных детей, — совершенно серьезно ответил Посейдон. — К тому же здесь тепло, вы можете снять скафандры, наверное, надоело в них ходить.
Когда Пашка с Алисой мыли руки в небольшой комнатке, где стояла низкая золотая ванна и из кранов в виде птичьих голов тонкими струйками лилась пресная вода, Алиса сказала:
— Знаешь что, Пашка?
— Что? — Пашка, ополоснувшись, принялся простукивать стены. Он надеялся, что можно будет убежать оттуда.
— Я думаю, что нас не будут убивать.
— В любом случае я им так просто не дамся, — сказал Пашка.
Алиса сняла скафандр и положила его на низкий каменный стол. Потом причесалась, глядя в мутное овальное зеркало. Пашка скафандра не снимал.
— Вроде бы нас собираются кормить, — сказала Алиса.
— Могут и отравить, — предупредил Пашка.
Алиса приоткрыла дверь в большую комнату. Посейдон сидел за столом, подвинув к себе один из сосудов, и мирно черпал оттуда серебряной ложкой суп. Он увидел, что дверь в туалет приоткрылась, и сказал, улыбаясь:
— Фазафахофадифате, а то суп остынет. И в следующий раз придумайте код посложнее. Нельзя недооценивать противника.
— Вы правы, — согласилась Алиса.
Она прошла к столу и села в кресло. Посейдон подвинул ей серебряную миску.
— Надеюсь, вы употребляете в пищу суп из креветок? — спросил он.
— Спасибо, — сказала Алиса. — Я очень проголодалась.
Пашка стоял в дверях, так и не решив еще, что перевесит: голод или осторожность.
Посейдон спросил:
— Суп не остыл?
— Нет, — сказала Алиса. — Очень вкусно.
— А мне так надоела морская пища! — сказал Посейдон.
Пашка осторожно подошел к столу.
— Нехорошо, — заявил Посейдон, глядя на него, — в скафандре за стол у нас не садятся.
Алиса посмотрела на Пашку укоризненно.
— Я руки вымыл, — сказал Пашка.
Понятно было, что скафандр он не снимет.
— Ну, как знаешь, — сказал Посейдон.
Суп был не очень вкусный, подсоленные креветки плавали в жидком бульоне.
— Овощей не хватает, — вздохнул Посейдон. — Теплица вышла из строя, а починить некому.
Пашка сел за стол. В скафандре не очень удобно обедать. Но он делал вид, что всю жизнь обедает только в скафандре.