Читать интересную книгу Убийство на Знаменской - Алексей и Ольга Ракитины

– Да, весьма хорошее, притом, – заверил Иванов.

– Вот и замечательно, вам, как говорится, и прикуп брать. А я со своей стороны постараюсь вам помочь, но пока не буду объяснять как…

Путилин сделал паузу, собираясь с мыслями.

– Далее, – продолжал начальник сыскной полиции, – мне очень интересна дамочка, в сопровождении которой погибший явился в гостиницу. Почему она ушла ранее? Если её уход планировался с самого начала, то для чего погибший брал номер на всю ночь? Хотел отоспаться? Ему – что, негде было поспать? На бродягу он не похож, наверняка, имеет свою квартиру. Но если её уход не планировался изначально, то он – этот уход – весьма напоминает бегство. Проститутка спешит покинуть номер, расчищая тем самым место для убийц… В общем, дамочка мне представляется весьма интересной, её надо искать. Что скажете на сей счёт?

Вопрос был адресован сыскным агентам. Те молча переглянулись. Отвечать взялся Гаевский:

– Описание дамочки самое общее. С одной стороны, свидетели говорят о её рыжих волосах, а поскольку рыженьких женщин всё же не так много, то это обнадёживает. Но что-то мне подсказывает, что наша «рыженькая» вовсе никакая не рыженькая, а просто стриженая женщина с париком на голове. Утешает то, что есть надежда на её опознание свидетелями.

– Ну, Владислав, я не буду учить вас тому, что делать, – кратко уронил Путилин.

– Так точно, ваше высокоблагородие, не надо. Обратимся во врачебно-полицейский комитет, «подёргаем» на опознания билетных проституток.

– Да, вы уж подёргайте, подёргайте, да поживее, давайте, – кивнул начальник Сыскной полиции.

– Беда в том, что наша «рыженькая» может быть безбилетной проституткой, – вздохнул товарищ прокурора. – Тогда от всех этих опознаний толку будет чуть.

– Совершенно справедливое замечание, – согласился Путилин. – Я даже более того скажу: наша «рыженькая» вовсе может не быть проституткой. Если она член банды, и её использовали лишь для того, чтобы заманить жертву в дом свиданий, то окажется, что мы вообще не там её ищем. Однако, сие обстоятельство вовсе не отменяет необходимости организации и проведения опознания нашими свидетелями проституток, получивших жёлтые билеты в Санкт-Петербурге. Понимаете меня?

– Разумеется, ваше высокоблагородие.

– Очень хорошо. Пойдём дальше: мне не совсем понятно, почему между номерами оказалась дверь? – продолжил Путилин. – Это что, нормальная для данного заведения практика – устраивать скрытые мебелью проходы в стенах?

Поскольку никто из присутствующих не взялся отвечать на этот вопрос, со стула поднялся помощник пристава («сидите!» – махнул ему Путилин):

– Ваше высокоблагородие, я задал этот же вопрос управляющему. Он объяснил происхождение дверей так: некоторые номера на втором и третьем этажах до ремонта были двухкомнатными. В ходе ремонта все номера сделали однокомнатными. Существовавшие межкомнатные двери закладывать кирпичом не стали, а просто закрыли замками и заставили мебелью.

– Пресловутые замки открываются перочинным ножиком или карандашом, – иронично заметил Агафон Иванов, – если их вставить вместо дверной ручки.

– И много здесь таких номеров? – уточнил Путилин.

– Управляющий сказал, что по два с каждой стороны коридоров на втором и третьем этажах.

– То есть восемь, – Путилин покачал головой. – Гм-гм, а давно ли был проведён ремонт?

– В 1878 году, ваше высокоблагородие.

– Семь лет назад, стало быть. Удивительно ещё, что подобных преступлений не бывало здесь ранее, – начальник Сыскной полиции даже фыркнул от негодования. – Что это за постановка дела такая? Это же идеальное место для работы гостиничного вора! Уважаемый Павел Николаевич, – Путилин повернулся к товарищу прокурора, – я прошу вас обязательно обратить внимание владельца гостиницы на недопустимость подобного небрежения безопасностью клиентов. Пусть в кратчайшие сроки накрепко заделает двери, хоть досками заколотит! Я обязательно доложу об обнаруженном упущении Градоначальнику, так что пусть владелец гостиницы ждёт в ближайшее время большую ревизию.

– Если вы позволите, я бы хотел ещё кое-что сообщить, – проговорил помощник пристава.

– Слушаю вас внимательно.

– Управляющий уверял меня, что ход на этаж со стороны чёрной лестницы совершенно недоступен для преступника. На двери чёрной лестницы действительно есть крюк, позволяющий закрывать её, но во время моего осмотра он оказался не накинут. Дверь, считай, стояла открытой. Допускаю, что в таком виде она простояла всю ночь. Я спросил у управляющего: « Почему же так случилось, ежели по вашим правилам она должна быть всё время заперта?» А он спокойненько мне ответил: «Может, из горничных кто выходил или дворник белье прачкам выносил…»

Несколько секунд присутствовавшие осмысливали услышанное.

– Просто чёрт знает что такое! – Путилин явно раздражился. – Вот тебе и строгие правила, вот тебе и хваленый порядок! Вся строгость тут касается только сбора денег!

– Я что-то подобное ожидал встретить, – пробурчал товарищ прокурора. – Где-нибудь в Европе, у педантичных немцев подобные отступления были бы нонсенсом, а для нас, для русского человека то есть, сия бесхозяйственность в порядке вещей! Инструкции составляют, дабы их нарушать, законы – дабы обходить, а порядок вещей – дабы его переиначивать.

– Да при чём тут русский человек? – досадливо махнул рукой Путилин. – Виноват в разгильдяйстве не «человек» вообще, а вполне конкретная личность. В данном случае управляющий. Это он должен входить во все мелочи, правильно организовать работу подчинённых и постоянно её контролировать. Ладно, я найду, как довести своё мнение о здешнем управляющем и господину градоначальнику и владельцу гостиницы. Если мы не примем мер, то из этого здания трупы придётся вывозить каждую неделю…

Путилин на минуту задумался, раздражённо забарабанил пальцами по столу.

– Вот что, скажите-ка мне, удалось найти окровавленные полотенца, которыми убийца вытирался после преступления? – неожиданно спросил он.

– Никак нет, Иван Дмитриевич, – вздохнул Агафон Иванов, – полотенца и постельное бельё, изъятые горничными из номеров второго этажа, уже ушли в общую стирку. Теперь не представляется возможным установить, из каких номеров были взяты те или иные тряпки.

– Плохо! – Путилин ткнул пальцем в стол перед собою, словно точку поставил. – Тогда, может, кто-то сумеет объяснить, почему в номере оказались два мужских бумажника? Только не говорите, будто один из них забыл заволновавшийся убийца – это будет и не смешно и глупо.

В комнате повисло молчание. Никто из присутствующих никаких разумных объяснений явно не имел.

Путилин вздохнул:

– Вот и я тоже не знаю. Это что-то означает, вот только хотелось бы знать, что именно!

Механизм следствия закрутился, подобно заведённым и хорошо отрегулированным часам.

Товарищ прокурора Грибанов составил протокол осмотра места преступления и задокументировал показания коридорного и портье. Это были первые допросы в рамках пока ещё не возбуждённого уголовного дела по факту обнаружения трупа неизвестного мужчины в гостинице «Знаменская». Впрочем, через несколько часов прокурор Петербургского судебного округа подписал постановление о возбуждении дела. В рамках начавшегося расследования Павел Николаевич Грибанов, назначенный следователем по этому делу, оформил постановления о назначении аутопсии – посмертного исследования трупа убитого – и судебно-химического исследования напитков, обнаруженных на месте преступления.

Труп неизвестного был отправлен в мертвецкую палату Александровской городской барачной больницы, расположенной в самом начале Миргородской улицы, где ему положено оставаться до захоронения. Аутопсия должна была быть произведена на следующий день в той же самой больнице силами трёх врачей-патологоанатомов полицейского ведомства.

Если деятельность следователя на данном этапе можно охарактеризовать как «бумажная» работа, то сыскным агентам пришлось потрудиться самым что ни на есть реальным образом – ногами. Необходимость отыскать следы постояльцев второго номера направила их вон из гостиницы

Понятное дело, что через минуту они оказались на Знаменской площади; прямо перед ними, на противоположной стороне площади, находился громадный Николаевский вокзал, справа – Знаменская церковь, а налево уходил Старый Невский проспект. Загадочная парочка имела четыре варианта пути из этой точки, и все они были равновероятны: неизвестные могли отправиться на вокзал и покинуть город на поезде; могли взять извозчика и уехать на нём; могли сесть в вагон конной железной дороги, начинавшей движение с пяти часов утра; наконец, неизвестные могли продолжить движение пешком в произвольном направлении.