— Поднимай подол!
Она посмотрела на меня красными, заплаканными глазами.
— Поднимай. Мне твой отец разрешил видеть твои ноги. Так что все нормально. Заодно посмотрю и скажу, красивые они у тебя или нет?
Я помог ей задрать все ее многочисленные юбки. Они были легкими, словно из паутины.
— Повернись ко мне задом.
Повернулась. Когда поднимали подолы, из них выпала пчела. Она еле шевелилась. Я ее раздавил. На белом шелке панталончиков заметил жало. Вытащил его. Демоны! Как прикладывать лед? Ее панталоны станут мокрыми!
— Я сейчас сниму с тебя твои панталоны!
Она дернулась. Тихо подвывая, посмотрела на меня:
— Нельзя!
— Наплевать! Как я лед приложу? Они у тебя мокрыми станут. Скажут потом, что ты в штаны наделала. Позор!
— Девочки штаны не носят.
— Зато девочки носят панталоны. Стой спокойно!
Я стащил их с нее до колен. Правая ягодица была припухшая. Я видел на белой коже красное пятнышко. Приложил лед. Эллия дернулась отстраняясь. Левой рукой перехватил ее за низ живота, удерживая. Ее живот показался мне горячим.
— Немедленно убери руку! — Тихо прошипела она, покраснев.
— Ты отстраняешься. Вот я тебя и удерживаю.
Она замолчала. Сколько так стояли, не знаю. Лед таял. Капельки воды стекали по ее ноге. Я вытирал их тряпочкой. Наконец Эллия сказала:
— Все хватит. Ты мне всю попу заморозил!
Я убрал лед от ее ягодицы. Посмотрел на место укуса. И не знаю почему, но приблизил лицо и поцеловал еле видную красную точечку на ее коже. Эллия замерла. Я поднял взгляд. Повернув ко мне лицо, она широко раскрытыми глазами смотрела на меня:
— Ты что сделал?
— Поцеловал. Мне показалось, что если я поцелую тебе место укуса, то боль пройдет быстрее.
— Одень назад.
Я натянул панталоны ей на бедра. Она опустила подолы и развернувшись ко мне, залепила пощечину.
— Ты все же сумел подсунуть мне пчелу, Слав. Ты сделал мне больно. Я тебе никогда этого не прощу!
Держась за щеку, ответил:
— Жаль. Думал, может перед смертью ты меня все же простишь и пожалеешь. В конце концов, я защищал тебя в темных переходах нижнего уровня дворца.
— Что значит перед смертью?
— Как что? Странная ты Эля. Ладно, пойду готовиться.
— К чему?
— К тюрьме. Сначала меня бросят в каземат. Потом на эшафот. Ты попроси отца, пусть меня сильно не мучают. Не колесуют. А сразу голову отрубят.
Ее глаза стали как блюдца.
— Как голову отрубят?
— Понимаешь Эль, смотреть то мне на тебя можно, но только на твои ноги. А я сегодня видел не только их. Но ладно бы это, но я и трогал тебя. За живот, поцеловал даже твою ягодицу. Так что эшафот однозначно. Пойду родителям твоим расскажу. Со своими попрощаюсь.
Повернулся, пошел к дверям.
— Подожди, Слав!
Я остановился. Глянул на принцессу.
— Я никому не скажу. И ты не говори.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Хорошо. Но ты ведь меня все равно не простишь?
— Нет!
— Что мне нужно сделать, что бы ты простила? Хочешь, в куклы с тобой буду играть, целую седмицу!
— Седмицы мало!
— Хорошо, две!
— Месяц!
— Эль, имей совесть!
— Месяц!
— Ладно, пусть месяц. Но ты меня простишь?
— Я посмотрю на твое поведение!
Я улыбался. Увидел улыбку на ее губах. Слезы уже почти высохли.
— Эль! А ноги у тебя на самом деле красивые!
— Самые красивые?
— Самые красивые! И не только ноги!
— Красивее, чем у Лидии и Валенсии?
Я кивнул: — Красивее, можешь не сомневаться.
Удивительно, вот скажи девчонке, что она самая красивая, она сразу становиться веселой. Ей даже леденец не нужен.
— Ладно, Эль. Я пойду. Все же занятия у нас.
— Иди. Больше не подкрадывайся ко мне!
— Обещаю.
Когда я был уже около двери, она меня окликнула:
— Слав! — Посмотрел на нее. — А ты меня все-таки поцеловал! Пусть не губы, как нормальный жених делает, а в другое место, но поцеловал! — И она засмеялась. Я в ответ. Открыл дверь и вышел.
— Вячеслав, почему так долго? — спросил, хмурясь наставник. — Тебя что, прихватило?
Фредерик, Араторн и еще несколько мальчишек засмеялись. Посмотрел на верх. Эллия с интересом наблюдала из окна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Прихватило, наставник! Наверное съел что-то! — продолжал смотреть на нее. Эллия улыбалась.
Когда занятия закончились. Мы поливали друг другу, помогая умываться.
— Слав! — крикнула принцесса. Вытираясь полотенцем, посмотрел на верх. Она держала в руках леденец. — Леденец хочешь?
Все кто был во дворе, подозрительно на нас с Эллией смотрели.
— Хочу!
— Лови! — Кинула, я поймал. Запихал в рот. Эллия наблюдая за мной, через некоторое время сказала. — Правда он у меня на пол упал. Повалялся немного. Но ты же не брезгливый?
Все кто был во дворе захохотали. Я тоже улыбался. Сделала она меня! А ведь и правда! Когда ее пчела укусила, она леденец выронила. Решил не выплевывать. Наоборот с наслаждением пососал его. Потом вытащил изо рота и облизал.
— Не, не брезгливый. Он же из твоих рук!
Брови принцессы изогнулись дугой в удивлении. Потом она опять улыбнулась.
— Тогда приходи сюда, я тебя еще угощу! У меня вкусные леденцы.
— Обязательно! Только переоденусь. А то от меня потом пахнет.
— Ладно! Я тебя жду! — Показала язык Фредерику и исчезла из окна.
Во дворе стояла тишина. Все смотрели на меня непонимающе. Наставник проговорил:
— Вот видишь, Святослав, наверное, ты нашел способ нормально общаться с Ее Высочеством. Это говорит о том, что ты взрослеешь!
Когда мы пошли переодеваться Фредерик взял меня за локоть.
— Слав, скажи мне, что это было?
— Где?
— Во дворе? И с пчелой получилось?
— Нет. Она меня заметила. Ждала. Либо она подслушала, либо кто-то проговорился!
— Это не я! — Сразу заявил Фредерик.
— И не я! — Сказал Араторн. — Хотя я доволен, что все так получилось. Я все же против делать девочкам больно. Это не по рыцарски!
— Я согласен с тобой Араторн. Это не по рыцарски. Так что Фредерик. Придется нам терпеть. Хотя я понял, как мне нужно вести себя с Элей. Надеюсь, что она станет другой, пусть даже и немножко! Все, пошли переодеваться. Мне к Эллии нужно. Сами все слышали. Пойду леденцы кушать!
— Я ничего не понимаю! Эллия сама предлагает тебе свои леденцы, которые готовят исключительно для нее. Даже мне она их никогда не дает.
— Фредерик?!! — укоризненно посмотрел на него.
— Ну почти не дает. А они у нее вкусные! Слав, а нам принесешь? Ну хоть один на двоих?
— Принесу. Если она конечно, на самом деле меня угостит! — Но я не сомневался, Эллия меня своими исключительными леденцами, обязательно угостит.
Эллия Александра
Я улыбнулась про себя и счастливо закружилась на месте, стоило Славу выйти из игровой комнаты. Меня обидели, сделали больно, но я испытывала ни с чем не сравнимую радость… мне не было так хорошо, даже когда доставили новый замок в детскую, который отличался от двух других богатством и торжественностью архитектуры, выполненный по папиным зарисовкам!
Хотя в месте укуса до сих пор сильно болело, несмотря на холод льда, который осмелился самолично приложить Святослав, просто приказав задрать подол платья, словно это он был наследником престола, не боясь опасений, что кто-либо узнает, ни последствий, которые обязательно будут, если кто-то из нас двоих нечаянно проболтается о случившемся.
Было невероятно приятно чувствовать, что обо мне заботятся, и знать, что это не по тому, что я так приказала. Даже сквозь слёзы, стоило мне сказать, что больно, выражение лица Слава было прекрасно видно. Помимо стыда мой жених испытывал что-то ещё, чего я просто не смогла определить, но это «что-то» отозвалось глухим ударом в моём сердце в ответ на это выражение лица.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Про его поцелуй в моё мягкое замёрзшее место, я вообще молчу! Это было так странно и как-то… запретно, что ли, что я и испугалась, дёрнувшись в сторону, и что-то ещё, что моему сознанию не поддавалось, но попа уже не только не болела, но и горела огнём, как и мои щёки.