Не обошлось и без курьезов. Однажды в штаб сообщили, что задержан и находится в милиции молодой человек, имевший подозрительную беседу на выставке с одним из американских служащих, в ходе которой последний опустил в портфель задержанного пачку денег. Срочно меня еще с одним офицером направили в «Сокольники», чтобы на месте выяснить подробности. Мы ознакомились с рапортом двух сотрудников службы наружного наблюдения, в котором они детально описывали «конспиративную встречу», и опросили перепуганного иногороднего парнишку, оказавшегося в Москве, кажется, по случаю сдачи вступительных экзаменов в один из институтов. Он подтвердил, что на выставке попросил у кого-то из американцев рекламные проспекты, но категорически отрицал получение денег от кого-либо из них. При себе он имел небольшую сумму денег, полученную, по его словам, в этот день переводом от своей тетки из другого города. Дальнейшая проверка и разбирательство эпизода показали, что двое «наружников» (сотрудников службы наружного наблюдения), увидев, как парень расплачивался в кафетерии в парке, понаблюдали за ним на выставке и полностью «слиповали» его «конспиративную встречу» с вымышленным американским шпионом. Уличенные во лжи, они объяснили свои действия стремлением «отличиться и заработать поощрение за бдительность». Их обоих «поощрили» увольнением из органов КГБ.
Теперь уже с улыбкой можно вспоминать острую «борьбу», с первых дней открытия выставки развернувшуюся между нашей службой и американской стороной у стенда с печатной продукцией, выпускаемой в США. Велась она упорно и молчаливо с обеих сторон. Части нашей агентуры с целью пресечения распространения организаторами выставки «идеологически вредной пропагандистской литературы» было поручено, посещая этот павильон и знакомясь с книгами, прихватывать их с собой и тем самым ограничивать доступ к ним других советских граждан.
Спустя несколько дней после открытия выставки в здании управления, в одном из кабинетов нашего отдела, скопилась довольно внушительная гора американских издании по самой разнообразной тематике. Учитывая мои познания в иностранных языках, начальство поручило мне просматривать литературные «поступления», чтобы можно было решить, что с ними делать. Какая-то часть была передана на курсы иностранных языков, что-то отправили в макулатуру. С разрешения руководства отдельными интересующими меня книгами я пополнил свою библиотеку. До сих пор на книжных полках у меня стоят несколько томов воспоминаний Уинстона Черчилля и некоторые издания по истории и государственному устройству США.
Припоминаю, что через какое-то время поток литературы иссяк — кажется, устроители выставки ужесточили контроль над стендом, усложнив тем самым работу нашей агентуры. Но и это было нам на руку — другие советские граждане тоже не могли уносить «подрывную» продукцию.
В 1958 году, работая по прикрытию в разделе «Культура и искусство» советского павильона в Брюсселе, мне пришлось участвовать в обратном процессе: там уже мы усиленно подкладывали на стенды нашу «вредную» печатную продукцию, которую охотно разбирали иностранные посетители из разных стран. Правда, не знаю, оседала ли она тоже в кабинетах спецслужб или служила широкому распространению наших самых передовых идей среди западного общества.
Неожиданно в Москве натолкнулся на один «брюссельский след». По какому-то поводу просматривая списки американских служащих выставки в «Сокольниках», я обнаружил среди них фамилию знакомой по Брюсселю. Это была сотрудница павильона США, вместе с которой мы состояли членами Международного молодежного клуба служащих Всемирной выставки. Я доложил об этом начальству, и было решено организовать «случайную» встречу с ней и заняться ее изучением. По каким-то признакам она к тому времени уже попала в категорию подозреваемых «в принадлежности к американским спецорганам» и находилась под наружным наблюдением в отеле, при передвижениях по Москве и на самой выставке. Пришлось некоторое время в составе бригады НН (наружное наблюдение) поучаствовать в наблюдении за моей знакомой, а затем «случайно» узнать ее на выставке, где она работала стендистом у машин для голосования.
При встрече она тоже выразила «искреннюю» радость, мы обменялись телефонами и договорились созвониться. Интересно, что во время нашей милой беседы, как только я сделал движение достать ручку, стоявший невдалеке посетитель поспешно приблизился ко мне, любезно протягивая карандаш и старательно заглядывая, что я буду записывать. «Да, наши люди не дремлют», — подумал я про себя.
Чтобы у читателя не сложилось впечатление, что контрразведывательная работа на выставке носила скорее опереточный, чем оперативный характер, расскажу об одном из эпизодов, который мог бы украсить собой любой остросюжетный детектив и в котором умело проявил себя один из наших негласных помощников. Сложись все по-другому, случай мог иметь далеко идущие негативные последствия для нашей стороны.
В один из дней служащий выставки, в какой-то момент оказавшийся в павильоне лицом к стенду, у которого он постоянно работал, услышал за своей спиной сказанную вполголоса и явно обращенную к нему фразу:
— Не оборачивайтесь, положите руки за спину. То, что я вам вручу, передайте по назначению.
Стендист послушно выполнил просьбу и почувствовал, как ему в руки был вложен пакет. Не оглядываясь, он опустил его в карман и спокойно оставался на рабочем месте, предполагая, что за его поведением после вручения конверта могут наблюдать. Спустя некоторое время, отлучившись в туалет, он достал и осмотрел заклеенный пакет, на котором было написано по-русски: «Передать в американское посольство».
Через пару часов конверт и его содержимое лежали на столе у руководства Московского управления КГБ.
Забегая вперед, скажу, что автор послания вел наблюдение за стендистом в течение нескольких посещений выставки и, только придя к твердому убеждению, что это американский сотрудник, передал конверт в руки… советского гражданина — агента КГБ, прекрасно владевшего английским языком.
Так началась операция, которую условно назову «Дело Романа».
В своем послании анонимный автор, обращаясь к представителям американской разведки, сообщал, что располагает секретными сведениями, в частности о системе противовоздушной обороны Московского региона, и готов за материальное вознаграждение передать эту и другую информацию, которая может представлять интерес. Он писал, что передаст сведения только в случае последовательного выполнения ряда условий, которые убедят его в том, что предложение попало по назначению и принято адресатом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});