смертельно больным. И я повела себя самым трусливым образом. Делала вид, что болезнь излечима, ни разу не поговорила с ним серьезно и честно, хотя знала, что ему осталось жить два-три месяца. Только один раз мы прямо и долго посмотрели друг другу в глаза и всё поняли без слов. Мне кажется что сейчас, отойдя от суеты деловой жизни и кое-что осмыслив, я могла бы с ним обо всем поговорить, но тогда у меня просто не хватало на это духовных сил. Единственное, что я сделала — с его согласия пригласила священника. Пришел довольно молодой монах и говорил с ним несколько часов. Из того разговора до меня дошла только одна, но самая существенная деталь — Володя смерти не боялся. Умер он красивым, не успев похудеть. Хорошим он был человеком, если перенеся такие страдания, так мужественно ушёл из жизни и при этом удостоился предсмертного соборования.
Двоюродный брат Юра, сын маминой сестры Елены, был почти как родной, поскольку подолгу жил в нашей семье. Родились мы почти одновременно, он на 18 дней после меня. Мама кормила его грудью, так что он ещё и мой молочный брат. Во время войны они жили с матерью в Новосибирске, но поскольку выжить там было ещё труднее чем в деревне, тётя Елена привезла его к нам. Из той поры сохранилось семейное воспоминание. После приезда сели ужинать и на стол как обычно поставили большой эмалированный тазике с варёной картошкой.
1963 г. Брат Юрий Юра в
волнении закричал: «мама, быстрей хватай вот эту рассыпчатую!» Запомнился ещё его белый свитер. Мне он так понравился что я решила в будущем выйти замуж за мальчика в таком свитере. Но сам Юра как кандидатура не рассматривался, и потому что брат, да и вообще тогда никаких кандидатур ещё не было. А мое детское пожелание по поводу белого свитера сбылось.
Три сестры. Старшая сестра Зоя была настоящей красавицей — зелёные глаза, ослепительной белизны и ровности зубы, пышные светлые волосы. В школе она пользовалась успехом и не только из-за красоты, но и из-за общительности, весёлого и доброго нрава. Ей, как девушке умеющей хорошо излагать свои мысли и обладающей хорошим голосом, было поручено передавать сводки Совинформбюро с военных фронтов по местному радио. Каждый день ранним утром она приходила в радиоузел, читала сводки на телетайпе и передавала в эфир.
1953 г. Сестра Зоя
Радиоузел располагался в бывшем здании церкви и сейчас, глядя на фото восстановленного храма, Зоя вспомнила как она, забыв однажды ключ, пролезала внутрь через одно из окон. Даже дедушка выделял Зою из своих внуков говоря: "Она Колесниковой породы!" На переменках Зоя сбегала вниз по лестнице (начальные классы располагались на первом этаже, а старшие — на втором) и я очень гордилась, что у меня такая взрослая и красивая сестра. Когда мы с братом ещё не учились в школе, Зоя приносила нам маленькие конфетки-подушечки бежевого цвета, которые иногда выдавали ученикам. А она сберегала их для нас младших. Какую же надо было для этого иметь любовь и мужество девочке, которая тоже хотела сладкого. И ещё на эту тему. Когда в доме появлялось мясо, делали пельмени. Из-за ограниченного количества распределялись они по счёту, но нам с Вовкой доставалось, конечно, изначально больше. Но все равно мы быстро их съедали и тогда Зоя подкидывала нам из своей тарелки. Привычку считать пельмени я сохранила до сих пор, хотя в этом теперь нет никакой необходимости. Зоя училась в Ленинградском финансово-экономическом институте. Выбор этот был случайным. Вместе с подружками они приехали в Новосибирск для поступления институты, но прямо на вокзале их встретил представитель из Ленинграда и предложил учиться там. Видимо, в тяжёлые послевоенные и после блокадные годы желающих ехать этот город было немного и «гора сама пошла к Магомету». Студентам живущим далеко от дома приходилось особенно трудно — стипендии маленькие, а помощи ждать не откуда. Зоя рассказывает, как в комнате общежития девушки попеременно ходили вместо лекций в очередь за хлебом. В этот день добытчику доставалась горбушка. Из-за этой горбушки она часто ходила в очередь за других. На свою более чем скудную стипендию она ещё умудрялась привозить нам подарки. Дни её приезда на каникулы были необыкновенно радостными. После опустошения коробок с конфетами мы ещё долго их нюхали, вкусно пахло шоколадом. Привозила она и разные новшества, например, из обычного творога делаланеобыкновенное лакомство — сырковую массу. Однажды она привела к нам переночевать какого-то солдата, с которым она ехала на грузовике из Черепаново. Ему нужно было ехать дальше, а знакомых в нашем селе не было. Утром он нас щедро вознаградил за гостеприимство, разрезав один из двух арбузов, которые вёз в подарок домой. Так мы впервые попробовали это чудо.
Большой радостью было уговорить Зою пойти купаться на реку. Мы рассказывали ей о своих делах и демонстрировали умение плавать. Запомнился приход к нам Зоиного жениха Валентина — красивого, высокого, в форме летчика, ну просто как из кино "Воздушный тихоход", где пелась бывшая тогда популярной песенка "потому, потому что мы пилоты, небо наш, небо наш родимый дом, …" Мама в качестве угощения нажарила сковородку картошки, Валентину понравилось, что она нарезана брусочками (как картофель *фри) и он очень её хвалил.
В следующий раз он приехал, уже будучи мужем Зои. По случаю их бракосочетания у нас «гуляли». Мы с Вовкой, Светой и соседом Лёней расположились ночевать на сеновале, что-то подстелили на сено, но не спали. Было очень весело, окна светились, мы наблюдали за гостями, в сенях стояло ведро с вкусной брагой, мы туда заглядывали, черпали кружкой из ведра и пили ничем не закусывая. Только Лёня пил сырые яйца, которые мы находили в темноте курятника. Наверняка все захмелели, но неприятных последствий я не помню.
С приездом молодожёнов в доме создалась настоящая атмосфера праздника. Зоя весело распевала «жил кузнец весёлый за рекою никого собой не беспокоя…» и "раскудрявый клён зелёный, лист резной…", пришивала плечики к платью, готовясь вечером идти в кино. Валентин посмеивался, беседовал с нами, устроившись на бревнах перед домом. Мне он подарил томик Пушкина, расспрашивал что я читаю, и какие писатели мне нравится. Кажется, я его удивила мои некоторыми познаниями в литературе. Затем они отправились праздновать к родственникам Валентина в Новосибирск и взяли меня с собой. На многолюдной вечеринке по случаю свадьбы я безутешно плакала не знаю