Читать интересную книгу Плохо нарисованная курица - Милош Мацоурек

Ушастик был стар, он все время мерз, поэтому и стоял у печки. Кошка сидела в нем с утра до вечера, беседовала с ним, читала ему газеты, и вместе им жилось хорошо.

Кресла, стоявшие в комнате, ужасно злились на ушастика и говорили между собой шепотом:

— Дался кошке этот глупый ушастик! Мы ведь намного красивее его! Ножки у нас резные, а ушастик старый, противный, уши огромные, как у слона.

И хотя кресла шептались между собой очень тихо, ушастик все слышал, уши-то у него большие, й думал: «А ведь, пожалуй, кресла правы, я старый, некрасивый, уши у меня большие, выгляжу я, наверное, смешно, когда-нибудь кошка заметит это, я перестану ей нравиться, и что тогда?»

Опасаясь, как бы кошка с красной ленточкой действительно не заметила этого, подождал, когда она пойдет гулять на крышу, отправился на кухню, взял из шкафа самый большой нож и — чик-чик! — отрезал себе оба уха. Потом глянул в зеркало. Ушей больше не было, он стал похож на остальные кресла и радовался этому. «Больше мне не придется выслушивать всякие глупые разговоры, и кошка будет меня любить всегда».

Кошка же, возвратясь с прогулки, всплеснула лапками и сказала:

— Ты сделал огромную глупость, должна я тебе сказать. Ушастик без ушей никому не нужен, теперь тебя выбросят на чердак.

И оказалась права. Ушастик без ушей никакой не ушастик, и его действительно выбросили на чердак. Там было темно и холодно, ушастик же привык к теплу, он дрожал, ему стало грустно, он вспоминал кошку и думал: «Что же я наделал! Хотел нравиться кошке, и вот что из этого получилось. Теперь кошка сидит в каком-нибудь кожаном кресле, читает газеты, а про меня давно уже забыла! Кошки не умеют быть верными друзьями, это всем известно».

Но это была неправда. Кошка вовсе ушастика не забыла. «Как же я могу его забыть, — мысленно говорила она, — хотя я и кошка, а все кошки неверны в дружбе. Только почему я тоже должна быть неверным другом по отношению к ушастику? Ведь в нем так хорошо сидеть!»

Она поднялась на чердак и говорит:

— Не печалься, что ты теперь на чердаке. Мне на чердаке нравится даже больше, чем в комнате. Я ведь кошка. Так будем же снова вместе. Теперь ты только мой ушастик, а я позабочусь, чтобы тебе не было холодно.

И — гоп! — прыгнула в кресло, уселась там и стала вязать. Связала большое теплое одеяло, под которым нисколечко не холодно. А потом стала читать ушастику газеты. Она абсолютно свободно читала в темноте, потому что темнота кошке не помеха. А ушастик был счастлив, что кошка с ним, и ему ничуть не мешало отсутствие ушей. Ему было хорошо, он улыбался и думал: «Как это глупо говорить о кошках, будто они неверны в дружбе».

Про Иванека, который все толстел и толстел

Жил-был один мальчик, звали его Иванек. Подарили ему на день рождения книжку о птицах, бабочках и большом парке, в котором много каштанов, скворечников и кормушек. Это была замечательная книжка. Иванеку она нравилась, и он читал ее всегда и везде: за завтраком, перед обедом и после ужина. Он хотел прочесть как можно больше и поэтому спешил. В книге, скажем, было написано: «На крыльях у бабочек круги, словно большие колеса», а Иванек читал: «У бабочек большие колеса». И получалось, будто бабочки не летали, размахивая крыльями, а разъезжали по парку на колесах. Короче говоря, Иванек читал чересчур быстро и некоторые слова глотал.

Правда, сперва глотать слова было не очень удобно, но постепенно он привык, а некоторые слова казались ему вкуснее рисовой каши с малиновым сиропом.

Во время завтрака он съедал слова вместе с рогаликом, а перед обедом или же после ужина любое мало-мальски стоящее слово глотал просто так, в книжке же оставлял только какие-нибудь там «поскольку», «потому что» и «вероятно».

Если бы после этого вы открыли книжку, то увидели бы, что там стало пустынно и печально, как в парке зимой, когда красные скамейки убраны, деревья совершенно голые, а фонтаны спят. Поэтому не удивительно, что птицам там не нравилось и они предпочли улететь на юг, где всегда много солнца и цветов.

Но Иванеку все было совершенно безразлично, об этом он не думал, читал еще быстрее и глотал слова одно за другим. Сами понимаете, что это сразу же стало по нему заметно: он все толстел и толстел, мама этому радовалась и говорила отцу:

— Наш Иванек прекрасно выглядит, правда?

— Да, — говорил отец, — выглядит, как большой надувной мяч.

И вдруг ни с того ни с сего у Иванека разболелся животик, разболелся так, что мальчик чуть не плакал.

— В чем дело? Что случилось? — испугалась мама.

— Ничего страшного, — сказал папа, — уложим его в постель, я почитаю ему, и скоро все пройдет.

Уложили Иванека в постель, отец собрался читать и взял в руки книжку. Это была книжка о птицах, бабочках и большом парке, в котором росло множество каштанов, было много скворечников и маленьких кормушек. Но когда отец раскрыл ее, там не оказалось ни птиц, ни бабочек, на деревьях сидели одни «так как», «потому что», а в траве прыгало единственное маленькое «вероятно». В остальном же там было голо и пусто.

«Что такое? — удивился отец. — Что это за странная книжка? Где тут каштаны и фонтаны, скворечники и бабочки? Куда все это подевалось?»

Он позвал маму и говорит ей:

— Взгляни на эту книжку. Все прекрасные слова исчезли из нее, тут ничего нельзя прочесть!

— Может, про них Иванек что-либо знает? — сказала мама. — Ведь это его книжка, ему ее подарили на день рождения.

Что Иванеку оставалось делать? Пришлось рассказать начистоту, как это получилось.

Он признался, что все недостающие слова он проглотил.

— А зачем? — спросил отец.

— Почему? — спросила мама.

— Потому что… потому что я очень торопился читать, — сказал Иванек. — Некоторые слова пришлись мне по вкусу больше, чем рисовая каша с малиновым сиропом, вот я и глотал их когда вместе с рогаликом, а иногда просто так, совсем без ничего.

— А какие слова ты глотал вместе с рогаликом? — спросил отец.

— А какие просто так, без ничего? — спросила мама.

— С рогаликом я ел фонтаны, скворечники и кормушки, — сказал Иванек, — а цветы, каштаны и красные скамейки я глотал просто так, перед обедом и после ужина.

— Потому-то и толстел наш Иванек? — сказала мама.

— Так вот отчего у него теперь болит животик! — сказал отец. — Что будем делать? Придется идти к пану доктору.

И они пошли.

Пан доктор поставил Иванека за белый щиток, который называется «рентген», заглянул к нему в животик, и знаете, что он там увидел? Он увидел там все проглоченные слова, но в таком беспорядке, что не мог удержаться от смеха. Например, он прочел: «В кормушке рос большой парк, в том парке фонтаны склевали все скворечники, а красные скамейки там летали и садились на цветы, как бабочки…»

Пан доктор долго смеялся, а потом сказал:

— Ничего не поделаешь, Иванек, нужна операция, так это оставлять нельзя.

Иванеку сделали операцию. Все слова у него из животика вынули, поставили их на свои места в книжке, и книжка эта о птицах, бабочках и парке опять наполнилась птичьим щебетаньем, фонтанами и красными скамейками, как и прежде. Да и Иванек уже не был похож на большой надувной мяч. С той поры он уже никаких слов не глотал, даже если это были такие прекрасные слова, как «каштаны», «цветы» и «бабочки».

Сороконожка, ботинки и украденный парк

Парк в нашей жизни совсем не мелочь, парк — это парк. Не будь парков, птицам в городах негде было бы жить, детям — негде играть, мамам — негде катать коляски с малышами. Парков всегда не хватает. Парк штука ценная, и неудивительно поэтому, что в каждом парке есть сторож.

Жил-был один такой сторож парка, он курил трубку, ходил с палкой, все лето разгуливал по дорожкам туда и обратно и следил, чтобы дети не бегали по газонам.

А дети говорили:

— Этот сторож нас нисколько не любит, все время так и смотрит за нами. Хоть бы отошел куда-нибудь на минутку.

Однако сторож находился в парке с утра до вечера. И лишь осенью, когда дождь льет как из ведра и в парк уже никто не ходит, он убирал опавшие листья, уносил красные скамейки, укутывал пионы, чтобы они не померзли, и отправлялся домой.

И вот идет он так однажды и встречает кассиршу из кинотеатра.

— Вот, — говорит сторож, — иду спать. Теперь уже с парком ничего случиться не может. Ну кто украдет дорожки и газоны? Осень, в это время в парк уже никто не пойдет.

— На вашем месте я бы так спокойно себя не чувствовала, — говорит пани кассирша, — кто знает, всякое может случиться.

И пошла к себе в кассу.

Рядом с парком и кинотеатром находилась школа, и в ту школу ходило много детей. Прибегут, переобуются в домашние тапочки, а ботинки оставят в раздевалке. Нельзя сказать, что в раздевалке царил порядок. Валялось там по крайней мере пар сто грязных, в песке ботинок. И поскольку о порядке в раздевалке дети не заботились, там хозяйничали сороконожки. Им беспорядок нисколько не мешал.