– Господин Реннарт, вы ведь меня узнаете?
Дерек поднялся, отодвигая для дамы стул, мимоходом мазнут был помадой в колючую щеку. Даже забрало не скрыло, насколько у него довольный вид.
– Я знал бутон, – церемонно произнес я, ожидая, пока помада торопливо удалялась ближайшей салфеткой. Рохля великодушно терпел. – Теперь я вижу прекрасный цветок. Экий голос, мисс Пек… Знал бы, постыдился гонять вас по крыше. И охламона бы не пустил.
– Ох, да это только ради денег, – отмахнулась Марджори. – Дары эльфийской крови. Далось дешево, и уйдет – не жалко. Да и охламон против.
– Вообще да, – виновато ухмыльнулся Рохля. – Один такой ее вечер дороже всего моего трудового пота, пролитого за месяц. Но лучше так, чем взять с прилавка и…
Он неопределенно махнул ладонью перед носом. Все мы поняли, какую Мардж выставила ему альтернативу. Во дни, когда состоялось наше знакомство, мисс Пек возглавляла подростковую банду: помимо чарующего голоса она от рождения обладала свойством исчезать по своему желанию, сделав всего несколько шагов. Со всем, что держала в руках.
– В аудиторах можно иметь много, – стальным голосом сказала мисс Пек. – Но таким образом, что теперь уже я – против.
– К моим рукам не липнет, – лживо пожаловался Дерек.
– Грех это, – припечатала она, и спорить он не стал. И не стал бы, я хорошо его знал.
Марджори взяла в руки лакированную сумочку.
– Реннарт, я думаю, мы должны вам ужин. Поедемте к нам, договорите, пока я управлюсь на кухне.
– Что, и на кухне тоже? – ахнул я. – Друг мой, ты выиграл в лотерею!
– Да уж. Когда однажды вечером я вернулся, а меня накормили, до меня дошло…
– …что надобно научить меня готовить хотя бы яичницу! – воскликнула Мардж, развеселившись.
– Дитя искренне полагало, будто консервы – еда, – завершил Дерек с самым благопристойным выражением лица, которое не спасло даже забрало.
* * *
– Вы едва ли представляете себе, Реннарт, какая это оказалась интересная работа, – говорила Мардж, повязывая кухонный передник прямо поверх выходного туалета. – Аудитора сперва пытаются купить. А ежели не получается… Что ж, встречаются твари, вроде ночных, кто может потерять слишком много, если на их бухгалтерию свет направить. Как вот напоролись мы давеча: казалось бы, впору совсем отказаться от принципов этих! Такого натерпелась страха, мерцала поминутно. Исчезала, когда накроет: на полпути в лавку, с кухни, по которой, задумавшись, неосторожно кружила-вышагивала, по дороге из спальни в ванную… Не очень-то удобно, прямо скажем. Прикиньте, каких нервов это стоило Дереку. Представьте, он видит в окно, как я вхожу в парадное… а в дверь все не звоню. И в подъезде нет меня.
Они обменялись улыбками. Я почувствовал себя лишним.
– Все же со временем образовалось, – примирительно сказал Рохля. – Кого уволили, кого посадили. И поводов бояться стало меньше, и страх уже не тот, а?
– И только мой неподкупный вознагражден по заслугам. Новой работой.
– Это уж так водится, – теперь понимающими взглядами перекинулись с Дереком мы.
– Ну ладно, секретничайте, – Мардж умчалась, а я огляделся, оценивая масштабы наступивших перемен.
В памятном мне продавленном диване сменили набивку и отодвинули его под самое окно, там же на маленьком столике приютился промышленный палантир с плоским экраном. Ну, сетевой-то выход у Дерека всегда был. Потрепанные журналы сложены в стопки, ни банки пивной нигде не валяется, ни забытого носка. Спальная часть буржуазно отделена занавесочкой. Ухищрения комнаты, которая одна на все. В холостяцкие-то времена тут и кошке негде было прилечь.
– Серьезная у тебя леди. С принципами. Резкая.
– О! – с уверенностью откликнулся Дерек, – Это только хитиновый панцирь! Кто бы вот подумал, как ее пробьет на респектабельность!
Прежде мисс Пек вела жизнь криминальную, насыщенную и очень интересную, и с дерекова попустительства никакая справедливая кара ее не настигла. Не было ни одной объективной причины разочароваться в преступном образе жизни. Сколько им быть вместе? Пока она не заскучает?
Я пожалел короткоживущих. Прочие расы способны хотя бы разделить жизнь на периоды: сегодня, скажем, весь ты – вместилище чувств, завтра растишь семью и благоустраиваешь логово, а послезавтра определяешь себе род занятий и совершенствуешься в них, словно прочее перестало существовать. А у людей нет времени, им все приходится валить в одну кучу. Удивляться ли, что каждая ошибка у них – роковая?
– Самая страшная тайна и самый непостижимый их секрет в том, что иногда им надо выораться, – сказал я. – Обвинить тебя в том, что ты выпил их жизнь, взял все, ничего не дав взамен. Предугадать эти приступы невозможно: они могут зависеть от стрелки на чулке или от расположения планет. Сможешь принять это как неизбежную плату за то, что она с тобой – будешь женат, и, возможно, счастливо.
– Ну, Рен, каждый такой случай – частный.
Я не понял, возразил он мне, или согласился, но тему на этом мы исчерпали. Дерек помассировал виски, и уперся ладонями в колени.
– Итак, с момента пропажи ребенка прошла неделя. Исходим из того, что ее не похитили ради выкупа: денег у Гедеона не требовали, не вижу для него смысла скрывать такие вещи. Она не попала под дракси – иначе мы бы знали. Я уверен, прежде, чем прийти сюда, ты просмотрел колонку происшествий.
Я кивнул. Профессиональный детектив, он прекрасно знал, с чего начинается такого рода работа.
– Также мы предполагаем, что Ландыш не похищена ради какого-нибудь гнусного подпольного ритуала, потому что… потому что я даже думать про это не хочу, пока не исчерпаны простые причины. Стоим пока на том, что феечка просто потерялась.
– Просто «как в воду кануть» ребенок в центре города не мог.
– Я тоже так думаю. Ее могла подобрать подростковая шайка.
Оба мы непроизвольно покосились в сторону кухни. Дерек помотал головой:
– Нет, Мардж все эти несколько месяцев даже не глядела в ту сторону, и связи старые обрубила. Мы же, собственно, инкогнито сохраняем. Кто знает, может, правительство все еще нас хочет? Бережемся.
– Не будем недооценивать рвение самих фей, – сказал я. – Сам Гедеон, семнадцать его детей разного возраста и Диннем, давший им приют, спрашивали тут и там, и если бы девочка затерялась на городском дне, им бы ее уже нашли и вернули. Диннем поддерживает разные связи, мы с тобой давно его знаем, есть дела, в которых он честен. Я верю в него так же, как ты веришь в Мардж. Бредень у него частый. Если он ничего не зацепил, значит, там рыба не водится.
– Первая версия, которую я бы отработал – дитя попало в руки социальных служб. В работный дом. Ее безусловно вернут родителям, если те обратятся по всей форме.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});