— Ты же нарочно! — хрипло отозвался Громов, сжав пальцами член. — Теперь ты точно малой кровью не обойдешься! — хохотнул коротко, сипло. — Забудь.
— Отлично.
— Забудь, что я просил тебя подрочить. Черт, ну и кого я обманываю? — спросил будто самого себя. — Хочу тебя трахнуть. Хочу твои яркие трусики увидеть пиздецки какими мокрыми!
— Так приходите вечером, Клим Саныч, — пробормотала я, отползая на кушетке к стене. — Я стирку хочу затеять. Трусики будут такие мокрые, хоть выжимай…
— Шуточки шутишь, но я серьезно.
— И я — тоже! — заявила я.
Так, хватит прятаться.
— Я помощница, и в мои обязанности не входить обрабатывать ваш торчащий кол! — произнесла как можно более твердо.
Встала, попыталась обойти начальника, но он… Быстро разделся.
Просто охренеть как быстро он избавился от туфлей, скинул брюки с трусами, стянул через голову рубаху, майку.
Голый.
Гибкий.
Высокий.
Жилистый. Не качок, но слюнки на него можно было пускать целую вечность.
Каждая мышца под кожей виднеется. Смуглый, бесстыжий…
Просто идол языческий какой-то!
Только рожков демонических и языков пламени изо рта ему не хватало, глаза метали молнии.
Это голое языческое божество лихо перепрыгнуло кушетку и закрыло нас в комнатушке.
— Не выйдешь, пока не трахну.
— Но я…
— Расширяю твои полномочия, Виола!
Я пыталась кружить по комнате, но она была маленькой, а Громов — быстрый, резкий, непредсказуемый!
Очень скоро я оказалась загнанной в угол.
Я же не маленькая, не слабая…
Или все-таки слабая?
Перед ним — точно слабая, маленькая и будто мягкая всюду. От этих наглых прикосновений, от взглядов и пошлых признаний.
— Не ломайся, — лизнул мою щеку, как голодный пес. — Я тебя все равно уломаю. Соблазню. Развращу. Сделаю мокрой… На член натяну…
— Там… Там рабочий день, а вы…
— Отменяется. Тем более, уже конец рабочего дня, а на весь офис только два трудоголика — ты и я. Я и ты… И ты, блять… Ох, как сильно нарвалась. Знаешь же, как мне сложно сдерживаться, и вот теперь… О да… Теперь не сдерживаться мы будем вместе! — заявил Громов и дернул мою блузку так, что не выдержали ни одни пуговички.
Теперь застегивать было нечего.
— Ох, блять, какие они у тебя… Шикарные титьки! — присвистнул Громов, взвесив на ладони мои груди. — Хочу их…
Оттолкнула его за плечи, но он упрямо наклонился и начал брать мои затвердевшие соски в рот, прямо через ткань кружевного лифчика.
— Мои секси-вишенки… Мой порно-десертик… Ох, пиздец тебе, пиздецкий пиздец, Виолетта…
Пальцы Громова воевали с застежкой юбки.
Так, соберись, Виола… Тебя сейчас…
Вот этой большой, толстой палкой…
Что-то безобразно жаркое, пошлое отозвалось внутри меня.
И в то же время было жутко.
Жутко неправильно и немного страшно…
Громов выглядел, как будто был не в себе!
И чем больше я пыталась отбиться от его рук, губ, жадного влажного рта и пальцев, которые победили узкую юбку, тем несперпимее и жаднее становились его касания.
— Так, цыц! — наконец прорычал он и толкнул меня на кушетку, взгромоздившись сверху.
Его пальцы жестко и крепко обхватили мои запястья, завели их высоко над головой.
— Я больше играть не могу. Ждать тоже! — заявил Громов, наклонившись.
Горячий рот накрыл мой, язык настойчиво закрутился, толкаясь внутрь. Я попыталась его укусить, он довольно заурчал и переместился на шею.
— Моя порно-девочка, это неизбежно. С первого дня… Ох, блять, рассказать, что я делал после твоего ухода? Ммм?
— Пожалуй, не надо. И, пожалуйста… Ничего не надо! — произнесла я уже со страхом, чувствуя, как настойчивый Громов уверенно вклинивается коленом между моих судорожно сведенных бедер.
Открывает для себя, распахивает…
— Дрочил я. Безбожно в туалете дрочил, — признался. — Секси-пушечка… Ох, какие у тебя титечки… — потерся щетиной, царапая. — Зря-зря-зря… Виолочка, ну что же ты, а? Просил же, спрячься под балахонами, а теперь вот это куда?
Толкнулся бедрами в меня.
Ох, черт, когда успел мои ноги раздвинуть и таранил членом, скользя по трусикам, доводил до дрожи и смеси дурного предвкушения и злости, что все мои попытки — как вялые трепыхания мотылька, уже пойманного в стеклянную банку.
— Я знаю, куда, как и сколько… Много! Много… Я тебя пока всю не помечу, не успокоюсь!
— Ты чокнутый, в курсе? — пискнула я.
Громов разжал пальцы левой руки, сунул их в рот, послюнявив, и сдвинул трусы в сторону.
Я дернулась и залепила оплеуху, он будто и не почувствовал, снова начал целовать мои губы, покусывая, и двигать пальцами по складочкам влажными пальцами.
Глава 10
Глава 10
Виолетта
Это запрещенный прием, пронеслось в моей голове. Это заа-а-ах…
— А-а-ах! — вырвалось из моего рта.
Услышав мой стон, Громов задвигал пальцами интенсивнее, кружа, надавливая, пощипывая возбужденный клитор, оживший под его пальцами, будто по волшебству.
Ох, а он умеет.
О да, умеет! Умеет и пользуется своим умением, чертов заклинатель неудовлетворенных женских кисок.
— Постони еще немного, порно-девочка, хочу услышать, как ты это делаешь!
— Нас могут услышать, — сорвалось с моих губ.
Черт, совсем не то, что нужно!
Нужно согнать с себя этого демона, в то время как его пальцы курсировали к дырочке, начавшей сочиться влагой.
Еще подумает, что меня возбуждает это безобразие, тьфу.
Собственно говоря, возбуждало, что ли?
Ох, нет… Просто… Просто…
— Потекла, моя хорошая. Ох, как потекла!
Громов на миг прижался своим лбом к моему, издал какой-то странный звук и провел своими губами по моим.
— Никто не услышит, если боишься… — зашептал в мои губы. — Хочешь, помогу не кричать? Хочешь… Закрою твой ротик и буду долбить пальцами твою сладкую щелочку… Хочу твои пышные губки на члене. И ты… тоже хочешь? Не зря же спросила, сосать или дрочить. Порно-зайка моя…
Ох, черт! пошлый намек начальника я поняла сразу же. Он собирался лечь рядом на кушетку и перевернуться ногами к моей голове, чтобы я взяла его член в рот, в то время, как он…
И вместо того, чтобы в очередной раз возмутиться, я снова сказала не то и не так.
Черт побери, я вообще за последние несколько минут только и делала, что ошибалась и ошибалась…
— А вы в это же время пристроите свой рот, — спросила постанывая.
Пальцы Громова хороши, ох…
Сразу два двигались в моей щелочке, вызывая сладкие судороги, соблазняя, расширяя.
— Пристроите свой рот мне между ног? — выдохнула я.
Громов, целовавший в это время мою шею, покусывающий ее, замер, тяжело дыша.
Пальцы четко продолжали трахать меня.
— Нет? Так я и думала! — выпалила быстро и села, отползла от застывшего на миг начальника.
Но он резко пришел в себя и схватил меня за лодыжку, потянул на себя.
Взвизгнув, я растянулась на кушетке грудью вниз. Громов мгновенно этим воспользовался и стянул с меня трусы, взобрался сверху. Одной рукой обхватил за горло, сжав его, вторую руку пристроил туда же, где только что орудовали его пальцы.
— Вот так, порно-зайка… вот так, моя сладкая. Хочу, чтобы ты кончила, виляя задом возле моего члена. Кончишь разок для меня, ммм? Кончишь? И потом я войду членом в твое раскаленное пекло и буду двигаться. Трахать тебя стану… Держись, порно-зайка… Я тебя сегодня есть буду! Членом наказывать за все… За то, что притягательная такая, вынудила сорваться… Будешь сладкой дырочкой… для моего члена. Только моей сладкой дырочкой, поняла? — сдавил горло сильно-сильно.
Возник легкий эффект удушья, воздуха в легких не осталось.
Чувства обострились в тысячу раз и пальцы Громова, хлюпающие в глубине киски, ходили, словно по маслу.
— Узенькая… Давно секса не было? Давно? Пора прервать это затянувшееся отсутствие… Теперь секса у тебя будет много. Много-много, — пообещал Громов, и целуя, и покусывая мои плечи, спину, волосы. — Я тебя без секса не оставлю, — рассмеялся, немного ослабил хватку, погладил. — Дыши-дыши, моя зайка. Постони немного для меня, постони… Хочу слышать, не только, как моя киска хлюпает, но и как ее секси- хозяйка стонет!