Эльвира была очарована. Она испытывала праздничное чувство, восхитительную легкость, когда отдыхаешь и радуешься без оглядки.
— Э-эх! Не оторваться ли нам по полной? — разошелся Николай. — Пошли в бар, мужики, накатим по стопарю. Ну и дамам соответственно подберем.
— Не хватало нам отсиживаться в барах! — сморщила носик Диана. — Я на дискотеку хочу. Антон, пошли потанцуем, а они пусть в баре сидят.
— Дело говорит, — неожиданно вмешалась Кристина. Она очутилась между молодыми людьми и обхватила обоих за талию. — Пошли разомнемся, птенчики. Слышь, амиго, — обратилась она к Антону, прижавшись к нему обольстительным бюстом и с обещанием глядя в упор, — составишь девушкам компанию?
— С удовольствием… — с ласковым поощрением отвечал тот, в свою очередь завороженно уставившись на ее полные губы.
Влада в панике оглянулась на Велехова. Тот стоял с видом постороннего человека и безучастно наблюдал происходящее.
— Постой!.. — рванулся к жене Николай. — Диночка, я никуда тебя не пущу. Что за нелепая выдумка?
— Не мельтеши, папаша, — отстранила его рукой Кристина. — С вами, чего доброго, в анабиоз впадешь. Каждому по потребности: вам — водку пьянствовать, а нам тормоза спускать. Не дави малютке на неокрепшую психику, шлепай в свой бар.
Она солидарно подмигнула Диане, которая мгновенно утратила свою неприязнь к девушке и смотрела на нее с радостью сообщницы. Троица развернулась и неторопливо проследовала в сторону сверкающего разноцветными огнями заведения с надписью «Hollywood».
— Антон… — в растерянности пролепетала Влада, затем догнала и схватила парня за руку.
Тот высвободился нетерпеливым движением, бросив на ходу:
— Влад, отвянь, а? Надоело! — и снова повернулся к своим спутницам.
Влада словно вросла в землю, пока молодежь не скрылась в недрах вестибюля, потом с яростью накинулась на Велехова:
— Слушай, если ты не приструнишь свою шалаву, я это сделаю за тебя!
— Действительно, Слав, не хочется никого обижать, но Кристина ведет себя совершенно отвязно, — несмело поддержал сестру Николай.
Велехов достал из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой и с видимым удовольствием затянулся.
— Не разделяю вашего беспокойства, — произнес он. — Пусть ребятки оттянутся в дискотеке. Им двигаться надо, дело-то молодое. Вы их с собой не ровняйте. Вспомните себя в двадцать лет. Нас тогда в кабак не тянуло. А, Владочка? Помнишь, как мы с тобой вдвоем отплясывали?
Холодно щурясь, он смотрел на нее сквозь сигаретный дым.
— Ты!.. Ты!.. — попыталась высказаться Влада, но какое-то сильное чувство душило ее, лицо пылало, грудь бурно вздымалась.
Эльвира приготовилась к тому, что гнев сестры выльется в какую-нибудь дикую выходку. Влада с детства была своевольным и необузданным созданием, но в семье ее баловали, как младшего ребенка.
На протяжении стольких лет привлекательная и успешная Влада привыкла, что все с ней носились, ею восхищались, мужчины ее обожали, она постоянно была в центре внимания, и вдруг какой-то мальчишка, Антон, грубо отбросил ее руку, преспокойно ушел и начисто забыл о ее существовании! Он наверняка сейчас веселится, неистово скачет под грохот динамиков и видит перед собой тугие тела девушек своего поколения — раскованных, дерзких, им чужды комплексы и сомнения, они злы, напористы и умеют взять свое, теперь их время, а бывшие девушки под сорок для них не более чем досадный артефакт.
Влада прикипела горящими глазами к Велехову, но взрыва не последовало, в лице ее стало проступать что-то жалкое, на ресницах бисеринками сверкнули слезы, она судорожно, со свистом вдохнула, съежилась и быстро пошла прочь.
— Станислав, догоните ее и успокойте, — робко предложила Эльвира.
— С какой стати? — возразил тот. — Разве я виноват, что парню вздумалось повеселиться с девочками? К тому же она все усложняет. Давайте-ка в самом деле пропустим по стаканчику. — Он сделал приглашающий жест в сторону столиков под парусиновым тентом.
— Закажите мне шотландский виски со льдом, а я попробую вернуть Владу, — решила Эля.
Из лабиринта тесных улочек она вышла на набережную, где росли огромные раскидистые пальмы, за каменным парапетом песок на опустевшем пляже в поздних сумерках казался лиловым, по нему расхаживали самодовольные чайки. Среди них было много пестрых с серо-голубым опереньем в черную крапинку; Эля таких никогда не видела и невольно замедлила шаг. Она шла вдоль парапета; из пропадающей в сумерках морской дали с рокотом приходили темные волны, накатывали на песок пузырящейся пеной и уносили с собой отсветы городских огней. На оконечности бухты лесистые скалы острым мысом вдавались в море, старинный замок с зубчатой дозорной башней и крепостной стеной вырисовывался на утесе четким силуэтом.
Влада сидела на полпути к замку на пляже прямо на песке, рядом лежали туфли и сумка. Ветер с моря трепал ее светлые волосы, она трудно дышала, прижав руку к груди, лицо ее было страдальчески перекошено, взгляд неподвижен.
Эльвира села рядом и обняла сестру за плечи:
— Влад, ну перестань, не создавай трагедии из ерунды. Что случилось ужасного, не пойму? Парень ушел потанцевать, это так естественно в его возрасте…
Влада повернула голову и посмотрела на Элю отстраненным взглядом, как будто не воспринимала смысла ее слов:
— Знаешь, Эль, так странно получилось у меня со Стасом, — медленно проговорила она. — Я ведь никогда тебе не рассказывала. Я решила отбить его у тебя из озорства, но желание позабавиться, потешить свое самолюбие нежданно-негаданно обернулось страстной любовью…О, что это была за любовь! У меня никогда больше не было такой любви. И никто больше не любил меня так, как Стас.
Эльвире стало зябко на ветру, она подумала, что зря не захватила с собой жакета.
— Альберт был совсем другим, — продолжала Влада. — Он был старше, опытнее и любил меня не так безоглядно, без той щедрости чувств, на какую способен был Стас. Для Альберта я была престижем, дорогостоящей собственностью; он ценил во мне внешний лоск, а сам в каких-то вопросах отличался непробиваемой косностью, претендовал на мужской диктат, все это выводило меня из себя, иногда я выносила его с большим трудом. Наверное, мне не надо было выходить за него замуж.
И все же мужчины любили меня, каждый по-своему, я вертела ими, как хотела…а сегодня…сегодня… до чего я докатилась?! — В ее голосе зазвучало отчаяние. — Я вдруг увидела, кем я стала. Содержу молодого любовника, бегаю за ним как собачонка, мучаюсь от ревности и унижения…Боже мой!.. — она сморщилась словно от боли и разрыдалась безудержно, надрывно, как не плакала уже давно.