— Ты забываешься, мавр.
— Ты тоже. Она средиземноморская красавица, дочь мальтийского вельможи, который ненавидит орден.
— В ее глазах не было ненависти, когда она улыбалась мне в лесу Нашшара.
— Военные дела важнее.
— Они не занимают сердца.
— Так займи разум. Десятки тысяч сарацин будут взбираться на эти стены, желая устроить бойню.
Гарди встал на краю стены, пристально глядя вдаль.
— И все во имя Господа.
— Господа? — Мавр покачал головой и тихо рассмеялся. — Если правитель посылает свое войско в бой, то лишь ради выгоды и наживы, дабы заполучить земли, золото, торговые пути и власть. Если же он поступает так во имя Господа, то он богохульник и лжец.
— А те, кто за него сражается?
— Глупцы.
— Кто же мы с тобой?
— Еще большие глупцы. Потому как это не наше дело. Ты связан с орденом как наемник, а я мавр, ненавистный магометанин, которого оставили в живых лишь потому, что он вместе с Ла Валеттом был когда-то прикован цепью к одному веслу на галере, принадлежавшей корсару по имени Абд-ур-Рахман Куст.
— Ты спас жизнь великому магистру.
— Это не избавит от смерти и не убережет в случае опасности. Будь осторожен, Кристиан Гарди.
Гнетущая атмосфера предстоящей осады потревожила людские умы и помутила рассудки, подумал англичанин. Сначала Лакруа, теперь мавр. Оба советовали поостеречься, выражали озабоченность. Они слишком много волновались. Громким возгласом Кристиан окликнул двух человек, приближавшихся по эспланаде крепости. Товарищи, которых он поджидал.
— Анри, мы должны отправиться в Мдину. Кони готовы.
— Дядя распорядился, чтобы мы взяли с собой Юбера. Придется убеждать святого отца-пустынника фра Роберто вернуться в Биргу.
Юбер уныло улыбнулся:
— Многообещающее предприятие.
— Тебе же, Анри, предстоит заверить мальтийских аристократов в том, что им нечего бояться, если мы оставим их без пехотинцев.
Улыбка Анри Ла Валетта была не столь радостной. Подобно своему дяде, великому магистру, он был высок и держался с достоинством, этот храбрый госпитальер с добрым сердцем, ученой головой и серьезным нравом. Гарди нередко сопровождал его в путешествиях. Он посвящал молодого дворянина в военное искусство, не раз спасал его от ударов ятагана, вместе с ним захватывал вражеские галеры. Анри, однако, стремился к Господу и книгам и неизменно носил с собой религиозный часослов. Полю битвы он предпочитал безмятежность монастырской обители и спокойствие госпиталя. Истинный рыцарь. Юбер был другим. В возрасте восемнадцати лет, хрупкого телосложения и преисполненный духовности, он стал послушником, монашествующим капелланом и всегда выглядел улыбчивым и жизнерадостным. Возможно, слишком благопристойный от природы и слишком доверчивый для священнослужителя, Юбер оказался во владениях ордена по чистой случайности и остался благодаря стечению обстоятельств. Шевалье Анри, капеллан Юбер, наемник Кристиан. Трое друзей.
— Смотрите.
После прикосновения зажженной свечи огненное кольцо загорелось. Мавр держал его на весу огромными щипцами, наблюдая за тем, как пламя стремительно распространяется, вспыхивая на внутренней поверхности. Зрелище было жуткое. Напрягшись изо всех сил, мавр метнул снаряд через стену — кольцо завертелось и, раскалившись добела, устремилось к подножию форта. Друзья вытянулись на месте, чтобы разглядеть падение снаряда. Вспыхнув ярким светом, он взорвался и остался гореть.
Довольный своим опытом, мавр кивнул:
— В следующий раз жертв не избежать.
Со своей удобной позиции на более высоком ярусе укреплений изменник видел, как огненный диск полетел вниз по спирали, а затем исчез, словно падающая звезда. Бесполезное оружие. Результат безнадежных стараний отчаявшихся людей. Ничто не изменится. Их судьба уже предрешена.
Верхом на скакунах трое друзей осторожно продвигались по многолюдным улочкам Биргу. Из-за наплыва беженцев население возросло; всюду слышался гомон беспокойных голосов, между домами с плоскими крышами толпились люди. Со всех сторон нескончаемым потоком струились звуки. Грохот повозок, лошадиное ржание, звон кузнечных молотов и стук камнетесных киянок — каждый отсчитывал время, отбивал собственный ритм. Нужно было подправить доспехи, починить кольчуги, подковать лошадей. На главной площади врукопашную упражнялся мальтийский отряд ополчения. В подвалах и внутренних двориках расставляли бочки, складывали мечи и копья. Средь прочих устало брели группы подгоняемых плетью рабов, тащивших на веревках всевозможные грузы.
Увернувшись от целого выводка спасавшихся бегством кур, Люка прибавил шагу и нагнал Гелиоса.
— Сеньор! — громко обратился он к Гарди. — Я поеду с вами.
— Сегодня битвы не будет, Люка. Останься, здесь ты нужнее.
— Я хочу убивать турок.
— Удостоверься прежде, чтобы они не убили тебя. Займись делом.
— Где, сеньор? И как?
— Зайди на пороховой склад и начни переносить порох. Сбегай в кузницу и займись полировкой доспехов. Загляни к моему другу мавру и помоги нарезать фитили и наполнять горшки.
— Скучноватая работенка для воина, сеньор.
— Но она может спасти чью-то жизнь. И эта жизнь может спасти твою.
Всадники оставили мальчика на пыльной улице и направились к центральным вратам между бастионами. Рыцари Кастильского ланга уже занимали позиции, чистили орудия и поднимали к бойницам пушечные ядра в дерюжных сетках. Поприветствовав и ободрив солдат громкими возгласами, трое друзей поехали дальше. Анри де Ла Валетт молчаливо смотрел вверх на отверстия[13] в каменных сводах прохода. Подобные моменты навевали мрачные мысли.
Подъемный мост был опущен. Друзья пересекли его единым строем. Все увиденное и услышанное привлекало их внимание: игра света на стенах бастиона, ряды рабов-сарацин, копавших оборонительный ров. Наносились последние штрихи, завершалась подготовка неприятных сюрпризов для врагов. Вскоре во рву будет барахтаться еще больше магометан, подумал Кристиан Гарди. Он пришпорил Гелиоса, и конь пустился галопом. Позади, забыв о собственном достоинстве и правилах верховой езды, с гиканьем и улюлюканьем мчался Юбер. Анри же скакал, не проявляя эмоций. Несдержанность не достойна дворянина, командора ордена и племянника великого магистра. В таком порядке, окутанные облаком дорожной пыли, они приближались к Мдине.
На склоне земляного вала, соединявшего горный хребет с городскими стенами, группы мальтийцев наполняли родниковой водой глиняные бутыли для отправки в Биргу. В других местах питьевые запасы были скудны, а в стане рыцарей на побережье Большой гавани они почти отсутствовали. Такова была причина их суеты. Местные жители отдали своих мужчин в ополчение, а теперь делились живительной силой своих родников и колодцев. Там же, среди женщин и детей, повязав длинные черные волосы обыкновенным платком, босиком, с забрызганными руками, заливалась смехом Мария.