в этом «дыму», голоса больше не стало слышно. Руки Жени продолжали тянуться к друзьям. Ася, всё ещё надеясь помочь подруге, наконец, приблизилась и ухватилась за них.
– Я держу тебя! Держу…
– Ася, нет! Уходи! – Жора спешил изо всех сил, но все движения в этой серости давались с большим трудом и казались невероятно медленными. – Ей уже не поможешь…
Но Ася делала отчаянные попытки вытащить подругу неизвестно из чего. Сарая уже вообще не было видно, темнота надвигалась на них. Она поглотила Женю целиком, и вот-вот исчезнут и её руки. Но Ася упорно не отпускала, всё ещё пытаясь тянуть. Ведь в происходящее просто не хотелось верить.
– Отпусти её!
– Ася, Жора, уходите оттуда!
– Быстрее!
Все с ужасом наблюдали, как чернота наплыла на руки Аси, и она тут же закричала:
– Помогите! Оно съест меня! Больно! Жора!..
Жора, наконец, достиг своей подруги, и, схватив её за плечи, стал тянуть. Ася уже билась как в агонии, крича от боли. А чернота быстро наползала на неё. Все были парализованы ужасом происходящего, инстинктивно понимая, что ничем не могут им помочь.
– Жора, поздно! Уходи! Слышишь?! Ты ей уже не поможешь! – кричал ему Сергей. – Жора!
Но Жора со слезами на глазах пытался вырвать Асю из лап черноты. Ася вдруг перестала биться, и, повернув к нему голову, слабым голосом попросила:
– Уходи, Жора… Уходи… Всё… Я не хочу чтоб и ты… Это так больно!
Жора отпустил её, но вместо того чтоб уйти подошёл вплотную:
– Всегда вместе. Ты помнишь?
И он обнял её, поцеловал в губы. Никто уже Жору не звал, понимая, что это бесполезно. Он принял решение. Чернота так и поглотила их обоих в вечном поцелуе. Они исчезли во тьме без криков, но это было ещё ужаснее.
– Нельзя стоять! Вперёд! – первым опомнился Ник. Все опять двинулись, но такие близкие улицы, несмотря на все их попытки, никак не приближались. Охвативший всех ужас прибавил сил в этой борьбе с непонятной преградой.
– Только не разжимайте рук!
– Я больше не могу идти…
– Двигайся, только не стой!
– Я боюсь! Мы не сможем…
Но они всё-таки смогли. Первыми на улицу города ступили Ник с Ветой, помогая выбраться остальным. Было такое ощущение, что они вытаскивали друзей из вязкой трясины. Наконец все оставшиеся в живых оказались на асфальте улицы и попадали от изнеможения. Только Макс остался стоять, наблюдая за происходящим.
– Свихнуться можно!
Тьма отсюда была видна как вогнутая в землю воронка, в которую медленно сползалось оставшееся пространство поля. Через несколько секунд воронка исчезла, улица сомкнулась над ней, и теперь вокруг них опять был этот мёртвый город.
– Они погибли!
– Мы потеряли уже четверых…
– Да, и кто теперь следующий?!
– Что же делать?!
– Я уже ничего не хочу…
Совсем добитые морально и физически изнеможённые, голодные, они сидели на асфальте бесконечного города в неизвестном мире, который не желал отпускать их живыми. Света с Викой растирали по щёкам слёзы, не в силах сдержать свои эмоции. Смерть друзей была тяжёлым ударом.
Люда начинала что-то понимать. Или вспоминать? Что за дурацкое состояние?! Словно что-то знаешь, но трудно вспомнить. Или, может не надо вспоминать? НЕЛЬЗЯ? Чем дальше, тем сильнее возникало чувство, что она здесь уже была. Когда-то. Или это ей снилось? Эти пустые дома, часы… Должно быть что-то ещё. Слуги и проход. Какие слуги? Какой проход и куда? Бессмыслица какая-то. Но ведь и место это само по себе бессмысленно… Или ещё смысл есть, если проход открыт? Ведь она прошла…
«Я однозначно схожу с ума!– прервала эту мысленную ахинею Люда. – И все мы если не умрём, то свихнёмся скоро!»
Её мысли прервал голос Толика:
– Смотрите! Свет теперь и с земли видно!
И действительно, слева над домами был виден свет как перед рассветом.
– Теперь он вроде даже ближе. Может, действительно попробуем туда дойти? – предложил Макс.
– Сил нет.
– Бессмысленно…
– Но попробовать надо. Тупо сидеть и ждать смерти я не собираюсь! – заявил Николай.
Собравшись с силами, оставшиеся из компании побрели на этот свет. Улицы опять казались бесконечными, и оставались такими же серыми как прежде. Но были заметны и некоторые изменения в обстановке. Теперь большая часть домов была с признаками разрушения, с разбитыми окнами. Макс заявил, что вон тот дом он «стопудово» видел на улице Титова у них в городке. И что дом точно также был заброшен и полуразрушен. Хотя это была недоделанная новостройка. А, может, ему уже просто кажется?
Часы всё так же периодически встречались на зданиях, но теперь стрелок у них уже не было, а из циферблата осталась только цифра «два».
– Это, наверное, что-то значит. – указала на ещё одни такие же часы Вика. – Они ведь повсюду. Прямо глаза мозолят.
Взглянув на очередной фактически пустой циферблат, Люда почему-то сказала:
– Сутки – два часа.
– Что ты имеешь ввиду?
– Что ты говоришь?
– Не знаю. Просто сказала…
Они шли по одинаковым улицам довольно долго, но казалось, что свет не приближается совсем. Опять этот странный эффект с искажением времени и пространства. Ведь город просто не может быть бесконечным! Их шаги по асфальту отзывались каким-то неприятным эхом, словно кто-то их передразнивал.
– Всё. Я дальше не пойду.
– И я тоже.
Света с Викой опустились на колени.
– Давайте останемся здесь.
– Какой вообще смысл идти куда-то…
– Да и темнеет уже…
Усевшись на высокий бордюр асфальтной дороги Макс, растирал колени. Прошлогодняя травма на футболе отзывалась ноющей болью в уставших ногах. Но жаловаться об этом вслух ему казалось неуместным. И без него было кому поныть. Вон даже девушки вполне неплохо справляются с ситуацией.
– Учитывая опыт предыдущей ночи, остаётся попробовать переночевать прямо на улице.
– Если при закрытом люке на крыше нас атаковали, боюсь представить, что нас ожидает здесь!– возмутился Ник. – Мне это не нравится.
– Да это всем не нравится. Но попробовать можно. Думаю, что главное не зажигать зажигалки. Что бы там ни происходило. Что-то мне кажется, что если свет не зажигать, то будет безопаснее. —предположил Сергей.
Вета тоже его поддержала:
– Когда Евгений зажёг зажигалку на крыше, я была очень близко к этому… монстру. Но он кинулся именно на Женю. Не на меня, или кого-то из вас. Значит, свет играет решающую роль… Он их привлекает! Этих тварей…
Они остались здесь в ожидании ночи. И того, что может прийти вместе с ней. Толик нашёл длинную доску и положил поверх бордюра, чтоб было не так холодно сидеть ночью. Затея с ночёвкой прямо посреди улицы казалась идиотской в первую