Читать интересную книгу Танец смерти - Линкольн Чайлд

– Послушайте, – попробовал вмешаться доктор Остром.

Д'Агоста поднял руку.

– Пожалуйста, еще минуту.

Обернувшись, увидел, что Корнелия смотрит прямо на него.

– Это суеверная, ненавистная, невежественная толпа. Они сожгли наш родовой дом. Да падет на них и на их детей проклятие Люцифера. Алоизу в то время было двадцать лет, и он был в Оксфорде. Зато в ту ночь дома был Диоген. Он видел, как его мать и отец сгорели заживо. Не забуду выражения его лица, когда полиция потащила его из подвала, куда он спрятался... – Она содрогнулась. – Два дня спустя вернулся Алоиз. Мы тогда были с родственниками в Батон Руж. Помню, что Диоген позвал брата в другую комнату и запер дверь. Они говорили не более пяти минут. Когда Алоиз вышел, лицо его было белым как полотно. А Диоген тут же вышел из дома и исчез. С собой он ничего не взял, даже смены белья. Больше я его никогда не видела. Изредка до нас доходили вести – мы слышали о нем от семейных банкиров и поверенных либо нам сообщали о нем в письме. Потом – полная неизвестность, пока мы не узнали о его смерти.

Все молчали. Горестное выражение покинуло лицо Корнелии, теперь она была спокойна, собранна.

– Думаю, самое время для мятного джулепа, Амбергрис. – Она обернулась и резко сказала: – Джон, будь любезен, три мятных джулепа. Хорошо охлажденных. Возьми лед из ледника. Он гораздо слаще.

Остром властно вмешался.

– Прошу прощения, вашим гостям пора уезжать.

– Жаль.

Санитар принес пластиковую чашку с водой. Осторожно протянул ее старухе. Она взяла чашку сморщенной рукой.

– Довольно, Джон. Ты уволен.

Затем Корнелия обернулась к Д'Агосте.

– Ну как тебе не стыдно, Амбергрис. Ты уезжаешь, а старая женщина вынуждена будет пить одна.

– Мне было приятно повидаться с тобой, – сказал Д'Агоста.

– Надеюсь, ты и твоя красивая жена навестите меня еще раз. Мне всегда было приятно видеть тебя... братец.

Она обнажила зубы в полуулыбке, полуоскале. Подняла пятнистую руку и опустила на лицо черную вуаль.

Глава 7

В одном из помещений старинного особняка на Риверсайд-драйв, 891, часы пробили полночь. Их глубокий, колокольный звон приглушали плюшевые драпировки и гобелены библиотеки. Д'Агоста отодвинулся от стола и, потянувшись в кожаном кресле, кончиками пальцев размял поясницу. Библиотека на этот раз была куда уютнее: из камина доносилось веселое потрескивание, огонь облизывал поленья, лежащие на кованой подставке, а свет десятка ламп золотил отдаленные углы комнаты. Подле огня Констанция читала поэму Спенсера «Королева фей», потягивая травяной отвар из фарфоровой чашки. Проктор, не забывший вкусов Д'Агосты, несколько раз появлялся в комнате, заменяя недопитые бокалы теплого «Будвайзера» охлажденным пивом.

Констанция подготовила все собранные Пендергастом материалы, в той или иной степени касавшиеся Диогена. Д'Агоста целый вечер их изучал. В знакомой комнате, пахнувшей кожей и горелым деревом, с книгами от пола и до потолка, Д'Агосте казалось, что друг сидит рядом, помогая ему взять давно остывший след. Светлые глаза агента с любопытством следят за началом погони.

Пока, правда, зацепиться было почти не за что. Д'Агоста просматривал лежавшие на столе документы, вырезки, письма, фотографии, старые отчеты. Судя по всему, Пендергаст воспринял угрозу брата серьезно: документы были тщательно подобраны, к ним он приложил аннотации. Казалось, агент знал, что настанет момент, когда сам он не сможет принять участия в расследовании, и работу придется взять на себя другим. Он действительно сохранил все, что мог.

За последние несколько часов Д'Агоста прочитал документы дважды, а в некоторых случаях и трижды. После смерти отца и матери Диоген порвал связь с кланом Пендергастов и где-то скрывался. Почти год о нем не было ни слуху ни духу. Затем пришло письмо от семейного поверенного, в котором тот просил перевести на счет Диогена в банк Цюриха 100 000 долларов. Через год последовало аналогичное письмо, с требованием перевода 250 000 в банк Гейдельберга. На этот раз семья платить отказалась и попросила поверенного, чтобы Диоген связался с ними лично. Письмо это лежало сейчас на столе. Д'Агоста еще раз вгляделся в мелкий педантичный почерк, совершенно несвойственный мальчику семнадцати лет. Дата и место отправки отсутствовали. Письмо было адресовано Пендергасту:

Ave, frater![9]

Мне неприятно писать тебе по такому вопросу, впрочем, и по любому другому – тоже. Ты меня, однако, вынудил. Ибо не сомневаюсь, что именно благодаря тебе мне отказано в деньгах.

Нет смысла напоминать, что через несколько лет я получу свою долю наследства. До наступления этого момента мне придется время от времени обращаться за пустяковыми суммами, вроде той, что я запросил в прошлом месяце. В твоих же интересах и в интересах других родственников, я бы задумался. Кажется, последний наш спор в Батон Руж ясно это доказал. В настоящее время я очень занят научными исследованиями, потому и не имею возможности заниматься заработками. Если вынужден буду этим заняться, то добуду средства способом, который меня позабавит. Ну а если не пожелаешь, чтобы я действовал подобным образом, то удовлетворишь мою просьбу, и как можно скорее.

Когда напишу тебе в следующий раз, это будет лишь по моей, а не по твоей инициативе. Больше эту тему затрагивать не буду. Прощай, брат. И bonne chance.

Д'Агоста отложил письмо в сторону. Судя по документам, деньги были срочно переведены. На следующий год приблизительно такая же сумма поступила в лондонский банк на улицу Треднидл. Годом позже деньги получил банк в Кенте. Диоген объявился в день своего совершеннолетия (21 год), чтобы вступить в права наследства – восемьдесят семь миллионов долларов. Через два месяца семье объявили, что он погиб в автомобильной катастрофе на Кентербери Хай-стрит. Труп обгорел до неузнаваемости. Деньги наследника не обнаружены.

Д'Агоста повертел в руках свидетельство о смерти.

«В настоящее время я очень занят научными исследованиями». Но чем же именно? Этого Диоген не сказал, а брат тоже промолчал. Или почти промолчал. Взгляд Д'Агосты упал на пачку вырезок. Взяты они были из разных иностранных журналов и газет. К каждой вырезке прикреплена записка с датой и библиографическими данными источника. К заметкам на иностранных языках приложен перевод. Получается, Пендергаст продумал все заранее.

Большинство заметок было посвящено нераскрытым преступлениям. Например, в Лиссабоне скончалась от ботулизма вся семья, при этом в их желудках не было и следа пищи. В Париже обнаружили обескровленное тело химика, профессора из Сорбонны, с артериями, разрезанными на обеих руках. Между тем на месте преступления не было и следа крови. Обратившись к отчетам об экспериментах химика, выяснили, что несколько файлов бесследно исчезли. Другие вырезки также рассказывали о смертях: там, судя по трупам, жертвы подвергались различным пыткам или экспериментам. Тела были сильно изуродованы, и установить личность не представлялось возможным. Пендергаст вырезал и просто некрологи. Смерть этих людей наступила по необъяснимой причине. Пендергаст не оставил комментария, отчего он счел такую информацию интересной.

Д'Агоста взял пачку, полистал ее. Упоминались здесь и кражи. Об ограблении объявила фармацевтическая компания: из их холодильника полностью пропал запас экспериментальных лекарств. Из израильского хранилища необъяснимым образом исчезла коллекция бриллиантов. Из квартиры богатой парижской четы пропал редкий, в кулак величиной, кусок янтаря с застывшим в нем листом древнего растения.

Д'Агоста, тяжело вздохнув, положил вырезки на стол.

Затем на глаза ему попала небольшая пачка бумаг из Сандрингхэма, средней частной школы на юге Англии. Не поставив в известность свою семью, Диоген пожелал завершить там последний год обучения. Он умудрился поступить туда, подделав документы и наняв двух актеров, выступивших в роли его родителей. В первом семестре он стал лучшим учеником по всем предметам, тем не менее через несколько месяцев его исключили. Судя по документам, школьная администрация не захотела называть причину исключения и на запросы Пендергаста отвечала уклончиво и даже с ожесточением. Из других бумаг Д'Агоста узнал, что Пендергаст несколько раз пытался вступить в контакт с неким Брайаном Купером. Купер недолгое время жил в Сандрингхэме в одной комнате с Диогеном, но мальчик наотрез отказался отвечать. Родители юноши написали Пендергасту письмо, в котором сообщили, что Брайана поместили в больницу по причине острой кататонии.

После исключения из школы Диоген более чем на два года совершенно исчез из поля зрения. Вынырнул на поверхность в связи с наследством. Через четыре месяца инсценировал собственную смерть в Кентербери.