— Что за немыслимое чувство противоречия! — воскликнул Николай. — Вы всегда недовольны: и когда я забываю о вас, и когда возвращаюсь к вам.
— Все очень просто, дорогой, — прошептала Александра. — Достаточно никогда не покидать меня, и я буду вполне довольна и своей жизнью, и вами.
— Вы забываете, что в нашей семье главный — мужчина!
— Семья — это мужчина плюс женщина.
— О, вы невыносимы! Теперь я понимаю, откуда у Александра эта склонность к бунтарству!
Императрица хотела возразить, но к Николаю неожиданно и тихо приблизился его верный соратник, глава Третьего управления барон Бенкендорф.
— Ваше Величество, Ваше Величество, — Бенкендорф поклонился царствующей чете и замер в вежливом ожидании.
— Александр Христофорович? — удивился Николай. — Я полагал, маскарады не интересуют тайную полицию.
— У меня крайне важное сообщение, — извиняющимся, но заметно тревожным тоном сказал Бенкендорф.
— Это никак не может подождать до окончания праздника? — нахмурилась Александра.
— Боюсь, это вполне может испортить его, — развел руками Бенкендорф.
— Я верю вам, Александр Христофорович, — кивнул Николай. — Вы не относитесь к числу паникеров, а значит, дело действительно не терпит отлагательств.
— И даже больше, — понизил голос Бенкендорф, приближаясь к самому уху императора. — Это дело требует немедленного вмешательства…
— Итак, — поторопил его Николай.
— Мне доподлинно стало известно, что сегодня утром его высочество Александр Николаевич побывал в доме барона Корфа. Где до сего вечера находилась и некая мадам Елена Болотова. Следы ее пребывания прежде были обнаружены и в имении Долгоруких, куда недавно уехала к своему жениху фрейлина Репнина.
— Подождите, подождите, — снова остановил шефа жандармов Николай, — какая интересная выстраивается цепочка — наследник, Корф, Репнина! Так вы хотите сказать?..
— Мы нашли пани Калиновскую.
— Она арестована? — воскликнул Николай.
— Увы, — покачал головой Бенкендорф, — ей опять удалось бежать, но офицер, выезжавший на задержание, утверждает, что она находится здесь, среди гостей. На ней костюм домино, и она ищет встречи с наследником.
— Господи! Да это самый популярный костюм! Треть зала одета в домино! Это же маскарад!
— Не беспокойтесь, Ваше Величество, мы постараемся осторожно проверить каждую маску.
— Вы с ума сошли? Скандал недопустим, здесь послы иностранных государств, — заволновался Николай.
— Никто ничего не заподозрит, — успокоил его Бенкендорф. — Мои люди умеют быть невидимыми.
— Хорошо! — кивнул Николай. — Поступайте, как сочтете нужным, я полностью полагаюсь на ваш профессионализм. Однако, Александр Христофорович, вы сказани, что Калиновская скрывалась в имении Долгоруких, не так ли?
— Предположительно, ибо только сегодня нам стало известно, под каким именем она прибыла в Россию. А мои источники в Двугорском уезде сообщали, что родственница Долгоруких, носящая эту фамилию, изъявляла желание навестить их и заранее сообщала о своем приезде.
— Но не туда ли был направлен нами и Жуковский?
— Известно, что он был там, — подтвердил Бенкендорф.
— Был, видел и не сообщил? — нахмурился Николай. — Как это похоже на него! Ах, Василий Андреевич, Василий Андреевич!
— Что вы хотите, Ваше Величество? — пожал плечами Бенкендорф. — Поэт не может мыслить категориями государства. Недавно он опять приходил ко мне и кричал, что вскрывают его письма. Что я мог ему сказать? Только посоветовал больше доверять своему императору в вопросах устройства жизни и поддержания порядка в стране, и тогда не придется доверять разные крамольные мысли бумаге.
— Да-да, — согласился Николай, — это удивительная особенность наших литераторов — они будто лучше других знают, как и что надо делать для блага государства и своих соотечественников.
— Последили бы лучше за собой, — поддержал императора Бенкендорф. — Куда ни посмотри — сплошные дуэлянты и картежники! Одно слово — вольнодумцы.
— А все бабушкино вольтерьянство! Впрочем, мы совсем забыли о празднике, — остановил Бенкендорфа Николай, заметив, как возвращаются Александр с Марией.
Бенкендорф жест понял и откланялся.
— Что нового сорока на хвосте принесла? — бесцеремонно спросил наследник, когда они с принцессой подошли к императору.
— Если вы думаете стать настоящим державным правителем, — с плохо сдерживаемым раздражением ответил ему Николай, — то, прежде всего, научитесь уважать тех, кто верой и правдой поддерживает ваш престол.
— Я полагал, что сила государства — в его богатстве и процветании народа, — парировал Александр.
— Власть сильна порядком, — жестко сказал Николай, — а порядок — это контроль. И, не понимая и не ценя этого, вы рискуете своим троном, а соответственно — покоем и целостностью страны.
— Господи Боже, папа, — воскликнул Александр, — да что такого тебе сказал твой цепной пес, что ты решил испортить нам настроение?
— Принцесса, — ласково обратился к Марии Николай, — вы не могли бы временно составить компанию императрице? У меня есть несколько вопросов к наследнику. Строго конфиденциально.
— Итак? — со злостью спросил Александр, когда Мария ушла.
— Итак, — в тон ему произнес Николай, — вы имели глупость видеться сегодня с этим выскочкой Корфом и даже опустились до того, чтобы лично явиться к нему в дом?
— Да не вы ли только что советовали мне окружить себя верными людьми?
— Верными? — побагровел Николай. — Вы собираетесь сделать ставку на человека, едва не убившего вас на дуэли?
— На человека, который предпочел застрелиться, но не поднять руку на наследника престола!
— И чем же ему удалось так подкупить вас, сын мой? Барон, случайно, не предложил вам встречу с женщиной? Сомневаюсь, что у него хватило бы денег для взятки. Его отец, как я слышал, все свое состояние потратил на театр.
— О да! — рассмеялся Александр. — Вы правы, речь шла о женщине. Красивой, умной и талантливой. И вы сами сможете скоро убедиться в том, как она хороша. Она будет сегодня выступать здесь на балу.
— Кто она? Почему я не знаю?
— Она — воспитанница старого барона Корфа, актриса Императорских театров и певица Анна Платонова. Я договорился о ее выступлении, и она в самое ближайшее время прибудет сюда. Вместе со своим новым опекуном, бароном Владимиром Корфом.
— Что?! Вы посмели пригласить сюда того, кто подверг вашу жизнь смертельной угрозе!
— Владимир Корф не опаснее мухи, а потому настоятельно прошу вас, не делайте из этой мухи слона! — в сердцах воскликнул Александр.