В 1921 году в стране была объявлена новая экономическая политика (НЭП). Власти в Брянске призывали жителей приложить все силы для ликвидации последствий Первой мировой войны, революции и Гражданской войны. Петр Иванович со своими братьями и старшим сыном Виктором откликнулись на этот призыв: построили водяную и паровую мельницы. Народ со всей округи пользовался ее услугами. Многие не верили, что НЭП надолго, считали, что рано или поздно имущество у нэпманов отберут. Но отец Капиталины этому не поверил, считая, что у него все сделано своим трудом, своими руками. Да и работал он на паровой мельнице с сыном Виктором без наемных работников, а на водяной трудились его родные братья. Землю под мельницы сыновьям выкупил дед на окраине Брянска. Кругом был лес. Здесь же отец для своей семьи построил большой деревянный дом, а его брат Алексей Иванович неподалеку открыл хлебную лавку. Капиталина запомнила, что отец часто ездил туда за сушками. Вечерами вся семья собиралась за столом чаевничать. Сушки вешали на самовар. Они становились мягкими, вкусными. В такие часы она чувствовала себя очень счастливой! Детская память навсегда запечатлела воспоминания об отце. «Это был чудесный, красивый и добрый человек, для которого, кроме семьи, никого не существовало. Он очень любил маму, детей, но воспитывал всех строго, не балуя».
Раскулачивание и высылка семьи в Пермскую область
В 1930 году по решению тройки по ликвидации кулачества при Брянском окружном комитете ВКП(б) отец Капиталины Петровны был раскулачен. Основанием для применения репрессии по политическим мотивам в административном порядке послужило Постановление ЦИК и СНКСССР от 1 февраля 1930 года. Капиталине в это время было 6 лет, но она помнит, как к ним пришли мужчины, выгнали всех из дома: отца, мать, братьев. Семью повели на вокзал. Там уже было много народу, взрослых и детей. Невозможно понять, откуда столько злобы и жестокости было между людьми. Что двигало теми, кто «раскулачивал» своего соседа – справного мужика, даже не имевшего батраков, отнимал дом и все имущество, безжалостно выбрасывал на улицу всю семью, детей?
Подъехал поезд. Всех посадили в товарные вагоны по несколько семей в каждый, а куда их повезут – никто не знал. В вагоне были нары и сено. Тут же находился «туалет»: стояло ведро. Поезд останавливался редко, в вагоне было душно, мучил запах мочи и пота. Когда поезд останавливался, мужчины выбегали за кипятком, который продавался на станциях. Кипяток в бидоне был главной «едой» для сосланных. Конечно, у некоторых была и настоящая еда, если они успели захватить ее с собой, но ее хватало ненадолго. Запомнила Капиталина Петровна, что уезжали они по теплу, а приехали в Пермскую область, на станцию Часовая, зимой. К вагонам подогнали лошадей, людей погрузили в сани и привезли в поселок Кусье-Александровский, разгрузили в школе, а затем распределили по квартирам. «Нашу семью поселили в двухэтажном доме. Хозяева жили на втором этаже, а мы и еще две семьи – в двух комнатах на первом».
Поселок Кусье-Александровский был богатым. Здесь выплавляли железную руду. Дома в основном были деревянные, много двухэтажных, работала своя пекарня, почта, детский сад, школа. Местные жители по-доброму относились к поселенцам. Мать, как грамотного специалиста, взяли на работу в школу учителем начальных классов. Отца поставили работать бухгалтером в конторе, старших братьев Виктора и Георгия отправили в Дальний Терым на лесоразработки. Отца оставили в Кусье-Александровском, видимо, потому, что перед арестом ему сделали операцию на ноге. У него была, как в народе эту болезнь называют, «рожа», и рана к этому времени еще не зажила.
Отец – спокойный, рассудительный, никому не причинивший зла, а напротив, многим помогавший в трудный час, не мог смириться со своей судьбой. Он продолжал считать, что произошла какая-то досадная ошибка, и написал заявление в Брянский окружной комитет ВКП(б) о неправильном раскулачивании его семьи.
В государственном архиве Смоленской области сохранился протокол № 11 заседания Тройки по ликвидации кулачества от 19 апреля 1930 года, где написано: «§ 7. Слушали – заявление гр. Оглоблина Петра Ивановича, Жиздринского района, о неправильном раскулачивании.
Постановили – отказать.
Председатель Черкасов.
Секретарь Казанский»1.
К сожалению, сведений об изъятом имуществе и выселении семьи Оглоблиных с постоянного места жительства в архиве не сохранилось.
Семья Оглоблиных три с половиной года прожила в Кусье-Александровском. В 7 лет Капиталина пошла учиться в школу. В ней было три первых класса: один для местных детей и два для детей поселенцев. Судя по этому, поселенцев приехало в несколько раз больше, чем было жителей поселка. Капиталину не устраивало то, что она попала в первый класс к своей маме. В детстве она была смелой, бойкой девочкой. Капиталина пошла к директору школы и заявила: «Как же я учительницу свою буду называть дома мамой?»
По разрешению директора ее перевели в другой класс. В Кусье-Александровском она проучилась три с половиной года, а затем их семью с другими поселенцами на катере переправили в село Дальний Терым. Братья Виктор и Георгий к этому времени сбежали с лесоразработок в Пермь. С этого поселения побеги были частыми, бежали наиболее сильные и молодые, старались затеряться на просторах страны. Жить в Дальнем Терыме было очень тяжело. Отца семья почти не видела. С раннего утра до поздней ночи он работал в лесу, возвращался очень усталым. В бараке, где они жили, было холодно. Многие умирали, не получая медицинской помощи и еды в достаточном количестве. Особенно дети. «Нашу семью горе тоже не обошло стороной. Сначала сыпным тифом заболела младшая сестра Оля, потом брат Анатолий. Так они и умерли друг за другом. Брюшной тиф и „испанка“ свирепствовали в этом селе. Чтобы не умереть с голоду, старшая сестра Елизавета нанялась на работу нянькой в одну местную семью, а мы с мамой собирали в лесу травы, грибы, ягоды. А еще я ходила далеко в лес на местную речку ловить рыбу. Мама давала мне вилку и мешочек. Вода в речке была чистая, прозрачная, холодная. На дне лежали камни. Я заходила в воду, переворачивала их, а там была какая-то тонкая рыбка. Прокалывала ее вилкой и складывала в сумку. Запах этой рыбы и тины остался у меня на всю жизнь. До сих пор не могу есть рыбу, наверное, переела ее тогда, в детстве».
В Дальнем Терыме школа была трехлетней, и пришлось Капиталине в четвертый класс ходить снова в Кусье-Александровский. Дорога была неблизкая – больше четырех километров. Она ей запомнилась на всю жизнь: зигзагообразно шла по лесу и от грязи была выложена бревнами, как и многие дворы жителей поселка. Очень страшно было идти одной по такой дороге в школу рано утром по темну и возвращаться в сумерках, а еще страшнее по узкому мостику переходить речку, но страх побеждало желание учиться. Учеба Капиталине давалась легко.
«Надо было выжить в суровых, жестоких условиях. Помню, однажды родственники прислали нам посылку. Мама дала мне салазки. Я пошла на почту в Кусье-Александровский, чтобы получить ее. Когда возвращалась домой, пошел снег. По глубокому рыхлому снегу тащить салазки с грузом было очень тяжело. Устав, я присела на них и незаметно для себя уснула. Окоченевшую, меня нашли знакомые женщины и привезли домой. Долго проболела воспалением легких, но мой организм победил. Я выздоровела, выжила», – рассказывала нам Капиталина Петровна.
Переживая за свою дочь, отец снял ей угол в Кусье-Александровском. «Скучно и страшно было жить одной без близких и родных, но я старалась подавить в себе этот страх – так хотелось учиться».
Шел 1935 год. Старшая сестра Петра Ивановича – Екатерина в Брянске добилась того, что смогла взять Петра Ивановича и его семью «на поруки». Через 4,5 года Капиталина с родными вновь возвратилась в родной Брянск, но их дома уже не было. Соседи говорили, что сразу после их отъезда по приказу властей его сломали, а бревна вывезли в соседнее село на строительство больницы. Поэтому пришлось жить у родственников в страшной тесноте.
5-й, 6-й и 7-й классы Капиталина закончила в Брянске. На летних каникулах она уезжала в Москву к тете Ольге Михайловне, у которой было двое своих детей, примерно ее возраста. Жили весело, хоть и голодно. Запомнила Капиталина Петровна, как тетя приносила с рынка очень мелкую картошку, мыла ее и варила. «Мы с огромным аппетитом быстро съедали всю картошку, прямо с кожурой».
Петр Иванович устроился на работу на Брянский спиртзавод экспедитором, мать – Александра Михайловна – в школу учительницей начальных классов. Нас удивило то, что ее приняли на работу учителем в школу. Возможно, что немаловажную роль при этом сыграло постановление № 2663 «О школах в труд-поселках» от 15 декабря 1935 года СНК СССР и ЦК ВКП (б), подписанное Молотовым и Сталиным, в котором отмечалось неудовлетворительное руководство Наркомпроса (замнаркома была Н.К. Крупская) «делом обучения и воспитания детей трудпоселенцев». Учителей в стране в это время не хватало.