Мариса позволила Дамасо усадить себя. Беременность теперь казалась реальной, а не возможной. Мариса опустила глаза, задумавшись о том, каково будет одной растить ребенка. Она ничего не знала о том, что значит быть матерью. Хороших результатов она добивалась только в спорте и создании скандалов.
Она подавила стон, представив, какой фурор вызовет все это при дворе. Интриги, сплетни и осуждение – не только семейное, но и со стороны прессы. Они всегда нападали на нее так, словно она не была живым человеком из плоти и крови и не ощущала боли от бесконечных несправедливых оскорблений.
– Я позову врача. – Дамасо склонился над ней, все еще поддерживая за локоть.
– Мне не нужен врач.
Мариса никогда не была склонна жаловаться и ныть, и сейчас не время начинать. Как никогда было нужно собраться и сражаться – не только за себя, но и за своего будущего ребенка.
– Нужно, чтобы кто-то о тебе позаботился.
– И ты решил назначить себя моим защитником? – Мариса не смогла сдержать иронию.
Дамасо смутился – впервые с того момента, как ворвался в ее номер. Наконец он серьезно произнес:
– Я отвечаю за ребенка.
– Боюсь тебя разочаровать, но мне не нужен защитник. Я сама за собой присмотрю.
Независимости Мариса научилась в шесть лет, когда умерла ее мать. Сейчас она только смутно помнила ее широкую улыбку, теплые объятия, сказки на ночь и неколебимую уверенность в том, что ее любят.
– Я читал в газетах о том, как хорошо у тебя это получается.
Мариса яростно взглянула на него:
– Ты всегда веришь тому, что читаешь в прессе?
Впрочем, все вокруг так и делали, и Мариса уже устала объяснять. Вместо этого она просто перестала обращать внимание на то, что пишут.
Однако если она и впрямь беременна…
– Я предлагаю временное соглашение, – сказал Дамасо. – Позволь мне организовать поездку в город и проведение нового теста. А если результаты подтвердятся, мы обсудим наше будущее.
Звучит довольно логично, но в его темных глазах мерцает какая-то загадка.
Но что она теряет? Он ведь предлагает ровно то, что она и сама собиралась сделать. Кроме того, тогда ей не придется дожидаться вертолета.
Мариса ощущала, с одной стороны, облегчение, а с другой – тревогу. Но, в конце концов, можно же раз в жизни позволить кому-то другому все решать. Если Дамасо попытается давить на нее, он быстро поймет свою ошибку.
– Договорились.
Мариса протянула руку для рукопожатия, чтобы показать, что это не более чем сделка, и внутренне улыбнулась, увидев его удивленное лицо. Однако когда его большая теплая рука коснулась ее ладони, улыбка погасла.
Мариса заерзала на сиденье, слушая, как стихают моторы вертолета. Она устремила на Дамасо яростный взгляд:
– Ты обещал, что мы полетим в город!
– Сан-Паулу чуть дальше в глубь материка, не слишком далеко.
– Ты мне солгал!
Ее губы искривились, и Дамасо захотелось схватить ее в объятия и заткнуть ей рот поцелуем. Он молча смотрел на нее, одновременно пораженный и своими мыслями, и ее необъяснимым бешенством.
– Ты ведь хотела проверить свою беременность, – произнес Дамасо. Даже сейчас, сутки спустя, эмоции обуревали его, когда он думал об их будущем ребенке.
– В городе. Именно об этом мы договаривались. Именно поэтому я вообще согласилась лететь с тобой в Бразилию. Я полагала, что мы летим в Сан-Паулу.
– Я вызвал врача сюда, в свою резиденцию.
Взгляд Марисы был теперь устремлен за его спину – на ультрасовременный особняк, выходивший к пляжу, где плескались ярко-синие волны, а вдалеке виднелись буйные джунгли.
– Здесь никого нет, – произнес Дамасо. – Мне принадлежит весь остров.
– И что же в этом хорошего? Пойми, я плевать хотела на твою резиденцию. – Мариса сжала зубы, подумав о том, что он наверняка все еще надеется снова соблазнить ее.
– Множество женщин все бы отдали, лишь бы оказаться здесь.
Она посмотрела на него так холодно, что впервые за много лет он почувствовал себя как подчиненный в присутствии начальника.
– Я к ним не отношусь.
Кровь бросилась ему в лицо, и это неимоверно его шокировало.
Он – Дамасо Пирес, человек, самостоятельно добившийся всего в жизни. Он ни перед кем не склоняется и никому не уступает дороги. Он излечил свои детские травмы универсальным лекарством – успехом. И у него уже очень давно нет начальников.
– Вы не впечатлены, принцесса?
Ее глаза расширились. Оттого, что он назвал ее принцессой или потому, что произнес это слово сквозь зубы?
– Мои впечатления тут ни при чем. Я просто терпеть не могу, когда мне лгут.
Дамасо медленно вдохнул и расстегнул ремень безопасности:
– Это не ложь. Отсюда вполне можно полететь в город. – Он поднял руку, чтобы она не прерывала его. – Однако я подумал, что ты бы предпочла, чтобы доктор осмотрел тебя здесь, а не в клинике или в отеле. – Он посмотрел ей в глаза. – Меньше шансов, что пресса доберется до этой истории.
Он следил, как Мариса осознает эту мысль: ее дыхание участилось, а ноздри затрепетали.
Ее тон резко изменился:
– Спасибо. Вот об этом я не подумала. Однако никогда больше не лги мне. Я все еще возмущена тем, что ты затащил меня сюда обманом.
Дамасо хотел сказать, что никуда ее не затаскивал, но ведь именно это он и сделал.
– Хорошо, в другой раз я с тобой посоветуюсь.
Ее брови идеальной формы взлетели вверх, и она поправила его обманчиво мягким тоном:
– В другой раз я буду решать.
Одним легким движением перекинув ноги через сиденье, Мариса выбралась из вертолета и пошла прочь, даже не обернувшись.
Ее походка была истинно королевской: подбородок поднят вверх, спина идеально прямая. Само по себе это не было чем-то исключительным, однако выдавало ее неколебимую уверенность, что мир будет вращаться так, как она пожелает.
Дамасо сказал себе, что она испорчена и своевольна, однако помимо воли восхищался ею: обычно его распоряжения выполнялись беспрекословно.
Ее благодарность удивила его. А ее стремление решать все самой он прекрасно понимал.
Он смотрел, как бежевые льняные брюки обтягивают ее тело и как золотистые волосы качаются при каждом шаге. В будущем он постарается убедить леди Марису в том, что его решения верны, прежде чем отдавать приказы!
Дамасо широко улыбнулся своим мыслям и отправился вслед за ней.
Мариса вышла из дома буквально через несколько секунд после того, как врач закончила ее осматривать. Это был лучший гинеколог, которого можно было найти в этой местности.
Мариса ускорила шаг и вскоре добралась до мягкого песка на пляже. Шагнув на него, она сбросила сандалии.
Ей хотелось броситься бежать и мчаться до тех пор, пока легкие не откажутся служить ей. Нырнуть в эту невероятно голубую воду и скрыться на дне, как можно дальше от этого громадного особняка, полного прислуги. Взобраться на самый верх скалы, которая возвышалась над пляжем.