и вышел за калитку. В окно увидела, как он три раза плюнул через плечо и три раза покрутился, будто рисуя защитный круг. Испугался, что "чертей" из моего дома в свой приведет. Но не в бесах дело, а в самом человеке и его намерениях. Прутик бы пропустил Тихона в мою комнату, коли бы у того мысли были светлые. Радима ведь пустил.
Утром на своей подушке я обнаружила три василька. Колдун тихо вошел, оставил подарок и так же спокойно ушел. Не потревожив ни меня ни дочку.
Смущенно улыбнулась, тронув васельки в своих волосах.
6
— Сам ушел ваш Тихон, — отчиталась я старосте.
Тот прищурился, разглядывая меня, и улыбнулся. Неужели заметил, что я постаралась нарядиться получше? Даже янтарные бусики достала и браслеты.
Ну и пусть смотрит. Сам меня в невесты записал. Вдовой я старалась не привлекать к себе внимание, но теперь у меня даже повод появился цацками сверкнуть.
— Надеюсь, неприятностей он чинить не станет нашей деревне.
Я пожала плечами. Чего не знаю, того не знаю.
— Иди во двор, чего покажу, — внезапно поманил меня староста.
Я вошла в калитку. Из избы, держась за стену выползла Вета. Она мне рукой помахала и улыбнулась.
Я ей ответила, а Хозяину терема поясно поклонилась, чтобы показать духам дома свое расположение старосте.
Мужик меня к сеновалу повел и указал на знакомый мне обоз столяра.
— Вчера выкуп за тебя принес, подарок старшему, — довольно заговорил мужчина.
Я поняла. У меня ни отца, ни брата — нет, поэтому мой старший — это староста. Раз он улыбается, значит доволен подарком жениха. Вот только, все настолько быстро происходит, что я едва успеваю новость за новостью воспринимать.
— А сегодня приданное твое привез. Смотри какой воз большой, — я смотрела на телегу и хмурилась.
Страшно мне новую жизнь в замужестве начинать.
— Как твой старший, приказываю тебе сверток крайний взять и к завтрашней свадьбе готовиться, — я вздрогнула и уставилась на мужчину. — Яства уже мои женки начали собирать, за это не сильно переживай, — неправильно растолковал он мой испуг. — Раз Тихон ушел, то можно поторопиться, раз жених такой нетерпеливый.
Меня холодом обдало, а внутри все задрожало. Так скоро снова замуж. Снова терпеть липкие поцелуи и мокрые приставания ради зачатия детишек.
— Весь обоз тебе достанется, да со двора живность какую можешь взять. Из дома только личные вещи. Посуда здесь новая, — он мотнул бородой в сторону повозки. — Мебель кой какая, но он сказал, что в его доме все есть. Только свои тряпки и собирай, а то места нет везти все.
Я склонила голову, поникла плечами и вжалась в мягкий сверток всем телом. У меня на лице страх был написан.
— Чего встала? — тронул меня староста. — Иди. Собирайся. Завтра свадьбу справим, а то молодец торопиться домой уехать.
Тут мужчина замер будто что-то вспомнил. И хитро на меня посмотрел.
— Радим к семье Ульянки пошел тоже с откупом. Пока берет ее содержанкой в помощь молодой жене, но она же прыткая. Смотри, а то она раньше тебя понесет и женой его тоже станет, — слова старосты вернули меня из нерадостных воспоминаний.
Хотелось бросить в лицо мужику, что Ульянка столяру больше подходит, пусть ее и забирает, а меня с миром оставит. Но не смогла. Смолчала. Вспомнила, как мы вчера за столом сидели и как тепло мне было от его присутствия.
— А терем мой кому отойдет? — строго спросила мужика и тот быстро погасил свое раздражение.
Не должна я — женщина о таких мужских вещах знать. Тем более, что староста имеет полное право пустыми домами распоряжатся.
Но он будто вспомнил чья я сестра и кто мой дед.
— У бабки Лады в хибарке семья живет с пятью детишками. Девки к тебе в служки постоянно ходят. А парни по деревне помогают, чтобы за чужим столом брюхо набить.
Я задумалась, вспоминая семью. Отец там без одной руки, но как-то на сенокосе умудряется работать. Плюс семья за бабушкой дохаживает и ее без хлеба не оставляет, хотя сами по чужим дворам детей отправляют, чтобы их за помощь кормили.
— Хорошая семья, — кивнула я.
Помогу им наговорами своими. Весь терем на достаток и тепло в семье зачарую. Девочки, тем более, правда хорошие. Мне вон вчера за хозяйством присмотреть помогли.
— Сегодня девочек вместе с Ульянкой ко мне пришлите, — попросила я старосту.
— Сами придут, — усмехнулся тот. — Не в первый раз около тебя кружатся, — улыбка мужчины была доброй и светлой.
Я даже залюбовалась. Хороший у меня старший. Почти, как отец родной.
Действительно, стоило мне подойти к калитке, как меня встретили две девичьих мордашки. Чистенькие, опрятные девицы, хоть и ткань платьев выцветшая, застиранная, а из вышивки только обереги по запирательным отверстиям.
— Пошли к свадьбе готовиться, — поманила я их. — Вещи перебрать поможете.
Девочки переглянулись и сияющими глазами оглядели меня.
— Слухи не врали? — зашептала одна.
— Церковник за вами приехал? — радостно взвизгнула вторая. — Мы на свадьбе побываем?
Я махнула головой.
Понимаю их счастье. Бедных стараются на свадьбу не приглашать — на себя счастье могут перетянуть. Им подавали яства за калиткой, как знак откупа от беды.
Странный современный люд. В бога единого верят, а от духов бедствий откупаются.
Ульянка нашлась рядом с Марьяной. Девочка была счастлива, а увидев меня бросилась ко мне на руки. Обняв и поцеловав дочь, я посмотрела на приживалку.
— Ну, что? Тебя сестра отпустила?
— Еще как! — взвилась девушка. — Столяр резной сундучок с монетками и бусами подарил. Федер сразу и рукой махнул, отправив меня вещи собирать.
Только тут я заметила узел в углу комнаты. Быстро девка собралась в дорогу.
— В сенцы поставь, чтобы глаза не мозолил, — отправила я девушку.
Сама посмотрела на двух притихших девочек.
— Стаскивайте все тряпки в сени. Я там их разберу и кое что вашей семье оставлю. Посуду уже оставляю. Куриц и гусей тоже. За огород тоже спрашивать не буду.
Девочки недоуменно переглянулись.
— Посуду? Огород? — они явно о намерениях старосты не знали.
— Терем вашей семье оставят, но только после моего выезда из деревни, — строго произнесла я.
У девочек глаза загорелись. Они стали оглядываться и