Читать интересную книгу Призрак улицы Руаяль - Жан-Франсуа Паро

И он с новой силой опустил кулак на дорогую столешницу. Ошеломленный столь неожиданной вспышкой, Николя заподозрил, что начальник несколько преувеличивает грозящую ему опасность, и, зная о склонности Сартина к театральным эффектам, стал перебирать в голове авторов, кому бы могли принадлежать последние слова Сартина.

— Однако мы отклонились от темы, — произнес Сартин. — Слушайте меня внимательно. Вы служите мне уже долго, и вам одному я могу открыть изнанку карт. Когда на сцене идет борьба влияний, за кулисами в игру вступают большие интересы, вот почему это дело привлекает мое самое пристальное внимание. Вы знаете о моей дружбе с первым министром герцогом Шуазелем. А он был очень дружен с маркизой де Помпадур, хотя иногда между ними случалось недопонимание и даже проскальзывало недоверие…

Внезапно он изменил курс рассуждений:

— Вы ведь знали ее, и довольно близко?

— В начале моей работы у вас мне выпала честь не раз беседовать с ней и оказывать ей услуги.

— И, если мне не изменяет память, весьма важные услуги[12]. Бедняжка, когда я в последний раз был у нее на приеме, от нее оставалась одна тень… Она вся горела, и тут же жаловалась, что ей холодно; казалось, кто-то выжал ее лицо, стер с него краски, заменив их безобразными пятнами…

Подавленный представшей перед ним картиной, а может, и взволнованный воспоминаниями, слишком тяжкими, чтобы воскрешать их, начальник полиции умолк…

— Я вновь на перепутье. Мои отношения с новой фавориткой далеко не безоблачны. Она не способна налаживать связи, не обладает политическим чутьем, и не умеет исподволь влиять на события, как умела хозяйка Шуази[13], заставившая уважать себя благодаря воспитанию и многочисленным талантам. И хотя она была всего лишь урожденная Пуассон, она обладала прекрасным вкусом, превосходно разбиралась в искусстве и литературе и вдобавок отличалась врожденной способностью привлекать к себе людей. Нынешняя фаворитка, возможно, и неплоха, просто все ее познания получены в злачных местах; ее не обучили светским манерам, она не умеет лавировать в лабиринтах дворцовых интриг и, пользуясь своим положением, идет напролом.

Окинув взором книжные полки, он понизил голос и произнес:

— И, наконец, самое главное: ночью она разрушает то, что создано за день, и, пробуждая чувственность старого короля, получает над ним власть. Шуазель мечтает взять реванш над Англией. Понимая, что в любую минуту он может расстаться со своим портфелем, он торопится осуществить свой замысел, спешит и совершает ненужные ошибки. Он восстановил против себя новую метрессу, ибо зол на нее за то, что она преуспела там, где не смогла преуспеть его собственная сестра, госпожа де Шуазель-Стенвиль. Впрочем, одному Богу известно, у нее, действительно, не получилось, или она сама не захотела исполнить желание брата. Вы можете спросить: а какое мне до этого дело? Меня против воли вовлекли в эту ссору. Полагаю, сие признание не покинет стен этой комнаты. По приказу короля мне пришлось идти к госпоже дю Барри, заверять ее в своей преданности, а также — едва ли не на коленях — обещать ей воспрепятствовать публикациям скандальных листовок и брошюр, расплодившихся, на мое несчастье, как грибы после дождя, и исходящих непосредственно от писак из типографий, финансируемых самим Шуазелем.

— Я помню, сударь, как-то раз вы поручили мне отыскать пасквиль под названием «Ночные оргии в Фонтенбло». Но причем тут Жером Биньон, купеческий прево?

— Притом, что он вертится вокруг фаворитки и во всем ей потакает. Полагаю, дорогой Николя, вы догадываетесь, в какое досадное положение ставят меня события последней ночи, не говоря уж о том, что мне всегда горько видеть, как городские власти не справляются со своими обязанностями. Виновником будут считать меня, ибо мало кто знает, что на этот раз меня отстранили от дел.

— Однако брак дофина является подлинным успехом Шуазеля, венцом его деятельности, всегда направленной на укрепление союза с Австрией, и это ясно каждому.

— Вы правы, однако от вершины до бездны расстояние невелико. Теперь вам известна изнанка событий. Но вы не знаете, что вчера Его Величество вместе с фавориткой отправились в Бельвю, чтобы с террасы замка любоваться устроенным в городе фейерверком. Они еще ничего не знают о разыгравшейся трагедии. А вот юная дофина вместе с королевскими дочерьми побывала в Париже. Когда они любовались освещением столицы на Кур-ла-Рен, до них донеслись крики ужаса, отчего все женщины пришли в смятение, и кареты с заплаканными принцессами развернулись…

Сартин встал, и, увидев в зеркале, что парик сидит на нем криво, обеими руками вернул его на место.

— Господин комиссар, вот вам инструкции, извольте исполнить их все до единой. Вы сделаете все возможное, задействуете все необходимые средства и в точности установите, какие нарушения произошли на площади Людовика XV, причину этих нарушений, лиц, за них ответственных, их ошибки и возможно даже злоумышления. Вы постараетесь в точности определить количество жертв. Ничто не должно вас остановить, даже если в вашей работе вы столкнетесь с препятствиями, попытками помешать вам или — всегда следует предполагать худшее! — с угрозой для вашей жизни. Вы будете отчитываться мне лично. В случае, если я, неожиданно лишившись королевской милости, буду не в состоянии воспользоваться своей властью или свободой, или даже лишусь жизни, вам придется от моего имени рассказать все королю, с которым вы можете увидеться без труда, ибо обладаете привилегией ездить на охоту в его карете. Я прошу вас об этом как о личной услуге, и буду вам крайне признателен, если вы исполните мое поручение с точностью, которой вы отличались до сих пор. И, разумеется, я требую сохранять полнейшую тайну.

— Сударь, у меня к вам одна просьба.

— Чтобы вам помогал инспектор Бурдо? Согласен. Вся его предыдущая работа говорит в его пользу, он нем как могила.

— Благодарю вас. Но речь идет о другом…

Сартин нетерпеливо тряхнул головой, и Николя почувствовал, что начальник не желает продолжать беседу, во время которой ему пришлось рассказать о том, о чем он предпочитал умалчивать, а также признаться в собственном бессилии.

— Слушаю вас, только говорите быстрее.

— Вы знаете моего друга, доктора Семакгюса, — начал Николя, — он помогал мне на протяжении всей ночи. Когда же мы отправились осматривать трупы жертв, сложенные на кладбище Мадлен, внимание наше привлекло тело девушки, которая, судя по всему, скончалась не в давке или от случайного удара, а была задушена. Мне бы хотелось расследовать это дело.

— Я так и знал! Я был бы удивлен, если бы среди множества мертвецов вы бы не отыскали труп для собственного развлечения! Почему вас так заинтересовала эта жертва?

— Возможно, сударь, потому что одно преступление нередко скрывает другое. Кто знает?..

Сартин задумался. Николя понял, что сумел задеть нужную струну.

— И как вы собираетесь расследовать это дело, господин комиссар?

— Как обычно, начну со вскрытия в морге, которое произведет Сансон. Надо убедиться, что она погибла не в результате ночной паники, а пала жертвой заранее подготовленного преступления. Мне кажется, это расследование пойдет на пользу основному делу, которое вы мне поручили: под его прикрытием я займусь выяснением причин трагедии, разыгравшейся на площади Людовика XV. Дерево скроет за собой лес.

Последний аргумент убедил начальника полиции.

— Вы так умеете представить дело, что я не могу вам отказать. Лишь бы вы не увлеклись хитросплетениями преступных интриг, кои вы с удовольствием и присущим вам умением запутаете еще больше, дабы никто не смог понять, куда они в конце концов нас заведут! Засим, сударь, я с вами прощаюсь; в Версале король и господин де Сен-Флорантен наверняка уже ждут разъяснений от того, кто по-прежнему намерен поддерживать порядок в столице королевства.

Николя усмехнулся про себя. Он давно привык к этому рефрену, ибо слышал его каждый раз, когда убеждал Сартина начать то или иное расследование. Сделав пируэт, Сартин выбежал из библиотеки, оставив Николя размышлять о его неожиданных признаниях и деликатном поручении, исполнить кое он был обязан. Устремив взор в пустоту, он постоял немного, а потом отправился в конюшню, заметив по дороге, как со двора галопом выехала карета, внутри которой, прислонившись к дверце, сидел его начальник, чей резко очерченный профиль вполне мог принадлежать богине уныния. В столь подавленном состоянии он видел Сартина впервые: начальник полиции всегда прекрасно владел собой и перед любым посетителем представал хладнокровным и уверенным в себе. Сейчас он волновался совершенно искренне, и любой внимательный наблюдатель мог бы с полным правом утверждать, что волнение его вызвано отнюдь не беспокойством за собственную карьеру. Николя слишком хорошо знал генерал-лейтенанта и не мог поверить, что им руководят исключительно эгоистические соображения. Он чувствовал, что Сартин смертельно обижен решением короля. Роковые последствия этого решения сделали обиду еще острее, а охватившее его чувство одиночества еще глубже. Усматривая противоречие в стечении сложных обстоятельств и причин, не соответствующих его пониманию долга и его абсолютной личной преданности монарху, которому он беззаветно служил уже столько лет, он испытывал законное чувство возмущения. Сартин удостоился выходящей за рамки обычного привилегии еженедельно встречаться с королем в малых покоях Версаля, чаще всего в тайном рабочем кабинете, о котором не знали даже близкие короля; там монарх работал, разложив вокруг донесения и шифровки своих агентов. За одну ночь этот мир рухнул, словно карточный домик. И образ непогрешимого начальника полиции стерся, уступив место страдающему и несчастному человеку. Николя окончательно утвердился в своем решении довести дело до конца. Если понадобится, он сделает невозможное и найдет ответственного за трагедию, которую городские власти, исполняй они тщательно свои обязанности, вполне могли бы предвидеть и избежать.