Читать интересную книгу Русский космос - Виктор Ночкин

– Мы и блаженняя инокиня должны прочесать Голливудские холмы в районе предположительного сбора граждан. Жилин, Ратмиров, приготовьтесь к десантированию. Надиров – внешняя связь, пулемет левого борта. Чекалов – носовая ракетница, ведешь десантников. Маслов – хвостовая ракетница, правый пулемет. Я… то есть Паплюх – пилотирование и общий контроль ситуации. Связь поддерживаем через внутреннюю локалку костюмов. Вопросы?

– Что делать, если внизу наткнемся на американов? – спросил Константин прежде, чем Тимур успел открыть рот.

Тут опять заговорил отец-командир:

– Приказано задерживать, поднимать на борт для последующего допроса. Акмаль, проверь задний отсек трюма на предмет размещения пленных. Жилин, Ратмиров, готовность к спуску – пять минут. Вооружение стандартное, без усиления.

Кадии уже исчезли из виду, остался только второй блаженный, летящий метрах в сорока справа по борту. Скорость постепенно уменьшалась, высота тоже. Минуту назад внизу промелькнули домики поселка, а теперь тянулась каменистая пустошь, за которой начинались городские развалины. Они приближались – серые выпотрошенные остовы, прямоугольники окон, иногда черные, а иногда светлые, если задней стены нет…

Звуки, проникающие сквозь обшивку, изменились, рокот стал тише, в него вплелся глухой шум: Паплюх убавил давление в задних турбинах и включил оба горизонтальных винта. Скорость упала. Роман вел машину умело, со знанием дела, включая и выключая маневровые двигатели. В обычных условиях пилотированием такого челна занимались одновременно двое, а то и трое универ-солдат – блаженный громоздок, да и конструкция устарела – но замкомандира, всех расставив по местам, управлялся один. Показывал, должно быть, отцу Карену свою выучку да способности. Тим подумал про это и тут же устыдился нехорошей мысли: грешно напраслину на человека возводить, негоже так пред лицом Всевечного… А даже если и правда, что плохого: Рома усердный, истый – это положительные качества для иеросолдата, нужные.

На другой стороне кабины, за возвышением с креслом Карена, произошло движение, и тут же в шлеме тонко пискнул сигнал, означавший, что меняется пространственная конфигурация локальной сетки. Ага, это Костя отстегнул ремни, снял непосредственный коннект – то есть отключил провод, соединяющий шлем с консолью, – и встал из кресла. Тимур спохватился: пора! Внизу уже проплывали заваленные мусором и обломками улицы, дырявые крыши, стены с темными оконными проемами. Отсутствующие окна напоминали прорехи на месте выбитых зубов, ведущие в гнилую пасть. Развалины заросли кустарником, ползучими стеблями. И ладно если бы растения нормальными были – так нет, все какие-то корявые, изломанные, листва не зеленая, а больше рыжая, бурая или даже серая. Когда блаженный проносился над мертвыми улицами, кустарник внизу сотрясался, ходил ходуном под ветром, и от этого застывшая округа казалась еще пустынней. Воистину земли, отринутые Всевечным, земли после Кары.

Дальше высились холмы, и на склоне одного Тимур увидел остатки торчащих из зарослей железных штанг, которые раньше поддерживали что-то большое. Буквы там были, что ли, надпись какая? Вон часть белой плоскости виднеется, не до конца еще разрушившейся…

Он отстегнул ремни; коснувшись нужных клавиш, вытащил штекер из гнезда шлема. Забрало едва заметно мигнуло, а затем в нижней части пробежали быстрые строчки: костюм переключился на другую систему связи.

– Подтверждено, – произнес в наушниках голос Паплюха, ведавшего локальной сетью дружинников. – Соединение восстановилось. Жилин, на выход.

Костя уже добрался до люка в задней части кабины. Тимур, пригибаясь – здесь нельзя было выпрямиться во весь рост, мешал покатый матовый потолок, – поспешил за ним. Обогнул возвышение, где восседал Карен, миновал Толика и Серегу, который ему кивнул – мол, не беспокойся, проведу вас по враждебному краю безбожников как надо, – затем пустое кресло Акмаля. Тот как раз выбрался из люка навстречу Ратмирову, возвращаясь на место.

Они с Костей встали возле оружейного шкафа, дверца которого по команде Шахтара отъехала в сторону. «Стандартное, без усиления» – это значит, не придется брать с собой тяжелые импульсные лазеры и силовики тоже, только обычные пулевые автоматы с парой подствольников и виброштыком. Иеросолдаты достали оружие, повесили на фиксаторы костюмов. Автоматы крепились у правого бока, так, чтобы можно было стрелять, не отстегивая, сжимая одной рукой.

Спустились в трюм. Акмаль включил снабженную псевдоинтеллектом систему, которая станет укладывать пленных в коконы. Задний отсек был скрыт мощной бронированной перегородкой на случай, если кто-то сумеет высвободиться. Это, конечно, невероятно, но в отсеке все равно стояли камеры, транслирующие картинку на мониторы Паплюха и отца-командира, а также клапаны, которые в пару секунд заполнят помещение усыпляющим газом. Если даже газ не поможет – эту часть трюма можно отстрелить и дистанционно взорвать.

– Высота тридцать метров, – произнес голос Романа в наушниках. – Внизу движения не фиксируется. Готовность двадцать секунд.

Костя оглянулся на Тимура и присел над расположенным ближе к носовой части люком. Из широкой щели в стенке торчал край лебедки с тросиком, на конце – «ушко», которое Ратмиров пристегнул к костюму сзади, между лопатками. Всего таких лебедок здесь было девять, а люков – три.

Паплюх объявил:

– Ратмиров – номер один, Жилин – второй. Забиваю нумерацию в программу карты. Спускаетесь по очереди, интервал пять секунд.

Ага, это на случай, если приборы и оставшиеся в кабине иеросолдаты все же прохлопали врага, который сразу откроет огонь по первому десантнику, вынырнувшему из брюха челна…

– Высота двадцать метров. Скорость минимальная. Мы над площадью сейчас, внизу битый кирпич… так, вон свободное место. Готовность десять секунд.

Тимур присел на корточки у соседнего люка – низко пригнувшись, ноги широко расставлены, одна рука в пол упирается, другая сжимает автомат на правом боку.

Роман сказал:

– Готово, внизу чисто. Движения не наблюдается. Объявляю гамму. Три секунды… две… одна… Ратмиров, пошел!

Люки мгновенно отъехали в сторону, и Костя нырнул вперед, тут же пропав из виду. Стало светлее; снаружи было не слишком солнечно, но и не пасмурно.

На тренировках Тим это много раз проделывал, но все равно сердце стучало и во рту пересохло. И еще иногда волной накатывало ощущение, что он спит. Он не верил глазам, не верил всем своим чувствам. Неужели этот час и вправду настал, ведь сколько мечтал, засыпая на узкой койке смертельно уставший после тренировок и занятий, или во время скучных маршировок на плацу, сколько представлял, как закончит наконец САВКС и, получив распределение, отправится вместе с дружиной в первый не тренировочный полет, и как в одном из Гуманитарных лагерей или еще где произойдет нечто, что потребует десантирования, – ведь рано или поздно что-то такое обязательно должно произойти, – и Тимур застынет в трюме над распахнувшимся люком, ожидая приказа… Так вот же, он уже здесь, это происходит прямо сейчас!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});