Читать интересную книгу Вопросы феминологии - Сборник статей

Если жизнь и ее радости мы приравняем к деяниям, порожденным страстью, и предположим, что всякий, кто больше ест, спит и вступает в половую близость, испытывает большее радость и счастье, или, иными словами, если мы будем считать, что способности, вызывающие у человека радость, и причины, порождающие у него беспокойство, ограничены тем, чем обладают животные, тогда, разумеется, перемещение плотских удовольствий из семейного очага в сферу общества принесет больше радости и наслаждения.

Однако если мы сможем представить себе, что духовный союз мужа и жены, а также их искренние чувства друг к другу сохранятся до последних дней их старости, когда половой инстинкт уже не действует, то это будет иметь гораздо большую ценность для жизни. Если мы сможем представить себе, что удовольствие, получаемое мужчиной от общения со своей законной верной супругой, отличается от удовольствия, испытываемого от общения с какой-нибудь праздной женщиной, то у нас не останется ни малейшего сомнения в том, что для получения большего удовольствия, радости и покоя половое влечение необходимо ограничить законными супругами, предоставив этому влечению область семейного очага, а обществу отвести роль места для трудовой деятельности.

Проблемой более важной, нежели социальные аспекты, является проблема брака. Последний учрежден не только для того, чтобы мужчина и женщина получали большее удовольствие друг от друга. Заключение брака и создание семейного очага – это подготовка гнезда для приема будущего потомства, счастье которого целиком и полностью зависит от состояния семейного социума. Для рождения, утверждения и воспитания будущих поколений могучая десница творения создала сильную взаимную привязанность мужа и жены, с одной стороны, и отцовскую привязанность к детям – с другой стороны. В семье процветают чувства и эмоции, свойственные обществу и живущим в нем людям. Дух ребенка смягчает доходящая до нескольких сотен градусов температура естественной среды, созданной его родителями».

Далее Мутаххари разбирает вопрос, не расходится ли исламская половая этика с развитием естественных способностей? Отвечая на этот вопрос, он говорит:

«…Мы говорим, что ни одну из частей человеческого тела Господь не создал напрасно, ни одну из духовных способностей. И подобно тому, как необходимо поддерживать все части тела, доставляя им необходимую пищу, так и духовные способности следует отмечать и должным образом питать, дабы они имели возможность развиваться.

Предположим, что из различного рода сочинений мы так и не осознали необходимость не пренебрегать способностями и развивать их. Тогда к этому принципу нас привело бы богопознание. Точно так же мы видим, что сто лет назад, когда еще толком не были поняты незаслуженно забытые труды, посвященные правильному развитию способностей, некоторые ученые по этой самой причине советовали оберегать части своего тела и не оставлять без внимания душевные силы.

Речь идет не о том, стоит развивать способности или нет, но о том, в чем заключается правильный путь естественного развития способностей человека, который не приведет ни к каким расстройствам и разбросанности?

Мы утверждаем, что естественное развитие способностей, в том числе половых, может быть реализовано только благодаря соблюдению правил, установленных исламом, – отклонение от последних приводит к расстройству, разболтанности и даже к их подавлению и искажению».

Мутаххари предлагает подробный анализ метода развития способностей человека, а затем, излагая точку зрения ислама на половую свободу, говорит:

«Суть в том, что удовлетворение инстинкта и отсутствие его подавления – это одно, а половая свобода и устранение всяких нравственных норм – другое. Удовлетворение инстинкта не противоречит соблюдению целомудренности и сохранению богобоязненности. Напротив, только под сенью упомянутых качеств можно совершенным образом удовлетворить инстинкт и предотвратить появление неуместного возбуждения, беспокойства и чувства отчуждения, а также избежать необходимости подавления этого возбуждения. Иными словами, развитие способностей – это нечто иное, нежели высвобождение страстей и бесконечных мечтаний…» (Мутаххари 1379, XIX:661).

Теперь возникает вопрос: дисциплина в области половой жизни препятствует инстинкту любви или влияет на его плодотворность? Мутаххари говорит об этом так:

«Любовь прославляет как западный, так и восточный человек, с той только разницей, что прославление западного человека связано с тем, что она предполагает соединение с возлюбленной. Пределом подобного взгляда является исчезновение индивидуалистичного (неизменно отравляющего жизнь) и появление духовного единства, когда две личности расширяются, становятся одним целым и живут вместе, пользуясь всеми возможными жизненными благами. Прославление же восточного человека обусловлено тем, что любовь желанна и священна в пределах его сущности, она придает духу величие, она дарует вдохновение, она чудотворна, совершенна, очистительна. Восточный человек прославляет любовь не потому, что она приводит к соединению с возлюбленной или служит предпосылкой для полной радостей совместной жизни двух человеческих душ. С точки зрения восточного человека, если предпосылка – любовь человека к человеку, то это предпосылка для возлюбленной, которая выше человека, а если предпосылкой является единение, то это предпосылка соединения с истиной, выходящей за пределы человеческого горизонта (Наслаждение философией, с. 130). Резюмируя, можно сказать, что в вопросе любви, так же как и в других вопросах, западный образ мысли расходится с восточным. Хотя на последнем этапе западный человек отделяет любовь от обычной страсти, привнося в нее духовную чистоту, тем не менее, он не выводит ее из круга жизненных проблем, глядя на нее как на одно из благ социальной жизни. Восточный же человек ищет любовь за пределами обыденной жизни.

Однако, как известно, подобное обвинение в адрес ислама несправедливо, оно справедливо по отношению к христианству. Ислам не считает половую страсть грязной и низменной, не говоря уже о любви – здесь можно спорить о том, является любовь неотделимой от половой страсти или она представляет собой нечто отдельное от нее.

Ислам с уважением относится к глубокой и искренней любви между супругами, рекомендует стремиться к ней и употребляет все средства для того, чтобы их единство стало как можно крепче».

Однако в этом вопросе весьма важна связь любви и целомудрия:

«Главным вопросом здесь является связь любви и целомудрия. Любовь в высшем понимании этого слова процветает в так называемых свободных обществах, или же возвышенная любовь сопутствует обществу целомудренному? Не убивает ли возвышенную любовь та среда, в которой женщина подверглась опошлению?»

Здесь Мутаххари объясняет, как появляется нежная, полная чувств любовь. Он показывает величие любви в двух аспектах. При изложении этого вопроса Мутаххари опирается на точку зрения Уилла Дюранта:

«“Молодой человек ищет застенчивого взгляда и неосознанно чувствует, что эта утонченная сдержанность свидетельствует о нежности и ласке. Застенчивость (и в результате превращение женщины в предмет любви мужчины) приносит свои плоды – она заставляет мужчину быть смелее, побуждает его совершать серьезные поступки и высвобождает силы, дремавшие под покровом спокойной жизни” (Наслаждение философией, с. 133).

Он же говорит: “Сегодня уже исчезли тяжелые плотные одеяния, бывшие своего рода препятствиями, и современная девушка с исключительной смелостью освободилась от мешавших ей пристойных одеяний. Короткие юбки являются благом для всех живущих в этом мире, кроме портных, а их единственный недостаток лишь в том, что они ослабляют мужскую силу воображения, но вполне возможно, что, если у мужчин не будет воображения, то женщины не будут для них красивыми!”» (Мутаххари 1379, XIX:661).

Мутаххари добавляет:

«Представляется, что это духовное состояние, считающееся отличным от половой страсти (по крайней мере, по качеству и целям), бывает двух типов и проявляется в двух разных видах. Первый тип проявляется в бурной форме, когда в результате пребывания вдали от возлюбленной, чрезвычайного возбуждения духа и сосредоточения всех мысленных сил на одном предмете, с одной стороны, и господства над духом влюбленного целомудренности и богобоязненности – с другой стороны, возникают грандиозные изменения в его духе, а иногда и гениальность. Безусловно, разлука является главным условием возникновения подобного состояния, и соединение с возлюбленной сводит его в могилу или, по меньшей мере, не дает ему возможности достичь своего апогея и породить те грандиозные изменения, составляющие предмет внимания философов.

Подобного рода любовное чувство имеет преимущественно внутренний характер, то есть внешнее – это только предлог для внутреннего бурления духа, который создает такую возлюбленную, которая ему по душе, и видит ее такой, какой он ее создал, а не такой, какая она есть на самом деле. Постепенно доходит до того, что он привыкает к созданному им образу и начинает отдавать ему предпочтение перед реальной возлюбленной, находящейся во внешнем мире.