Промолчав, я улыбнулась Дмитрию Александровичу, под убийственно злым взглядом бывшей опекунши взяла со стола конверт с картами и мобильным и вышла из кухни.
Подойдя к двери в комнату Пети, осторожно ее открыла. Крупную фигуру няни увидела сразу же: женщина стояла с ребенком на руках у окна и, ласково воркуя, что-то показывала на дереве.
Я бегло осмотрела потертые обои, убогую обстановку. Здесь стояло три узких кровати, три тумбочки и допотопный шкаф. Фактически это номер на троих гостей, а для ребенка, по сути, нет ничего, кроме расстеленного на полу голубого покрывала да лежащих на нем ярких игрушек.
Неожиданно поняла, почему малыш живет в этой комнате, а не в няниной: банально больше места для игр. Но почему моя предшественница не отдала им свою комнату, думать даже не хотелось.
Неодобрительно качнув головой, заметила вопросительный взгляд женщины.
— Сейчас ненадолго уеду, — сообщила ей. — Сегодня мы возвращаемся в наш дом. Начинайте собирать вещи. Как вернусь — помогу.
Глаза няни подозрительно заблестели. Быстро справившись с эмоциями, она деловито пообещала:
— Госпожа, вы не тревожьтесь, я мигом справлюсь. Понадобится часа два, не больше. Вещей-то у нас мало.
Отвернувшись, пожилая женщина тепло улыбнулась ребенку, принявшемуся сосредоточенно вытаскивать гребень из ее волос. Затем, аккуратно отцепив пальчики Пети, посадила мальчика на покрывало. Малыш тотчас занялся желтым грузовиком.
У меня же оставалась еще пара моментов, которые хотелось бы выяснить прямо сейчас. Если придется вызывать полицию, то, скорее всего, понадобится удостоверение личности. А вот где его искать — не представляю.
Задумчиво понаблюдав за няней и братом, я мысленно скрестила пальцы на удачу и спокойно поинтересовалась:
— Вы случайно не помните, где мои документы?
— В вашей комнате. Нижний ящик рабочего стола, — откликнулась хозяйственная женщина. — Если не переложили, там должны быть.
— Спасибо, — я вытащила из конверта нотариуса свой новый мобильный, протянула няне. — Забейте, пожалуйста, ваш номер.
Кивнув, женщина уверенно потыкала пальцем в дисплей и вернула телефон мне. Неожиданно встревожившись, торопливо промолвила:
— Хозяюшка, вы же не ели ничего! Может, дела подождут? Я быстренько перекусить приготовлю.
— Нет времени. И так вынуждаю нотариуса ждать, — покачала головой. Услышав, как заурчал пустой желудок, поморщилась. — Вы начинайте собираться. Как поеду обратно — позвоню.
Не дожидаясь ответа, я покинула комнату Пети и направилась в свою.
По пути глянула на дисплей мобильного. Прочитав написанное няней, усмехнулась. Кроме номера телефона, у меня теперь есть ее фамилия, имя и отчество: заботливую женщину зовут Мария Игнатьевна Носова.
Все, надо срочно ускоряться. Времени в обрез: нотариус лоялен, но не стоит наглеть.
Собралась я буквально за пару минут. Особо не выбирая, надела серенькую футболку, темно-синие джинсы. Всовывая ноги в кроссовки, поискала глазами расческу. Та обнаружилась на полу возле кровати.
Энергично расчесываясь, подошла к столу, уверенно открыла нижний ящик. Сверху белел конверт. Мельком посмотрела на отправителя: Императорская южная школа. Взяла плотный чуть шероховатый прямоугольник. Конверт не был вскрыт, а сверху алыми буквами горело: «Важно! Срочно!».
Хм-м… Няня обмолвилась, что я не хожу на учебу. Не извещение ли это об исключении за прогулы? Надо обязательно прочитать.
Положив письмо на стол, я торопливо вытащила из ящика плотную черную папку. Заглянув в нее, обнаружила пластиковую карточку с теперь уже моей фотографией.
«Водительское удостоверение», — про себя прочла надпись.
Ух ты, моя предшественница, оказывается, водила машину? Прекрасно! Надеюсь, в управлении местный транспорт не сильно отличается от нашего. Впрочем, все равно разберусь. Опыт-то есть.
А где же паспорт-то?
Покопавшись в бумагах, но так и не найдя нужный документ, досадливо поморщилась. Ладно, времени нет искать. Сейчас и права сойдут.
Запихнув пластик в задний карман джинсов, торопливо поднялась. Недолго думая, положила в этот же карман банковские карточки, схватила мобильный и запечатанное письмо из школы и стремительно вышла из комнаты.
Наверное, ознакомление с корреспонденцией следовало отложить, однако было банально интересно, что там.
Остановившись в дверях кухни, я спокойно сообщила:
— Можем ехать.
— Наконец-то! — раздраженно заявила опекунша, поднимаясь следом за нотариусом из-за стола. Выйдя в коридор, безапелляционно добавила: — Со мной поедешь. У Дмитрия Александровича своя машина.
Я едва заметно усмехнулась. Конечно, пообщаться с Аленой Николаевной надо — вопрос с артефактом-следилкой не решен, — но это позже. Сейчас у меня другие планы.
Выйдя из дома последней, я пересекла двор, аккуратно закрыла калитку и осмотрелась.
У желтого забора стояли два солидных седана: ближе к входу серебристый, за ним — черный. Опекунша подошла к светлой машине. Пикнула сигнализация, женщина уверенно забралась в салон.
Поймав вопросительный взгляд нотариуса, остановившегося возле водительской дверцы черного автомобиля, я кивнула мужчине и направилась к его машине.
— Не поняла? — долетел в спину удивленный голос опекунши.
— Позже мы с вами обязательно поговорим, — не оборачиваясь, произнесла я холодно, устраиваясь на переднем пассажирском сидении черного седана. С легким хлопком закрыла дверцу, положив письмо и мобильный на колени, пристегнулась ремнем безопасности и посмотрела на Дмитрия Александровича.
— Расстраиваете вы сегодня Алену Николаевну, — лукаво улыбнулся мужчина, заводя двигатель. Я лишь пожала плечами.
Автомобиль плавно тронулся с места и поехал по узкому проулку. Не торопясь начинать разговор и намеренно выдерживая паузу, я вскрыла конверт. Прочла текст и нахмурилась. Предположение, что это извещение об отчислении, оказалось недалеко от истины.
Администрация учебного заведения уведомляла о том, что господин Юрий Николаевич Метельский полностью оплатил обучение дочери на факультете управления. Однако уже почти месяц идут занятия, а Владислава Юрьевна по неизвестным причинам так и не приступила к учебе. И если крайний срок завтра утром она не явится к ректору, то ее ждет отчисление. Притом выплаченные авансом деньги не вернут. Дескать, это штрафные санкции по договору.
Я вновь глянула на сумму, которую потеряю, если не начну учиться: шесть миллионов рублей. Это что ж за цены-то такие⁈
— Проблемы? — раздался спокойный