Читать интересную книгу Имперская гвардия: Омнибус - Стив Лайонс

Люди Крига никогда не повышали голос в гневе. Они говорили спокойным размеренным голосом, исполненным угрозы, и не скупились на наказания тех новобранцев, которые разочаровывали их.

— Вы теперь будете учиться воевать не только со старухами и полудохлыми мутантами, — сказал как-то гвардеец в противогазной маске. — Теперь вы учитесь сражаться в одном строю с Корпусом Смерти Крига, и я намерен убедиться, что вы достойны этой чести, иначе вы зря потратите дарованную вам жизнь.

Другой инструктор, обращаясь к всему взводу Гюнтера, рассказал, как, когда ему было двенадцать лет, ему дали лазган и отправили в радиоактивную зону охотиться на мутантов — задание, с которого не вернулась треть его отделения. И худший из тех мальчишек был куда более способным и преданным своему делу бойцом, чем любой из этих слабых, ленивых дегенератов, которые сейчас трясутся от страха перед ним.

Однажды утром в казарме вахмистр приказал сорок раз отжаться новобранцу, ботинки которого не были как следует начищены. Солдат был крепким шахтером лет тридцати, более других способным справиться с физическими нагрузками, но недостаток сна сделал его слишком раздражительным — он первым жаловался каждую ночь на тяготы дня — и это стало последней соломинкой.

Он отказался исполнить приказ. Он закричал на вахмистра, что это не его мир, и он здесь никто. И без предупреждения, без единого слова, вахмистр достал лазерный пистолет и застрелил его.

Ожидали, что после этого случая что-то будет, ходили слухи, что жалобы дошли до самого губернатора-генерала, и несколько дней казалось, что криговцев в противогазах стало вокруг меньше, чем до того. Потом полковник Браун обратился к новобранцам, несколько напряженно заявив, что вахмистр действовал по уставу, и этим все и кончилось. Криговцы вернулись в еще большем количестве, и все продолжилось, как и раньше, за исключением того, что теперь ночью в казарме было очень тихо.

Он вспоминал:

Теоретические занятия тоже изменились. Теперь большая их часть была посвящена заучиванию и чтению наизусть благословений Императора. Гюнтера учили, что его командиры для него и есть сам Император, и сомневаться в правильности их приказов — отвратительное богохульство.

Новобранцев теперь называли только по номерам, наказывая за малейшее упоминание их старых имен. Гюнтера заставили три раза пробежать вокруг космопорта с ранцем, наполненным камнями, за то, что он неосторожно назвал себя «я» вместо «солдат номер такой-то», и еще один круг за то, что бегал слишком медленно. Было объявлено, что некоторые новобранцы слишком привыкли друг к другу, и взводы должны быть переформированы, чтобы разделить старых друзей и новых знакомых.

Так Гюнтер перестал быть солдатом Сорисоном и стал солдатом № 1419, но он и не возражал протии этого. Он чувствовал, что начинает понимать, что значит быть солдатом, и готов был принять это бремя, потому что знал, что быть солдатом — это то, что нужно, чтобы спасти Арикс.

Он вспоминал:

Покрытое инеем поле, свежий морозный воздух, предвещавший приближение зимы. Взвод Гюнтера совершал марш до Телониус-сити и обратно, и большую часть обратного пути они мечтали о привале и еде. Но вместо этого их инструктор, старший гвардеец Корпуса Смерти, разделил их на две группы и приказал драться врукопашную друг с другом.

Солдаты сначала никак не хотели начинать бой, но негромкое предупреждение и рука инструктора, потянувшаяся к лазгану, произвели нужное впечатление, и они неохотно начали драться. Обещание победившей команде дополнительных пайков за счет проигравших вызвало несколько больше энтузиазма, и Гюнтер был сбит с ног огромного роста солдатом с лицом, оплывшим, как тесто, который был вдвое старше него.

Но прежде чем Гюнтер успел встать и начать отбиваться, инструктор остановил бой. Ему явно было что сказать по поводу старания новобранцев, но он решил, что сначала необходима наглядная демонстрация. Он вытащил из рядов одного молодого солдата и приказал ему сжать кулаки и приготовиться к бою. Новобранец встал в боевую стойку с явной неохотой, и инструктор набросился на него как «Леман Русс Разрушитель».

Гюнтер вздрагивал, когда инструктор всаживал удар за ударом в подбородок новобранца, а когда тот поднял руки, чтобы защитить лицо, удары посыпались в живот. Инструктор приказал солдату защищаться, забыть о том, что противник старше его по званию, и сражаться как положено, но новобранец реагировал слишком медленно, и, хотя, в конце концов, он стал бороться более воодушевленно, пытаясь повалить инструктора, но к тому времени он был слишком избит и оглушен, чтобы сражаться эффективно. Удар локтем по колену выбил его коленный сустав, и новобранец повалился на землю, но инструктор в маске продолжал методично избивать его, пока солдат не потерял сознание, истекая кровью.

— Вот, — объявил инструктор, даже не запыхавшись, — какого усердия я ожидаю от вас, если вы не хотите сражаться со мной.

На этот раз, когда бой начался снова, Гюнтер искал человека с оплывшим лицом, и увидел его в драке, в которой товарищей Гюнтера по команде было меньше, чем соперников. Гюнтер схватил противника за плечо, развернул его и ударил, но, видимо, недостаточно сильно. Ответный удар обрушился на его лицо. Он согнулся, и человек с оплывшим лицом набросился на него, используя свой вес, чтобы снова повалить Гюнтера на холодную твердую землю.

— Не брезгуйте бить в спину, — объявил инструктор, возможно, имея в виду Гюнтера. — Это не рыцарский турнир, это война!

Он был прав, и Гюнтер почувствовал злость на себя за свою ошибку, и на противника, за то, что он воспользовался этой ошибкой. Возможно, это было нечестно, но теперь ненавидеть этого человека было удивительно легко. Еще несколько минут назад он был товарищем Гюнтера, но сейчас он стоял между Гюнтером и его единственной целью в жизни.

— Оставь его! — приказал инструктор кому-то, кого Гюнтер не видел. — У него есть аптечка, и он может позаботиться о себе, а если нет…

Не было необходимости договаривать до конца. «Если солдат не может позаботиться о себе, он бесполезен для нас».

Гюнтера прижали к земле, огромный кулак поднялся в воздух, чтобы обрушиться на его голову, но воспоминание об Арикс придало ему достаточно сил, чтобы вырвать одну руку и ударить противника. Человек с оплывшим лицом от неожиданности потерял равновесие, и Гюнтер отбросил его, ловко перекатившись и встав на ноги, и пригнулся, уклонившись от еще одного удара.

— Если вы не пытаетесь убить друг друга, значит, вы недостаточно стараетесь.

Двое солдат схватили Гюнтера за руки сзади, держа его, а человек с оплывшим лицом бросился на него снова. Но вместо того, чтобы пытаться уклониться от удара, на этот раз Гюнтер встретил атаку, крепко уперевшись ногами в землю и опустив голову. Он ударил гиганта с оплывшим лицом головой в челюсть, от удара они оба зашатались, но один из солдат, державших Гюнтера, от неожиданности выпустил его. Сжав зубы, глядя сквозь черные пятна, плававшие перед глазами, Гюнтер ударил локтем назад, в живот другого противника, державшего его, и, упав на одно колено, перебросил испуганного седого солдата через плечо.

Он был во власти момента, он уже не мог остановиться, подумать, что-то спланировать посреди схватки, все более набиравшей ярость. Он лишь реагировал на возникавшую угрозу, защищал союзников, когда мог. Один раз он врезался плечом в мчавшегося на него противника, и почувствовал, как ключица его жертвы треснула, и противник упал с криком боли.

Было гораздо легче, подумал он, если не знаешь их имен.

Он едва замечал, что в схватке все меньше бойцов остается на ногах. Когда инструктор дунул в свисток, Гюнтер, шатаясь, увидел, что только он и еще трое солдат из его команды остались стоять. Поле наполнялось стонами раненых, и когда адреналин ушел, Гюнтер не знал, стоит ли ему испытывать стыд или гордость. Но на самом деле он не чувствовал ничего, так как лишь выполнял то, что приказал инструктор. Гюнтер становился тем человеком, каким должен был стать, и если бы он стал таким человеком раньше, Арикс сейчас была бы уже спасена.

Разумеется, никто не похвалил его за победу. Криговский инструктор обошел поле, раздавая пинки тем, кто очнулся и, по его мнению, мог встать, но еще не встал. Он приказал сделать импровизированные носилки для тех нескольких солдат, которые были явно не в состоянии сражаться следующий месяц или два.

Должно быть, они являли собой странное зрелище, когда вернулись в космопорт, потому что отделение новобранцев на стрельбище, толпа беженцев на холме, лейтенант СПО, проводивший строевую подготовку на плацу — все оборачивались и изумленно смотрели на них. Гюнтер не сомневался, что за закрытыми дверьми возникнут вопросы о событиях сегодняшнего дня, так же догадывался он, какими будут ответы на них.