К тому же ее Людовик прочил в жены Карлу Испанскому. Расстроить сей брак было бы несложно, но — к чему?
Получить в свой дом французскую вертихвостку, которая уже сейчас вовсю строила глазки мужчинам, кокетничала, разбивала сердца?
Нет уж! Лучше на Руси девушку хорошую найти!
Людовик Четырнадцатый уже и так и этак пытался обрабатывать посла, но боярин искусно выскальзывал из рук.
Да, конечно. Государю отписал.
Государь размышляет.
Да, дофины прелестны. Но их происхождение…
Но я убеждаю государя, а то как же!
Троекуров вежливо отклонил приглашение очередной великосветской шлюхи уединиться. Только сифилиса ему и не хватало! А уж эта-то дурная болячка тут свирепствует постоянно!
Тьфу! Вертеп разврата!
Иван Борисович тяжко вздохнул, достал платок и утер пот со лба. Эх, по возвращении домой опять все стирать да в бане мыться.
Свинарник, одно слово. Нет уж!
Никаких французских принцесс на Руси не будет!
Если только Анна Мария Орлеанская, при условии что девочка уедет уже сейчас и будет воспитываться в Кремле. Но на это Людовик не пойдет, ему нужен инструмент влияния, способный проводить его политику. Девочка же мала…
Ничего. Зато мы отсюда мастеров побольше сманим. Тех же гугенотов — талантливы ведь! Людовик в чем-то умный, да где-то и дурак дураком…
Иван Борисович вежливо отказал очередной шлюхе, вот ведь, знают, что человек недоступен — и лезут, словно им медом намазано, и принялся ждать своего времени. Король желал его видеть для беседы.
И верно.
Людовик в очередной раз намекал на старшую дочь Атенаис де Монтеспан, хмурил брови, заявлял, что «Мы недовольны промедлением»…
Иван Борисович кланялся, вздыхал, заверял в своем вечном почтении…
Ничего. Найдется и на Людовика управа.
* * *
— Венчаются раб божий Иван и раба божия Софья…
Софья терпела.
Уборы весом в мегатонну, обряды, идиотское поведение окружающих….
Можно подумать, у нее был выбор!
Наконец она решилась выйти замуж за Ванечку — пока это позволяла политическая обстановка.
Бояре сейчас ломали копья по поводу отъезда царевны Евдокии в Картли. Все-таки выдавать царевну за малозначительного царька, который тут при дворе несколько лет обтирался, один кафтан пять лет носил, это точно был перебор! С их точки зрения. А вот Алексей был полностью — за! Это брак Софьи ему не до конца нравился.
Хотя бояре тоже поворчали. И чего это Морозов, почему ему такая честь?
Но — уже недолго. Ну, честь. Так ведь есть за что! Царский ближник, друг наилюбимейший, чего еще ждать? Вот то, что покои молодым были отведены в Кремле, их зацепило куда как поболее.
И чтобы утихомирить хотя бы самых противных ревнителей традиций, свадьбу играли по старым обычаям. Софья парилась под фатой и думала, что ей надо памятник за мужество поставить. И звезду героя.
Но наконец-то их увели из церкви — и дышать стало чуть полегче.
Потом было пиршество, и Алексей сидел рядом. И шептался с Иваном.
Софья прислушалась.
Ан нет. Она слишком плохо подумала о своих мальчишках. Никаких мужских советов тут и рядом не было. Алексей искренне надеялся, что друзья его не покинут, а Иван успокаивал, объясняя, что Софья никогда брата не оставит, а он теперь крепче каната привязан. Ранее он хоть жениться мог на ком другом — и жена б могла на их дружбу повлиять.
А сейчас — все. Узы крепче стального каната.
Да, канаты…
Софья невольно задумалась о том, что постепенно на Руси начинал строиться свой флот. Пока — в Азове.
Были заложены верфи, были заложены корабли… да, пока лес был не очень хорошим, но начинать же надо с чего-то? Пусть технологию хотя бы тут отработают.
Потом, потом будем строить боевые корабли. И ставить на них хорошие пушки. Не галеры, фрегаты!
А вот пушки Софью раздражали. Поди, введи по всей стране стандартизацию и унификацию! Когда даже метрической системы покамест нет, локоть и аршин у всех гуляют туда-сюда, про версту молчим… где ты, Палата мер и весов?!
Не говоря уж о том, что надежных пушек сделать не удавалось. Рано или поздно, так или иначе — они прогорали, взрывались… почему?!
Софья подозревала, что их знаний и умений было просто недостаточно для хорошего литья. Хотя ее ребята разъехались по разным странам, занимаясь тем, что позднее назовут промышленным шпионажем.
Пока удалось узнать секрет производства шелка, спасибо Франции, сманить множество специалистов из Нидерландов и даже найти многозарядный пистоль! И это — в своей родной стране!
Софья разве что ядом не начинала плеваться! За двести лет до покорения Америки и великого уравнителя Кольта Первуша Исаев сделал многозарядный пистоль для ее отца.
За что получил монетку — и пистоль был заброшен к лешьей матери!
Плохо так об отце думать — но придурок!
Узнав о револьвере, Софья распорядилась найти мастера — и нашла целую семью Исаевых. Оружейников невесть в каком поколении, талантов и даже гениев. Правда, подобного Первуше среди них не было, но зато были его знания, его наставления…
Как замена — сойдет!
Так что сейчас активно разрабатывались проекты многозарядных пистолей — и уже были пойманы два шпиона. Французских.
Слишком тут Людовик разгулялся. Надо будет парочку шпионов спровадить на Соловки, пусть проветрятся. Хотя ему сейчас весело и душевно.
От Нидерландов он себе такой кус отгрыз, что любо-дорого поглядеть. Кто будет править там, до сих пор не решено, и пока место покойного Вильгельма занимает его кузен Карл. Нассау-Зиген, или, как на Руси говорят, нашего плотника троюродный забор. Ну, так и остальные были не ближе!
Правда, со здоровьем у него не очень. В сражениях он участвует, мечом машет, а вот жениться уже не получится. По причине состояния нестояния.
Жениться, да…
Ванечка смотрел на невесту сияющими глазами — и за этот взгляд Софья заранее прощала ему все. И трудности, которые возникнут, и отвлечение ее от дел государственных, и даже тоскливую, что та волчица, Феодосию. Он счастлив.
Может, и у нее будет хоть капля счастья?
И оно таки было.
Когда ушли все лишние, когда молодые остались одни в опочивальне и Иван робко положил руки на плечи девушке, когда губы соприкоснулись с губами, деля на двоих одно дыхание…
Что такое счастье?
У всех оно свое, но в эту ночь Софья нашла еще одну составную частичку мозаики.
1676 год
Казачьи чайки весело бежали по воде. Самые молодые, самые смелые, веселые, отчаянные и отважные. Те, кому нечего было терять, ушли в поход. И дело у них было серьезное.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});