– Ты, боярин, дружбу и уважение не путай! – вступил Артём. – Наш род Киеву всегда верен был. И дрался за Киев славно. Об этом всем ведомо. А что хорошего ты, боярин, для Киева сделал? По дворам ходил, мыто собирал?
– Довольно! – вмешался Ярополк. – Не о Блуде хочу я слышать – о том, как нам от войска рабичичева оборониться?
– Оборониться? – в один голос удивленно вскричали сразу несколько гридней.
– Не обороняться, княже, а бить его надобно! – высказался за всех большой княжий сотник по прозвищу Волчий Хвост, один из тех, кто воевал под знаменем Святослава. – Перуну люба вражья кровь и звон битвы! Или мы лисы, чтобы в норах прятаться? Князь наш Святослав Игоревич…
– Князь ваш – Ярополк Святославович! – перебил сотника Блуд. – Как он решит – так и будет!
Часть советчиков одобрительно загомонила. Но большинство хранили молчание. Впрочем, Ярополку слова Блуда понравились.
– Может, кому и любо кровь проливать, а мне мои люди дороги! – заявил он. – Стены Киева крепки. Запасов вдоволь. Торопиться нам некуда. Станет рабичич Киев брать – половину войска под стенами положит, а град наш все равно не возьмет. Когда же он ослабнет, тут мы его и добьем! – Князь гордо выпрямился, оглядел всех победоносно, будто уже разбил Владимирове войско.
– Князь решил! – закричал Блуд, пресекая недовольный ропот. – Быть по сему! Его воля над нами!
– Князю – Князева воля, а мне – моя, – проворчал Волчий Хвост и пихнул локтем Варяжку. – Слышь, Вольг, уйду я от Ярополка! Зазорно мне, гридню Святослава, трусу служить. К Владимиру уйду. Он Перуна чтит, а не ромейского бога. Пойдешь со мной?
– Не пойду, – сумрачно произнес Варяжко. – Мы уйдем – с кем князь останется? С Блудом? Да и Владимир мне не люб! Он Роговолта убил, а Роговолт мне – родич.
– Что ж, твоя воля, – сурово произнес Волчий Хвост. – Встретимся на поле боя!
Встал и, расталкивая бояр, двинулся к выходу.
– Догнать? – спросил брата Славка. Они сидели рядом, повыше Варяжки, и тоже слышали разговор.
– Пусть идет, – качнул головой Артём. – Он в своем праве. Вернет князю присягу – и волен. По закону так.
– Эх! – вздохнул Славка. – Сам бы ушел, ей-Богу. Верно он сказал: стыдно нам трусу служить..
– Не трусу, – поправил Артём. – Ярополк – не трус. Он думает, что так лучше для державы его. Для Киева. Он – христианин, Славка. Как и мы с тобой. Господу нашему кровь неугодна. А Владимир христиан на капищах режет. Сам. Собственными руками.
– Откуда знаешь? – вскинулся Славка.
– Верные люди рассказали. Есть у меня верные люди. Верней, не у меня – у бати.
– Слышь, Артём, а насчет Рогнеды тебе ничего не доносили? – спросил Славка.
– Рогнеды? – Артём испытующе взглянул на брата. – А тебе что за дело?
– Да так… Интересуюсь.
О том, что было у него с полоцкой княжной, Славка не рассказывал никому.
И он очень тосковал по Рогнеде. Самые красивые киевские девки не могли притупить эту тоску. Только в сече забывался Славка. Эх, выйти бы ему против Владимира – один на один! А там будь что будет!
– Владимир Рогнеду при себе держит, – сказал Артём. – Непраздна она. Родит ему сына, и станет тогда его отец Владимир по старинному праву наследником Роговолта. Так-то.
«Так, да не так, – злорадно подумал Славка. – Еще неизвестно, чей это будет сын».
И еще раз похвалил себя, что держал язык за зубами. Узнай Владимир, что Славка был с Рогнедой, убил бы и ее, и ребенка. А так… Посмотрим еще, кому Полоцк достанется.
Не то чтобы Славка хотел стать князем… Но почему нет? Разве он хуже Ярополка? Уж он бы за стенами отсиживаться не стал. Ну и что, что христианин? Что ж теперь, дать себя зарезать, как овцу? Вот матушка говорит: не в силе Бог, а в Правде. А какая Правда будет, если победит Владимир? Он же все церкви порушит, христиан побьет… Ужели Богу это любо? Священник булгарский говорит: кто за веру погиб, тому – рай и ангельское пение. А сам, когда ромей у него на подворье шалил, не к Богу, а к матушке прибежал жалиться. А Владимир – это не ромей какой-нибудь. Его так запросто не отвадишь. Может, самому священнику и любо, ежели ему на капище Сварожьем брюхо вспорют, а каково на это пастве его глядеть? Да и не будут они глядеть. Вступятся – и побьют их сильные. И что ж это за Правда такая, если не останется христиан здесь, на земле Киевской? Разве ж это – к добру?
Славка понять не мог, что это за Бог такой, если он побеждает, когда верные ему умирают на идольских капищах. Что-то здесь не так. Непонятно. Неправильно. Вот с Перуном, богом варяжским, все просто: будь сильным и храбрым да бей врага весело и без жалости. И будет тебе божья любовь и воинская удача.
Что бы ни говорили Славке священники и матушка, все равно ему не верилось, что Христу может быть люба гибель тех, кто ему верен.
Глава двадцать третья
Дерзкое нападение
Войско Владимира подошло к Киеву и встало лагерем к северу от города у селения Дорогожичи. Выбор был неслучаен. Рядом было большое Хоривицкое капище, на котором люди Владимира не медля принесли щедрые жертвы. Поддержка богов была остро необходима: самому глупому из Владимировых воев хватало одного взгляда на киевские стены, чтобы понять: это не Полоцк. Это – великой город, могучий и крепкий.
Для правильной осады Киева Владимиру потребовалось бы вдесятеро больше ратников, чем было в его войске.
Даже бесстрашные нурманы не рвались штурмовать внешние стены Киева.
Кое-кто пошустрее с ходу бросился грабить предместья…
И нарвался на стрелы и клинки киевских дружинников, которые вылетели из Смоленских ворот, разметали и побили грабителей и отошли в город раньше, чем подоспели главные силы Владимира.
Этим, впрочем, тоже пришлось отойти, несолоно хлебавши и с потерями, потому что со стен их тотчас закидали стрелами и снарядами.
Детинец гудел. На сей раз дружина киевская собралась без бояр и советников. В большой палате – княжьи ближники. Старшая гридь – в тереме. Во дворе – младшие. Все, кто был свободен от стражи на стенах. Больше десяти тысяч дружинников. И в тереме, и во дворе было тесно. Княжий ключник хотел было поставить столы, да оказалось – некуда. Потому проголодавшимся еду давали прямо в руки, а пиво – в собственные кружки. Дружина праздновала малую победу. Всыпали, всыпали ворогам! Малая победа, а все равно радость.
В центре внимания – Варяжко. Это его сотни отличились на вылазке. Побывавшие в схватке гридни о противниках отзывались без уважения. Сброд. Правда, все понимали – в предместье киевляне столкнулись именно со сбродом, а не с лучшей частью северного войска.
В большой княжьей палате тоже это понимали, однако сотники и тысячники Ярополка, считай, в один голос твердили: надо бить. Спорили только о том, когда. Одни говорили – прямо сейчас, пока владимирцы не окопались, не обустроились. Другие (среди них был и Артём) предлагали выждать день-другой. Пусть жадные нурманы и прочие любители поживы разбредутся по окрестностям, ослабив вражье войско.