– Бабуля, а тебе она нравилась? – спрашивала я.
– Царство ей небесное! Хорошая была, но гордая. Я ее в халате никогда не видела. Всегда к нам выходила причесанная, надушенная.
В отличие от своей свекрови, бабушка обожала халаты. Шила она их сама и непременно из «портьерной ткани». Фасон был всегда одинаков – запах и большая пуговица сбоку. Каждый новый отрез «припрятывался» от деда, хотя ему было совершенно безразлично, на что бабушка тратит деньга. Тем не менее в магазин «Ткани» она отправлялась, как на секретную операцию. Для остроты ощущений…
И. М. Еривцов (справа) с однополчанином, 8 мая 1945 г.
Хорошо помню запах бабушкиной квартиры, особенно запах нафталина в шкафу. Дополнительным средством от моли были каштаны, запас которых пополнялся каждую осень. В двух шагах от дома находился парк, куда мы каждый день с Иркой Коробовой бегали после школы. Увлекательнейшее занятие – собирать каштаны. Прямо на наших глазах они то тут, то там падали с деревьев и, стукнувшись о землю, выскакивали из своих скорлупок. В отличие от меня, Ирка серьезно подходила к выбору каштанов: она угадывала, какой каштан упал на землю два дня назад, день назад, час назад… Поднимала только «свеженькие», без одной царапинки, отполированные. Она долго рассматривала каждый каштан, прежде чем положить его в свой мешочек. Предпочтение отдавалось экземплярам идеально круглой формы, неуклюжепузатые тут же браковались и вручались мне. Я же собирала все, что попадалось на глаза. Все равно, думала я, через полгода в шкафу они станут такими же сморщенными, засохшими, как их предшественники. С полными мешками мы шли обратно: Ирка домой, я к бабушке. Спустя много лет мы вспоминали с ней наши осенние походы в парк. «А ты знаешь, – сказала она, – мне ведь эти каштаны были ни к чему, мама их выбрасывала». – «Зачем же ты их тогда отбирала?» – «Из любви к искусству». Завернутые в фольгу и подвешенные на ниточке каштаны украшали у бабушки новогоднюю елку. Бабушка всегда наряжала елку сама. Кроме елочных игрушек и каштанов, на ней висели конфеты «Школьные», маленькие мандарины и вырезанные из бумажных салфеток снежинки. Из буфета бабушка доставала целлофановый прозрачный мешок с ватой, развязывала его и, отщипывая маленькие кусочки, бросала их на ветки. Никакого блестящего «дождика» бабушка не признавала. Но и без него украшенная елка слепила глаза и выглядела, как купчиха на ярмарке. Это повторялось из года в год. Белый «снежок» постепенно превратился в серую массу, но избавляться от него бабушка не спешила. Как-то перед Новым годом я принесла ей из аптеки рулон ваты, чтобы сменить старые «декорации». Бабушка поблагодарила меня, спрятала рулон в буфет с явным намерением воспользоваться им в ближайшее время. Каково же было мое удивление, когда я увидела на елке потемневший от времени «снег». Я выразила свое недоумение и услышала в ответ: «Милочка, не так легко расставаться с прошлым».
Ее рассказы о прошлом я слушала, всегда затаив дыхание. Особенно мне нравились «страшилки». Однажды в молодости, еще до замужества, она возвращалась из клуба домой в ужасную пургу. И вдруг увидела, что навстречу ей идет огромный белый кот на задних лапах, а в передних несет груду щепок. «Это был оборотень, – таинственным шепотом говорила она, – но как только я посмотрела ему в глаза, он исчез».
А сколько историй было рассказано о «заживо погребенных»! Правда, ни одной не припоминаю со счастливым концом. Несчастная жертва успевала или повернуться в гробу на бок, или поседеть, или расцарапать себе лицо, или прокричать, к ужасу кладбищенского сторожа. Не так давно в отделе редких книг бывшей «Ленинки» я обнаружила уникальное издание 1801 года: «Врачебные известия о преждевременном погребении мертвых, собранные Иоганном Георгом Давидом Еллизеном…» В нем, напротив, одни сплошные хеппи-энды. Я представила, как рассказываю бабушке следующую историю: «Некоторый молодой человек в Париже был влюблен в дочь одного богатого мещанина, которая взаимно любила его, но отец принужденно выдал ее замуж за другого. Вскоре потом с печали впала она в чахотную болезнь, скончалась и по тогдашнему обыкновению, по прошествии суток, погребена была. Прежний друг ее, по чрезвычайной любви своей, не мог удержаться, чтоб не посмотреть на нее еще однажды; на сей конец, подкупил он могиляка открыть ему гроб. Сие случилось в ту же самую ночь, когда она погребена была; могиляк позволил молодому человеку взять мертвое тело и отнесть оное в соседственный дом; здесь он положил оное близ огня и старался посредством вина, трения, душистых веществ и тому подобного, паки оживить ее, в чем ему и удалось. Любимая им особа начала дышать и получила первобытную жизнь. После сего произошла в Парижском Парламенте известная всей Европе тяжба между вдовцом и сим молодым человеком; поелику последний не хотел уступить мужу оживленной им жены». Знаю наверняка, что бабушка потребовала бы вернуть ожившую героиню ее возлюбленному.
В кругу друзей, 1952
– Леночка, тебе есть кому улыбаться? – лукаво спрашивала меня бабушка и, не дождавшись ответа, с загадочной улыбкой произносила: – Я дедушке тоже не изменяла, но целоваться любила.
Она верила в любовные заговоры, сглаз и знала средства защиты против нечистой силы: если перебежал дорогу черный кот, можно ступать смело, держась за пуговицу; чтобы русалка не защекотала до смерти, нужно ей бросить расческу; достаточно посмотреть призраку в глаза – и он тотчас исчезнет. Однако бабушка давала и полезные практические советы.
Говорила бабушка: «Дитятко мое,Быть должно красивым нижнее белье!Отправляясь в гости, в «Хлебный»,в ателье,Быть необходимо в шелковом белье:Упадешь случайно – отвезут в больницу.Мало ли что может по пути случиться?!»Вняв ее совету, я дошла до точки —И хожу на рынок в шелковой сорочке.
Соседок бабушка постоянно снабжала кулинарными рецептами. Она замечательно готовила, а когда приезжал в гости из Киева ее любимый сын Вовочка, стол буквально ломился от яств. Она не знала, куда его посадить, чем накормить. И очень волновалась, когда Вовочка, уйдя на час-другой из дома, где-то задерживался.
С сыном Владимиром,1955
– Может, с ним что-то случилось? – переживала бабушка.
И тут мой брат начинал демонстрировать всем домочадцам безграничные возможности «порочного» человеческого воображения, а бабушка простодушно верила каждому его слову.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});