Боже, успеет ли он спасти ее?
Сайленс сидела так тихо, как будто видела перед собой гадюку. Вот только человек, который находился вместе с ней в комнате, был опаснее любой змеи.
Она должна выжить.
Майкл не может прийти на помощь, значит, ей надо самой найти способ справиться с Викарием. Мэри Дарлинг требовалась ее защита, ведь Викарий ясно дал знать, что хочет заполучить девочку.
Сайленс находилась в неприбранной спальне, в которой все еще витал запах болезни. Судя по этому, а еще по туалетному столику, на котором лежали шпильки и расчески, она поняла, что тут жила мать Майкла.
И в этой комнате несчастная женщина умерла.
Сайленс вздрогнула. А потом опять застыла, когда Чарли Грейди повернул к ней свое ужасное лицо. Он сидел в кресле напротив нее и держал в левой руке две старые игральные кости. Половина его черепа была почти совсем лысой, и лишь в нескольких местах росли длинные седые волосы. Левого уха не было, как и левой части носа. Сожженная кожа превратилась в один огромный коричневый рубец. Если бы Сайленс увидела такого человека на улице, то сочувственно отвела бы взгляд.
Но сейчас она застыла от страха.
Их кресла стояли возле небольшого потухшего камина. В комнате не было часов, но Сайленс казалось, что они сидят так вдвоем уже несколько часов. И все это время Чарли Грейди разговаривал – тихим, монотонным голосом. Если бы в спальню зашел кто-нибудь посторонний, то решил бы, что старик обращается к ней, но на самом деле на ее месте мог быть кто угодно, да хоть просто пустое кресло. Ведь Чарли Грейди разговаривал не с ней, а с отсутствующим сыном.
– Решил, что можешь настроить ее против меня? – бормотал он, двигая одной половиной рта. – Но я скоро показал тебе, как ты ошибался. Моя Грейс всегда была верна мне. Да, верна, несмотря на все твои попытки встать между нами. Ха! У тебя ничего не получилось! Твоя женщина теперь у меня, а скоро я доберусь и до твоей дочери. Теперь уже мой черед смеяться, а, Микки О’Коннор? И я обязательно это сделаю, когда отымею твою женщину и выкину ее на улицу.
Было немного странно сидеть на одном месте и часами слушать, как старик поливает грязью своего сына. Сайленс даже могла бы найти силы пожалеть его, если бы Грейди время от времени не напоминал, что он собирается с ней сделать. За дверью находилась комната, в которой сидело с десяток людей Грейди. Хозяин сразу предупредил ее с пугающим равнодушием в голосе, что если ей вздумается бежать, то он отдаст ее им для развлечения.
Раздался звон колокола.
Грейди наклонил голову, слушая его. А потом сказал:
– Так, его сейчас вешают. Теперь пора разобраться с тобой. Давай глянем, повезет тебе сегодня или нет.
Сайленс задрожала от страха. Неужели Грейди наконец-то обратился к ней? Она с болезненным любопытством смотрела, как хозяин дома бросил на пол кости. Те покатились и в итоге показали «три» и «четыре».
– Да уж, – покачал головой Чарли, – сегодня явно не твой день.
С этими словами он встал и начал расстегивать бриджи.
Глава 20
«Селена попробовала пальцем вишневый крем. А Умник Джон меж тем сказал ей: «Я долго думал, прежде чем загадать три желания, и все равно ошибся. Я просил не о том, что мне было по-настоящему нужно». Селена кивнула в ответ и, продолжая поедать пирог, ответила: «Да, но я ничем не могу тебе помочь. Ты использовал все три желания». Умник Джон устало закрыл глаза и сказал: «Тогда я хочу попросить тебя подарить мне последнее, фиолетовое перо. Тогда я отойду в иной мир с радугой в руках…»
Из «Умника Джона»
Мик завернул за угол, увидел впереди дом Чарли Грейди и тут же попал в ад. Его пираты штурмовали неприступную крепость. Люди кричали и стонали, трупы лежали на земле, и толпа сражалась с людьми Викария, которые потоком лились из дома.
Лошадь не успела остановиться, а Мик уже спрыгнул и помчался на подмогу.
– Дайте нож! – закричал он. Кто-то кинул ему оружие, и он набросился на врагов, словно обезумевший зверь.
Они устроили ему ловушку у могилы матери. Они похитили любимую женщину.
Черт побери, его чуть не повесили!
Мик О’Коннор был готов убить каждого, кто стоял между ним и Сайленс. Он поймал первого мужчину, схватил его за плечо и всадил ему нож глубоко в живот. Глаза врага широко распахнулись. Мик вытащил окровавленное оружие и отшвырнул тело.
Один из нападавших кинул в него дубинкой. Мик отклонился, потом бросился вперед и ударил его ногой по коленям. Хрустнула кость, мужчина заорал и упал на землю.
Пират глянул на третьего врага. Но тот даже не стал с ним связываться и просто кинулся прочь.
Мик решил его не догонять. Он крикнул: «Все в дом!» и первым бросился выбивать дверь. Та с треском распахнулась, и за ней показались еще люди Викария. Какой-то дурак выстрелил из пистолета. Коридор заволокло дымом, а Мик почувствовал на щеке ожог от пули. Он выхватил оружие из рук нападавшего и стукнул его рукояткой по голове.
– Обыскать каждую комнату! – приказал Мик.
С громко бьющимся сердцем пират помчался вверх по лестнице, прыгая через три ступени. Что, если Сайленс нет в доме? Он не знал, что делать в таком случае. Мик не представлял, куда Викарий мог увезти его жену.
Наверху была комната с круглым столом и несколькими стульями. Там находился один охранник, который тут же бросился на него. Мик вовремя отклонился от удара, а потом толкнул его, и мужчина покатился вниз по лестнице.
А Мик побежал дальше и увидел две двери. Открыв одну, он оказался в спальне, чистой, простой и совершенно пустой. Вторая дверь оказалась заперта. Мик разбежался и выбил ее плечом. Та с треском ударилась о стену.
В комнате он увидел Сайленс.
Его как громом ударило.
Любимая сидела на коврике возле камина и плакала. Ее волосы растрепались, лиф платья был разорван до самой талии, ребра корсета сломаны. Мик увидел мягкие округлости ее груди, а на них – красную полосу от удара.
Боже правый, он опоздал!
Когда Сайленс увидела стоявшего в двери Майкла, то подумала, что сошла с ума. События последних часов, наверное, вызвали помрачение разума, и ей привиделся любимый, которого только что повесили.
Но вдруг он открыл рот и проговорил:
– Прости меня.
Его голос звучал хрипло, но ей было все равно. Майкл жив, и он пришел за ней! Сайленс тут же вскочила с потертого ковра и кинулась в его объятия, не обращая внимания на грязь на его лице и одежде. Она обвила руками его шею и прижалась к нему так близко, как только было можно.
– Прости меня, – опять сказал Майкл, целуя ее щеки, лоб, губы. – Пожалуйста, любимая, ты сможешь простить меня за то, что я не смог тебя защитить?