– Не надо, – посоветовал Батька с угрозой в голосе.
– Как скажете, – миролюбиво согласился доктор. – Пойду я тогда к себе, что ли…
– К вечеру приходи, – сказал Батька. – Я сейчас людей соберу, богу молиться будем. А ты принеси еды.
– Хорошо, – сказал доктор. – Тогда до вечера.
– Будь благословен, – напутствовал его Батька, простирая в сторону доктора тощую хилую руку.
Доктор учтиво поклонился и быстрым шагом направился в центр города. Батька проводил его подозрительным взглядом. Позвал служку, приказал давать сигнал, задумчиво почесал под рясой и спустился от Храма на берег Тропы Паломников.
Ничего почти не осталось от его любимого города, в прошлом знаменитого на весь мир религиозного центра. Но святыни устояли, не рассыпались в прах. Громада Черного Храма за спиной и величественная статуя бога впереди, на возвышении в развилке Тропы. Сюда поклониться богу шли когда–то по каменному ложу Тропы многие тысячи людей. А из Храма выходили на берег иерархи и благословляли паломников на служение. И огромный город был вокруг, в несколько сотен домов. Ничего не осталось, все превратилось в труху, только бог по–прежнему грозно взирал с пьедестала, и Черный Храм глядел своими трубами в пасмурное небо. И еще Тропа осталась, специально проложенная в незапамятные времена ниже уровня земли грандиозным извилистым каньоном, чтобы шли молящиеся ровными колоннами прямо к ногам божьим преклонить колена.
Батька оглянулся. Над центральной трубой Храма, самой большой, уже поднимался легкий дымок. Сейчас он станет гуще, и видно будет его издалека, и сойдутся люди, а он, Батька, скажет им, что случилось чудо божье. Успокоит встревоженных, утешит напуганных… Интересно все–таки, что бы это огненное пришествие могло значить? А ну как встанет сейчас за холмами сам бог во весь свой исполинский рост?
Батька покосился на холмы. Зарево уже опало, только клубилась на равнине какая–то пыльная муть. И любопытный чужестранец, конечно же, едет туда на своей машине. Убить бы его, гада, чтобы народ не смущал высоким ростом и странной речью, да вот нельзя. Бог не велел. Ничего, за чужестранцем проследят. И все увиденное доложат.
Но все–таки что же это было, а?
Вездеход доктора Ллойда проворно вскарабкался наверх и выскочил на равнину. Доктор посмотрел вперед, резко затормозил, и из груди его вырвался удивленный возглас.
В сотне метров справа от доктора над гребнем холма показались две лысые бугристые головы и уставились, подслеповато щурясь, в том же направлении.
– Ёб! – сказала одна голова и в ужасе спряталась обратно за гребень.
– Ёп! – согласилась другая и сделала то же самое.
Доктор поколдовал над пультом и дал на экран максимальное увеличение.
– Вот это да… – пробормотал он.
Головы высунулись опять, на этот раз уже с биноклями у глаз.
– Ну, ёб! – сказала первая.
– Ну, ёп! – кивнула вторая.
Доктор в раздумье барабанил пальцами по штурвалу. Головы оживленно шептались между собой. На равнине впереди стояли на коротких лапах огромные, чуть приплюснутые сверху и снизу, металлические сигары. Блестящие зеркала отражателей пускали в глаза доктору солнечные блики, и он вынужден был приглушить яркость экрана.
– Эй, неопознанный объект на краю обрыва! – позвал молодой веселый голос в наушниках.
Доктор от неожиданности подскочил в кресле и больно ударился головой о задрайки люка.
– Эй, ты, уже опознанный! – не унимался голос. – Транспорт наземный универсальный бортовой номер сто пятнадцать двести семь, приписан к Смитсоновскому институту Соединенных Штатов! Тебя вызывает дестроер группы Attack Force «Роканнон–2»! Хочешь жить – отзывайся! Не хочешь жить – не отзывайся! Шаг вправо, шаг влево считаю за побег, прыжок на месте – провокация! Ну, ты чего молчишь, обосрался?..
Голос внезапно потонул в треске помех, и его место занял другой, скрипучий и взрослый.
– Отзовитесь, транспорт наземный! – потребовал он. – Отзовитесь, транспорт наземный! Мы не представляем опасности для гражданских лиц. Если вы действительно работаете на Смитсоновский, мы будем рады вас принять.
– Я… – хрипло выдавил в микрофон ошарашенный доктор.
– Уже лучше, – поддержал его голос. – Вы не волнуйтесь так. Все в порядке. С вами говорит начальник штаба группы F контр–адмирал Эссекс. Повторяю, мы вас не тронем. Назовите себя, пожалуйста.
– Доктор Ллойд, Смитсоновский институт, отделение этнографии, – представился доктор. – Вы извините мое молчание, я был несколько удивлен.
– Мы тоже, – согласился Эссекс. – Вот уж не думали, что ваша фирма забралась в эти края. Ну что же, доктор, подъезжайте к нам. Посплетничаем. Видите круизер градусов десять слева по курсу?
– Кого? – не понял доктор.
– Ну, здоровая такая штука в пяти километрах впереди и левее. Шесть больших отражателей, надстройка зализанная в миделе…
– Я сориентируюсь, – пообещал доктор. – Вы меня поправьте, если я не туда. А то вас очень много.
– Мало нас, – вздохнул Эссекс. – Ладно, давайте, рулите. А вы что, один?
– Да. – Ллойд двинул вездеход с места. Свободной рукой он утер пот со лба. Пота оказалось неожиданно много, и вообще доктор был весь в жару. Его кольнула внезапная догадка, и он посмотрел на счетчик Гейгера. Нет, радиация за бортом оказалась, конечно, выше нормы, но вовсе не такая, чтобы причинить серьезный вред. Доктор просто здорово перенервничал.
– Насчет заражения не думайте, – сказал Эссекс, будто прочитав мысли доктора. – Мы вашу кроху затащим на борт подъемником и сразу почистим. И можете передать своим, чтобы не беспокоились.
– Я один, – повторил доктор.
– Вообще один? – удивился Эссекс.
– Вообще. – Ллойд решил было срезать угол, пройдя под брюхом одного из кораблей, но побоялся и свернул. Вездеход был уже внутри приземлившейся эскадры, и доктор подумал, что так, наверное, чувствует себя таракан на людной улице. Вблизи корабли оказались просто огромны. Стой они вертикально, к ним страшно было бы приблизиться.
– Смелый вы, – одобрил Эссекс. – Левее, еще левее берите. Вот так. А что интересного про этнографию можно узнать в Москве?
– У местных очень забавный религиозный культ, – объяснил доктор.
– У местных… Слыхал? – обратился Эссекс к кому–то, отвернувшись от микрофона. – И много их, местных?
– Я не знаю точно. В пределах самого города прокормиться может, я так думаю, тысяч пять. Но на праздники сходится гораздо больше.
– Мутанты? – спросил Эссекс с брезгливой интонацией.
– Разные люди, – коротко ответил доктор.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});