я успела вовремя ее отдернуть.
— Поживешь тут два или три дня, — медленно сказал он, — деньги — вон там, — он мотнул головой на бюро, что стояло у окна.
Я наклонилась, перегнувшись через стол.
— Не глухая и не тупая. Я тебя прекрасно поняла, Рандаргаст, теперь ты делаешь вид, что не препятствуешь мне сбежать. Но я тебе уже сказала — мой выбор сделан, я еду в столицу. Вместе с тобой. Пусть меня судят. — Я чеканила каждое слово, наблюдая как на его щеках сквозь темную щетину пробивается гневный румянец. — Не думай, что я буду визжать от счастья как поросенок. Не надо мне делать одолжений. Не стоит разбрасываться такими широкими жестами. А как же твой великий и ужасный долг? И вообще как-то ты неожиданно передумал, то я у тебя работа, то двери вон там, деньги вот тут. И ты мне еще говоришь, что мое поведение непоследовательное? Что, боишься я на суде пожалуюсь как ты меня соблазнил? А-а-а, так ты поэтому теперь пытаешься избавиться от меня?
Он сжал кулаки, которые дрожали от едва сдерживаемого напряжения. А я понизила голос до вкрадчиво-бархатистого:
— Рааандаргаст, а ты не боишься, что Орден тебе всыпет разлюлей по сладкой жопке, когда узнает, что ты некую ведьму вез-вез, да и не довез?
Рандаргаст вскочил, перевернув стул, одним взмахом отшвырнул стол в стену и навис надо мной.
— Да что ты себе позволяешь? — Зарычал он в бешенстве.
— Правду, — кивнула я, спокойно глядя на него. Я откинулась на спинку и устроилась поудобнее, — я просто рассказала тебе обо всем, что сейчас с нами происходит. Как это выглядит со стороны. Не думай, что ты самый правильный человек в этом мире, Рандаргаст, самый преданный, самый благородный и так далее. Все мы совершаем и хорошее, и плохое, и благородное, и постыдное. Плохо только, что ты к этому отношения не имеешь, потому что в данный момент ты совершаешь не то и не другое, а нечто неумное. По-твоему, если я уйду мое дело просто закроют? А может по моему следу пошлют кого-нибудь другого, более хитрого и умелого, чем ты? Не надо топорных решений, тем более, принятых в горячке. Мне не нужно, чтобы ты платил мне за секс — поверь, мне он тоже понравился и этого достаточно. И он никак не связан с тем, что ты — маг Ордена, который поймал и конвоирует провинившуюся ведьму на суд.
— Чего ты хочешь? — Хрипло проговорил он и разжал кулаки, руки его бессильно упали.
— Ничего. Кроме одного маленького дела — подумай как следует обо всем этом. Знаешь, утром я обиделась на твои слова, что я для тебя не более, чем работа. Это не те слова, которые хочет услышать женщина от мужчины, который ее только что обнимал и целовал. Потом я подумала — а чего мне обижаться? Так и есть. У тебя нет ко мне никаких чувств, значит я — действительно для тебя работа. Ничего личного, правда, Рандаргаст?
С посеревшим лицом, он не глядя нащупал стул и рухнул на него. Выглядел маг совершенно потерянным и ничего не понимающим.
— Успокойся, — мягко сказала я, — это была моя ошибка. Я надеялась, что … что ты ко мне что-то чувствуешь. Но раз нет — что ж! Не убивать же тебя за это, верно?
— Но я чувствую…, — он вдруг оборвал себя и отвернулся, глядя куда-то в сторону, — ты не понимаешь, Джуди. Не понимаешь.
— Ты мне это все время твердишь, а что толку от этих слов? — Возразила я. — Да, не понимаю. Ну так объясни так, чтобы я поняла.
— Я тебе объяснял много раз! — С раздражением произнес он и взглянул на меня, глаза его горели.
— Так чтобы я поняла, Рандаргаст, — повторила я с нажимом, — это значит объясни простыми словами. Не вот этот фонтанирующий пафос типа «Орден — мой смысл жизни и моя цель существования …» или как ты там говорил, а про нас. Не надо мне заяснять про верность своей работе, просто скажи мне: Джуди, я ничего к тебе не чувствую, и мне станет понятно как себя вести. Или — Джуди, ты меня исключительно раздражаешь и бесишь. Только потом добавь чем именно. С этим я и буду работать.
Он снова поглядел на меня — хмуро, сердито, тревожно, — и покачал головой.
— Это все не то.
— Как интересно! — Деланно удивилась я. — Почему же? Ладно, уже хорошо. Но ты хотя бы можешь признать свои чувства? Любые, я не говорю сейчас, что ты меня всенепременно любишь. Впрочем, чего я к тебе пристала, верно, Рандаргаст? Ночь на дворе, а я от тебя каких-то признаний требую. Знаешь, ты просто дурак. Все было так хорошо, а потом ты обозвал меня работой и пытался сделать вид, что ничего не произошло. Теперь вот вообще хочешь выкинуть как пользованную безмозглую девчонку. Знаешь, я пожалуй пойду спать, у меня самой башка гудит от всего этого. Я так понимаю, ожидать от тебя какой-то рефлексии — занятие бессмысленное и бесполезное, ты прост как пёсий хвост. Извини, просто у меня привычка копать и разбираться. А еще — я предпочитаю говорить прямо, без пафоса и намеков. Так вот, Рандаргаст, когда ты только забрал меня от герцога и мы вместе штурмовали горы, я была очарована тобой.
— Знаю, — буркнул он, — видел какими глазами ты смотрела на меня. А как мы спали в той пещере, помнишь? — Он вдруг улыбнулся и искоса посмотрел на меня. — Ты всю ночь жалась ко мне.
— Вообще-то там холодно было, — сдержанно возмутилась я, — а ты так вообще меня за титьки хватал! Хочешь сказать это ты так руки грел? В общем, у меня к тебе были романтические чувства. Но теперь их нет. Извини уж, что так в лоб сообщаю. Так что прошлая ночь была всего лишь случайностью. Приятной, но ни к чему не обязывающей. Не надо передо мной пафосно распахивать двери. Мы взрослые люди, мы все понимаем.
— Как это интересно! — Рандаргаст вдруг оживился, скрипнув стулом. — То ты бегаешь от меня, творя всякий магический беспредел, то вдруг — мы взрослые люди, оказывается. Хочешь сказать, ты теперь не будешь убегать?
— Не буду, — кивнула я, — обещала не сбегать — значит не сбегу. Сказала поеду в столицу, на суд, значит поеду. Мне, знаешь ли, очень хочется тебе доказать, что я сильнее тебя. Что у меня, в отличие от тебя, есть воля. Именно поэтому у тебя нет власти надо мной — я буду делать то,