кресле, вскинув голову к Подругину. Сверлил его спину глазами. Саша внимательно вслушивалась в то, что говорил тренер, потому что об этом не знала. Хотя догадывалась, что все было сложнее.
– А теперь риск вырос! В разы! – мужчина обернулся с едва сдерживаемой гримасой боли на лице. – Я не хочу, чтобы ты в двадцать пять уже перешел на диализ, а еще через пару лет помер.
– На крайняк, сделаю пересадку, – парень смягчился, уведя взгляд в сторону.
– Ага, найдешь ты донора с первой отрицательной.
Оба затихли. Саша сглотнула. Она до сих пор не пошевелила и пальцем, слушая их разговор, потому что стояла сбоку и все видела, но боялась, что заметят ее. Хотела, чтобы Золотов оставался откровенным. И Подругин тоже.
– Моя жизнь – это моя жизнь. Ты – тренер, просто делай свою работу, – пробубнил парень, накрывая лицо ладонью.
– Тебе я, может быть, просто тренер, а ты мне как сын, – Подругин вернулся в кресло и стиснул челюсти. В маленьких глазах блеснули слезы. – И как человек ты мне дороже.
Парень фыркнул и замотал головой.
– Не порти себе жизнь. Золото, пусть даже олимпийское, того не стоит, – добавил тренер удрученно.
– Да моя жизнь уже испорчена хуже некуда! – Золотов вскочил. – А так я хоть мечту исполню.
– А если не исполнишь, Иль? – из глаз Подругина сочилась обреченность. – Что, если не станешь ты олимпийским чемпионом, а себя погубишь?
– Сомневаешься во мне теперь? – парень весь скорчился от обиды, глаза налились красным. – Отец во мне никогда не сомневался.
– Отец за твой счет просто удовлетворял собственное тщеславие. Ему было плевать на тебя, по сути. А мне нет.
– Да пошел ты!
Золотов резко развернулся и, схватив Сашу за руку, вывел ее из кабинета. Девчонки выбежали в коридор, услышав шорохи в прихожей. Гости быстро собирались.
– Ильюша, а ты что с нами не поболтаешь? Мы же давно не виделись! – кричала та, что походила на мать.
– Иль, куда торопишься? – вторила другая.
Тетя Настя выбежала за ними из кухни всполошенная, но молчала, все сразу поняла. Они с Сашей переглянулись. Девушка виновато улыбнулась.
– Илья! – кричал тренер, появившись в проеме кабинета. – Хватит вести себя как подросток. Давай поговорим по-взрослому.
– Да уже неважно как, – усмехнулся Золотов сардонически, – когда не о чем.
Выпустив первой Сашу, он громко захлопнул за собой дверь. Не останавливаясь, они сбежали по лестнице. И только на улице парень пнул перила, а потом стал молотить стену дома у подъезда. Бил до тех пор, пока не разодрал себе костяшки. Они и так были не в лучшем состоянии, но уже заживали. А теперь кожа кусками отваливалась. Саша стояла в стороне, скрестив руки на груди. Дышала тяжело, но ничего не предпринимала. Спокойно ждала, когда он разрядится.
Он сам подошел, когда выпустил самый горячий пар, и обнял. В широкой груди бушевало сердце. Разносило волны его боли по всему телу и по Сашину тоже. Девушка почти физически чувствовала ее в себе – жгучие спазмы, раздающиеся в ритме пульса.
Золотов долго молчал, разглаживая ее волосы. Вдыхал их запах и медленно выдыхал обратно. Мурашки от его дыхания щекотали кожу. Саша сильнее к нему прижималась сама.
– Напоминаю, ты все мне можешь сказать. Я тебя слушаю, – пропищала девушка.
– Знаю, – парень поцеловал ее в лоб и высвободил из объятий.
Ей сразу стало холодно. Ночь опускалась на город. Двор темнел. Небольшой участок, где они стояли, освещала слабая лампочка под козырьком. Да из окон первого этажа лился тусклый свет.
Золотов достал телефон и открыл приложение такси. Еще минут пять они ожидали машину, не разговаривая. Он был в своих мыслях, Саша не знала, что говорить. Она с тренером была согласна, но должна была поддерживать Золотова, а ему эти нравоучения и оправдания сейчас точно не были нужны. Проявлением заботы в данный момент девушка посчитала молчание. Молчаливое терпение, а не бессмысленные попытки переубедить и донести, как он вреден сам себе, даже если в этом она не сомневалась.
В такси было уютнее, потому что теплее, и музыка задавала неплохой тон настроению. Легкая и энергичная она подбадривала. Саша немного оттаяла и собралась с духом. Ей нельзя было давать слабину, от нее сейчас требовалась сила.
В поезде они сразу стали готовиться ко сну. Пока Золотов ушел умываться в туалет, Саша расстилала постели.
– Спасибо, – сказал он, войдя в купе.
Парень задвинул дверцу и защелкнул замок. Плюхнулся на приготовленную койку и накрыл глаза рукой. Ноги до конца выпрямить не мог, поэтому одну сгибал в колене горизонтально, другую – вертикально. Саша села на его место, обнимая подушку. Свою постель не успела еще до конца приготовить – осталось развернуть простыню и одеяло.
– Поговорим? – спросила осторожно девушка, глядя на Золотова.
– Говори.
Он не открыл лица и остался бездвижен. Саша перевела взгляд на окно, за которым мельтешили неразборчивыми тенями деревья и дачные домики. Иногда проносился яркий желтый, размазываясь в пространстве. В основном все оставалось равномерно черным.
Чувствуя эмоциональное бессилие, Саша перелезла через него, встав на четвереньки, и наклонилась над лицом близко. Так, что смогла рассмотреть, как мелкая щетина вокруг губ наслоилась на кожу, словно пыль. Захотелось смахнуть ее пальцами. Они уже не слушались, коснулись его щеки, провели тонкий след. Золотов судорожно вздохнул и повел головой, как щенок, подставляя себя для ласки.
Девушка улыбнулась и прильнула к холодным губам. Руками обхватила затылок, а кончиком языка облизала тонкий контур его рта. Затем прижалась плотно. Золотов не сразу ответил и даже, когда ответил, делал все будто нехотя. Лениво и слабо.
Сев на него, Саша стянула с себя свитер и расстегнула рубашку. Парень распахнул глаза и уставился на ее грудь в расширяющемся вырезе. Отодвинув полы рубашки, девушка показала белое кружево, сквозь которое выступали набухшие соски. Она наклонилась бюстом к его лицу. Золотов схватился за левую грудь губами и облизал розовый ореол. Надавил языком на сосок и потеребил его кончиком. Саша тихо ахнула, выгибая позвоночник, как тигрица.
Парень сосал ее левую грудь долго, второй рукой поглаживая правую. Бюстгальтер не снимал. Сквозь тонкую ткань девушка и так все хорошо чувствовала. Постанывала с придыханием от каждого прикосновения, стараясь не расходиться. Он мял ее соски и гладил живот. Проходился холодными пальцами по ребрам. Проникал под брюки и хватал за попу, стискивая ее. Потом перевернул, уложив под себя, и стал сдирать одежду. Оставил только нижнее белье. Оглядел голое тело, которое извивалось от его касаний, и поцеловал шею.
Золотов долго ее трогал. Ласкал невыносимо жарко и