— Я слышу, ящерица шипит из-под камня, Леоман Кистень. Такая бравада быстро уходит в пятки.
— Ох, — ответил Леоман Геборику со вздохом. — Увы, наша проблема — не Бидитал. На самом деле он может оказаться спасителем Ша’ик. Фебрил замыслил предательство, мой друг. Кто его сообщники? Неизвестно. Наверняка не Л’орик — он самый хитрый из всех троих и по крайней мере далеко не дурак. Однако Фебрил нуждается в союзниках из тех, кто обладает могуществом. Заключил ли с этим ублюдком союз Корболо Дом? Мы не знаем. Камист Релой? Его подручные маги — Хэнарас и Файелль? Даже если они все сделали это, Фебрил всё равно нуждается в Бидитале — либо чтобы тот стоял в стороне, либо чтобы присоединился к ним.
— Тем не менее, — прорычал Тоблакай, — Бидитал верен.
— По-своему, — согласился Леоман. — Он знает, что Фебрил планирует предательство, и теперь ждёт приглашения. После чего расскажет об этом Ша’ик.
— И затем все заговорщики умрут, — сказал Тоблакай.
Геборик покачал головой:
— А что, если в числе этих заговорщиков состоит всё её окружение?
Леоман пожал плечами и начал разливать чай.
— У Ша’ик есть Вихрь, мой друг. Командовать войском? У неё есть Маток. И я. Л’орик тоже останется, это наверняка. Побери нас Семеро, Корболо Дом в любом случае — наше слабое место.
Геборик молчал довольно долго. Он не шелохнулся до тех пор, пока Леоман жестом не пригласил его к чаю.
— Итак, ложь раскрыта, — наконец пробормотал он. — Ша’ик ничего не сказала Тоблакаю. Ни ему, ни Матоку, ни тебе, Леоман. Ты пытаешься таким способом вернуться к власти. Подавив заговор и уничтожив тем самым всех своих соперников. И теперь ты просишь меня участвовать в обмане.
— Не такой уж большой обман, — ответил Леоман. — Ша’ик сообщили о том, что Бидитал снова охотится на детей…
— Но не на Фелисин лично.
— Избранная не должна позволить личным привязанностям поставить под угрозу всё восстание. Она может начать действовать слишком поспешно…
— И ты думаешь, меня заботит это проклятое восстание, Леоман?
Воин улыбнулся, откинувшись на подушки:
— Тебя ничто не заботит, Геборик. Даже ты сам. Но это неправда, верно? Тебя заботит Фелисин. Ребёнок.
Геборик поднялся на ноги.
— Мне здесь нечего делать.
— Счастливо, друг. Знай, что тебе тут всегда рады.
Бывший жрец развернулся к лестнице. Дойдя до неё, задержался.
— А я уж начал верить, что змеи исчезли из этой ямы.
Леоман рассмеялся:
— Холодный воздух заставляет их впадать в спячку. Осторожнее на лестнице, Призрачные Руки.
После того как старик ушёл, Тоблакай вложил меч в ножны и встал.
— Он направится прямо к Ша’ик, — произнёс он.
— Правда? — спросил Леоман, пожимая плечами. — Нет, не думаю. Не к Ша’ик…
Из всех храмов исконных культов Семи Городов только один, возведённый во имя особого божества, демонстрировал архитектурный стиль, в котором можно было увидеть отголосок древних руин Храмового Круга. И Геборик подозревал, что Бидитал выбрал это место своим жилищем не случайно. Если бы над фундаментом храма, занятого сейчас Высшим магом, всё еще сохранялись стены и потолок, он смотрелся бы как низкий, странно вытянутый купол, укреплённый полуарками, похожими на рёбра огромного морского создания, или, может быть, на скелетоподобный каркас ладьи. Покрытые парусиной иссушенные и растрескавшиеся остатки крепились к нескольким уцелевшим вертикальным секциям. Вида этих секций и планировки было достаточно, чтобы понять, как здание выглядело изначально; в Семи Священных Городах, как, впрочем, и в других, менее людных поселениях, только один вытянутый храм по своему стилю близко напоминал эти развалины.
И в этих истинах, как подозревал Геборик, крылась тайна. Бидитал не всегда был Высшим магом. Во всяком случае, не в смысле титула. На дхобрийском языке он именовался Рашан’эйс. Верховный жрец культа Рашана, существовавшего задолго до того, как Трон Тени был снова занят. Извращённым людским умам казалось, что нет ничего предосудительного в поклонении пустому престолу. Не более странно, чем преклонять колени перед Вепрем Лета, перед богом войны.
Культ Рашана не слишком хорошо принял восхождение Амманаса — Престола Тени — и Узла в качестве высшей силы на Пути Тени. Хотя сам Геборик знал об этом не много, но, похоже, в культе произошёл раскол. В стенах храма пролилась кровь, и среди верных остались только те, кто признал власть новых богов. Ожесточённые и зализывающие раны, изгои отступили в тень.
Изгои вроде Бидитала.
Хоть и потерпевшие поражение, но, как подозревал Геборик, не окончательное. Потому-то храмы Меанаса в Семи Городах слишком подражают этим руинам своим архитектурным стилем… будто бы они — прямые наследники ранних культов этих земель…
Изгнанный Рашан’эйс нашёл убежище у Вихрь. Ещё одно доказательство веры Геборика в то, что Вихрь — всего лишь фрагмент рассыпавшегося Пути, и этим рассыпавшимся Путём была Тень. И если это так, что за скрытая цель удерживает Бидитала рядом с Ша’ик? Вправду ли он верен Дриджне-Апокалипсису, этому священному пожарищу во имя свободы? Ответы на такие вопросы приходят не скоро, если приходят вообще. Неизвестным игроком, незримым течением под этим восстанием — на самом деле под само́й Малазанской империей — являлся новый правитель Тени, вместе со своим смертоносным спутником. Амманас, Престол Тени, в прошлом — Келланвед, император Малаза и завоеватель Семи Городов. Котильон, в прошлом — Танцор, глава Перстов и самый смертоносный из имперских убийц, более смертоносный, чем сама Стерва. Нижние боги, что-то кроется за этим… И мне теперь интересно — чья же это война?
Встревоженный такими мыслями, беспокоившими его на пути к жилищу Бидитала, Геборик не сразу понял, что кто-то окликает его по имени. Он напряг зрение, чтобы приглядеться и отыскать зовущего, и внезапно оцепенел оттого, что чья-то рука опустилась ему на плечо.
— Извини, если напугал тебя, Призрачные Руки.
— А, Л’орик, — ответил Геборик, наконец узнав высокую фигуру в белой мантии. — Вот уж никак не ожидал здесь твоего появления.
Слегка огорчённая улыбка.
— Печально, что моё присутствие для тебя — явление неожиданное и пугающее… Если только ты не употребил это слово по невнимательности.
— По небрежности, ты хотел сказать. Верно. Я побывал у Леомана и невольно надышался дымом дурханга. Я имел в виду, что редко вижу тебя здесь, вот и всё.
— Потому-то у тебя такое встревоженное лицо, — пробормотал Л’орик.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});