— Как хочешь, — фыркнул даймон. — А всё-таки заставляет задуматься. Со мной ничего такого не было.
— Да, кстати. Скажи, как именно это произошло? Меня ощущения интересуют. Потому что Гор попросту ничего вспомнить не может.
— Ощущения… Стихийный всплеск силы, у нас такое сплошь и рядом в детстве бывает, и именно поэтому даймоны никогда не выходят на поверхность в этом возрасте. А потом… Странно как-то. Всплеск — он всплеск и есть; чувствуешь себя едва ли не всемогущим, потоки магии ощущаешь. Здесь же… Эйфория всплеска на какое-то мгновение, а потом — провал. Чувствуешь себя не просто всемогущим, а вот этой самой неуправляемой силой. Летишь вперёд на гребне лесного пожара, одновременно и во плоти, и простыми языками пламени. Ни с чем не сравнимое непередаваемое чувство свободы. Незабываемые ощущения, это точно. Я только довольно смутно помню, что было потом. Меня сильнее шокировало не собственное превращение, а то, что Лио меня остановила. Имелось весьма ограниченное число стремлений: быть, двигаться вперёд и быть свободным. И малейшая попытка противодействия совершенно точно была бы воспринята агрессивно. В общем, очень точно соотносится с тем, что ты цитировал со слов сфинкса. Только там — слова, а тут — ощущения.
— Может, поэтому Реи и Гор ничего не помнят? — предположил я. — Всё-таки ты — даймон, ты достаточно спокойно реагируешь на ощущение себя чистой стихией. Во всяком случае, ты можешь это осознать, причём без каких-либо потерь. А за человеческий разум я не уверен. Вполне возможно, что это просто защитная реакция организма.
— А с тобой-то тогда что?
— Не знаю, — я пожал плечами. — Я ни в кого не превращался ещё. Да и улики, подтверждающие, что должен, скорее косвенные: визит сфинкса и татуировка на спине.
— Может, превращался, просто не помнишь? — насмешливо подмигнул даймон.
— Ну… — я растерялся. А действительно? — Да ладно… разрушений вроде никаких не было, никто не пострадал. Чего о вас двоих сказать нельзя.
— Во-первых, мы этого не знаем наверняка. А, во-вторых… Ты забыл, где находишься? Вокруг океан. И если ты водный дракон, то у тебя такое поле для «погулять, поразвлечься», что можно только позавидовать. С огнём в этом вопросе здесь, на поверхности, куда хуже. Равно как, я подозреваю, и с тьмой.
— А когда? — недоумённо пожал плечами я. — Я же вроде бы всё помню…
— Да-а? — крайне ехидно протянул даймон. — Всё помнишь? А когда ты слинял от мастера Юзу, а потом на берегу проснулся? Что, уже вспомнил, где был?
— Хм! — крыть, как говорится, было нечем. Это что же получается, я в это время где-то летал?
А, впрочем, зачем «где-то»? Гроза над Аико, редчайшее событие, природная аномалия! Вот она сидит, аномалия, мясо Кето в соусе трескает. В таком случае, полученная мной утром записка действительно настораживает. — Это что же получается, — медленно начал я. — Кто-то об этом знал? И именно он прислал мне ту записку с текстом «как погулял»?
— А вот это уже в самом деле нехорошо, — удручённо покачал головой коллега. — Сначала та записка, потом ещё эта ментальная связь, которая тебя едва не убила.
— Да ладно, что гадать? Всё равно никакого толка. Ты мне лучше вот что скажи: ты можешь осознанно использовать эту силу?
— То есть, могу ли я осознанно превратиться в дракона? — задумчиво переспросил Энрике. — Скорее нет, чем да. Только это «нет», как бы помягче выразиться… не окончательное. То есть, я не «не могу», а, скорее, просто «пока не умею». Ты чего? — опешил он, когда я резко вскочил со своего места. Я не торопился отвечать, прислушиваясь к своим чувствам. Вчерашнее ощущение — «бусина», застрявшая под рёбрами, в которую превратилась та боль и к которой я уже успел привыкнуть настолько, что перестал замечать, — вновь дало о себе знать. Вернулась грызущая боль; только на этот раз она не лишала способности дышать, шевелиться и думать.
— Что случилось? — совсем уж настороженно спросил друг, тоже поднимаясь и, хмуря брови, наблюдая за мной.
Боль мягко пульсировала в такт сердцебиению, не желая никуда уходить, а где-то на грани слышимости чудился далёкий тоскливый вой.
— Знаешь… Мне кажется, недолго нам осталось мучиться в неведении относительно причин странных событий, произошедших с нами, — пробормотал я, закрывая глаза и опираясь одной рукой о стол. Кроме боли было что-то ещё. Только вот что, я понять не мог.
— Блэйк! — рука Аморалеса легла мне на плечо. — Ты хоть скажи, кого звать? Целителей, магов Разума, или сразу уж исследователей, труп описывать?
— Тут никто не поможет, — я уже не удивился, насколько чуждо прозвучал собственный голос. Вернее, чуждо он прозвучал потому, что был совсем даже не мой: тихий, хриплый, очень низкий. Я выпрямился, открыл глаза. Вскрикнув, даймон отдёрнул руку и отступил назад. Шаг, второй третий…
Кажется, он что-то говорил. Наверное, даже не говорил, кричал. Я слышал, но не понимал значения слов — зачем? Слишком много ненужных, обременительных звуков, усложняющих и сбивающих с толку, искажающих смысл.
Мне было больно, это я понимал. Точнее, не совсем мне. Больно было где-то рядом, и я пока ещё не мог осознать, почему так происходит. А ещё я понял, что мне очень тесно, что всё это похоже на клетку; маленькую, очень страшную и тесную клетку. Только нет ещё в этом мире той клети, которая сможет удержать меня.
Я просто на мгновение растворился, и одним порывом оказался за пределами клетки, оставив позади надёжно отделённый камнем голос. Вернее, голоса; их стало несколько. Мне не хотелось их слушать, мне хотелось только выбраться из клетки.
Снаружи было небо. Низкое, близкое и бесконечно родное.
Я попытался расправить крылья, но это похожее на ущелье место не давало такой возможности. Узко, опять тесно! Лучше, чем в клетке, но всё равно — вверх!
Я чувствовал рядом океан.
Океан звал.
Прямо передо мной вновь раздались крики. Я опустил голову, разглядывая причину шума. Какое-то достаточно крупное животное рвалось и бесновалось, а его пытался удержать какой-то двуногий. Ещё двуногие бежали, кричали…
Мне стало неинтересно. Звал океан. Звали низкие грозовые тучи, собиравшиеся в небе. Потянувшись всем телом, я осторожно сложил крылья, намереваясь взобраться на стену ущелья и подняться вверх, когда моё внимание привлёк единственный голос, почему-то выбивавшийся из общей массы.
Я попытался развернуться в этом узком ущелье. Когда не получилось, раздражённо ударил хвостом. Что это? Одна из стен ущелья будто бы расширилась? Может быть, получится расширить ещё, и тогда тут не будет так тесно?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});