Как бы то ни было, притащивший меня в деревню карлик целую неделю был кем-то вроде национального героя. Он сидел в главном питейном заведении деревушки и, опрокидывая в себя очередную кружку эля, в сотый раз рассказывал, как я напал на него, но «он оказался намного сильнее и проворнее»… Их несколько смутило мое бросавшееся в глаза истощение, но они быстро пришли к мысли, что это не наследственный недуг, а значит, его можно вылечить, если кормить меня до отвала…
Кошмар девятнадцатый
Свадебные хлопоты
Принцессе, чтоб ее чума взяла, уже четырнадцать годков, самое время выдать замуж за какого-нибудь принца…
Анджей Сапковский. «Ведьмак»
…Когда после удара топором по голове я очнулся и открыл глаза, первое, что я узрел, — матерчатый полог. Я испугался, что меня, чего доброго, похоронили по какому-нибудь древнему обычаю, накрыв белоснежным саваном, но, приподнявшись, обнаружил, что лежу на светлом, низком ложе, под головой у меня несколько подушек, накрыт я пуховым одеялом, а перед тем как меня сюда положить, чьи-то заботливые руки вымыли меня. От резкого блаженства у меня немного закружилась голова. Я даже подумал, что жизнь не так ужасна, как мне представлялось в рудниках, и следом за черной полосой непременно происходит что-то хорошее. Так я думал, пока планы карликового народа еще не были мне известны. Я сел на кровати, откинул полог и увидел на стуле кожаные штаны и тканую рубаху. Она была мне немного велика — местные швеи перестарались, на полу стояла пара чудесных сапог с загнутыми кверху носами. Я поспешно оделся, пока никто не отнял этих великолепных даров. После тюремных жестких лохмотьев новая одежда показалась мне мягче шелка, а сапоги настолько удобными, что я решил станцевать в них. Сделал несколько па и в то же мгновение заметил, что в окно смотрит не меньше пяти бородатых рож. Широко открыв глаза, плоские рожи наблюдали за моим странным танцем. Я почувствовал, что заливаюсь краской стыда, медленно опустил ногу, толкнул дверь и вышел наружу.
Меня уже встречали. Все пространство перед домиком было запружено народом. Встреча немного напоминала прием, оказанный мне жителями деревушки Каменного Горгула. Только овация была немного менее бурной. Еще меня несколько удивило, что все собравшиеся удивительно маленького роста. Самые высокие из них не доставали мне даже до подбородка. Правда, большинство местных было удивительно плотного сложения. Бородатые мужики походили на бочки с элем, поставленные на кривые маленькие ножки. Массивные руки с огромными кистями свисали почти до колен…
Встречали меня пышными пирогами, блинами со сметаной, молодым дымящимся картофелем, соленьями и прочим… Я принялся хватать еду с подносов, которые держали в руках малорослые дородные бабы, и стремительно запихивать в рот. Публика отреагировала на мое малоцивилизованное поведение одобрительным гулом. Должно быть, у них было принято не ограничивать себя в еде. Набив живот, я вцепился в кувшин, где плескалась какая-то жидкость. На поверку она оказалась легким светлым элем, и я стал жадно хлебать из кувшина… Потом мое внимание привлек румяный пирог, я поспешно ухватил его и запихнул в рот почти целиком, издавая дикое чавканье. Пирог оказался яблочным.
Когда я почувствовал, что мой отвыкший от сытной пиши желудок вот-вот лопнет, я уселся на ступеньки крыльца, ощущая устойчивый приступ тошноты. Стараясь удержать пищу внутри себя, я приложил руку ко рту и оглушительно икнул.
Карлики наблюдали за мной с видимым сочувствием. Одна из баб даже приблизилась и погладила меня по голове, а потом обернулась к своему народу и улыбнулась.
Вперед вдруг вышел низкорослый мужик в длинном, расшитом золотом кроваво-красном кафтане. Он приложил руку к груди, важно кивнул мне, дождался ответного кивка, заложил руку за обшлаг кафтана и, высоко задрав подбородок, проговорил:
— Я — король Гумбольт, рад приветствовать тебя, чужестранец, в нашем государствии…
— Угу, — кивнул я, после чего на меня опять напала икота.
— Ты уж не мучь его, пущай помолчит, — заявила сердобольная баба.
— Молчать! — рявкнул Гумбольт. — Я и сам знаю…
Мгновенно сменив интонацию, совершенно спокойным тоном он обратился ко мне:
— Ну, в общем, ты по-моему королевскому повелению можешь пока помолчать…
Я с трудом кивнул.
— Без проволочек, — король поднял вверх указательный палец, — изложу тебе суть дела. На кой ты нам, собственно, сдался… Наш народ всегда был таким. Ты видишь, что мы поменьше других людей, не так ли? Испокон веков мы не отличались высотой, с таким ростом нам было довольно сложно защититься от недругов, поэтому все наши племена погибли, остались только мы, да и то только потому, что оторваны от всего света и живем в этой долине меж высоких скал, а добраться до нашего поселения очень непросто. Так что мы подумали и решили, что нашему народу нужна… как бы это поточнее изложить-то… ну, в общем, нам нужен высокого роста варяг, который смог бы принести нам удачу и победу в битвах… Он навсегда останется с нами и будет членом нашего племени…
В его словах для меня прозвучали не слишком приятные вещи, а то, что он только собирался произнести, могло оказаться еще хуже. И предчувствия меня не обманули.
— Ты женишься на моей дочери. — Король сощурил глаза, вглядываясь в меня, словно старался проникнуть взглядом прямо в мой разум. — Причем, ты будешь ей очень хорошим мужем…
В этот момент я икнул особенно громко.
— И попробуй только что-нибудь выкинуть, — Гумбольт сурово взмахнул кулаком, — мигом сделаю тебя одного роста с нами путем усечения конечностей…
Я попытался протестовать, даже махнул рукой, которой до этого сдерживал икоту. Я собирался сказать что-то вроде того, что, мол, я ни в коем случае никогда не обижу его дочь. Как ему такое только в голову могло прийти?! Но очередной приступ тошноты заставил меня заткнуть рот и сморщиться.
— И дети у вас родятся хорошего, высокого роста, сильные и выносливые. Как тебе такие наши мысли?
Я был несколько ошарашен услышанным, к тому же из-за того, что я в буквальном смысле обожрался, я не в силах был вымолвить ни слова.
«Из огня да в полымя. Только что радовался, что мне удалось сбежать из рудников, — и вдруг я уже оказываюсь у свадебного алтаря. А невеста моя — карлица».
Стало понятно, почему они так заботились обо мне, почему меня так хорошо одели и встречали пирогами. Содрать, что ли, рубаху и огласить округу громким криком: «Нет!» Но длительное путешествие научило меня быть куда менее эмоциональным и более рассудительным, поэтому я промолчал и решил выслушать короля Гумбольта до конца.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});